Двух дорог пересеченье

— Ты стала прямо как Вальдемар, — пошутил как-то Миша, вглядевшись в задумчивое лицо сестры, отыскав ту в саду одиноко сидевшей на лавочке. — Уж не заразил ли он тебя своей любовью к уединению?

Её сердце ёкнуло, едва она услыхала имя Владимира.

— Тебе кажется, мы с ним похожи?

— С некоторых пор — очень даже. Я был у него на днях — он спрашивал о тебе, — продолжал князь Репнин, наблюдая за реакцией сестры.

— Владимир спрашивал обо мне?

Она подняла свои очи на брата: сколько надежды было в этих глазах!

— Вскользь. Справлялся о твоём здоровье. Вообще, мы с ним говорили о делах: о суконной фабрике, о грядущем сборе урожая в поместьях, о лошадях, которые разводятся у Корфов — словом, ничего особо примечательного.

— Понимаю, — произнесла княжна бесцветным голосом.

— Послушай, — обратился Миша более мягко, — всё хотел сказать тебе одну вещь. Если я был слишком резок с тобой там, в доме Владимира на допросе, — прости меня. Возможно, я, что называется, перегнул палку со своими нравоучениями. Просто я беспокоюсь за тебя. Особенно когда ты, как когда-то Лиза, частенько находишь для себя новые приключения с риском для жизни.

— Не стоит извиняться. Со мной и впрямь бывает непросто, — прошептала она. — Пойду прогуляюсь — мне что-то нехорошо.

Натали встала и направилась к пруду, вырытому в своё время недалеко от усадьбы. Михаил, хотевший было сказать ей что-то вдогонку, в последний момент передумал. Сосредоточенным взглядом провожал он понурые женские плечи. Дойдя до берега, Наташа опустилась на краешек зелёной травы и замерла, словно каменное изваяние. «С ней определённо что-то не так, — рассуждал князь Репнин, идя обратно в дом. — Уж больно другая вернулась она из поместья Корфа. Ещё более изменившаяся, чем весной, когда только приехала к нам из дворца».

А произошло с княжной следующее. Её мысли против воли то и дело блуждали в окрестностях поместья Корфа, невесомо касаясь персоны самого Владимира, а также Ванечки и других обителей усадьбы. Она скучала по ним. И если первые несколько дней Наташа твердила себе, что преспокойно вернётся к былой жизни; то чем дальше отодвигались дни, проведённые в поместье на высоком холме, тем сильнее ей хотелось вернуться туда. Несмотря на великодушные слова Владимира, она не решилась поехать к нему сразу же, по возвращении в дом брата. И не поехала ни на следующий день, ни спустя несколько. Наташа всё пыталась разобраться в себе: почему её так тянет именно в его дом? Только ли дело в том, что она сердечно привязалась к Ванечке, Варваре, и чего греха таить, к самому хозяину дома?

Проведя долгие часы в раздумьях, княжна призналась наконец самой себе: она, по всей видимости, и вправду влюблена в Корфа. Иначе как объяснить свою тоску и желание видеть его? «Но что же теперь делать?» — спрашивала себя Натали. Ведь она по-прежнему не знала, какие чувства испытывает к ней Владимир Иванович. И каковы теперь станут их отношения после того, как он поправился? Вдруг они с Владимиром сделаются обычными приятелями, которые будут видеться время от времени и беседовать на самые заурядные темы. Или вовсе её общество станет тяготить независимого Корфа, и он, спустя совсем немного времени, сведёт их общение на нет. Ей было страшно. Не так-то просто решиться сделать шаг навстречу своим чувствам, дать им волю, открыть другому человеку после пережитых разочарований. Кроме того, как всякая тайно влюблённая барышня, Натали боялась быть отвергнутой. Она всячески уговаривала саму себя просто постараться жить дальше и ни в коем случае не унывать, как бы ни были туманны думы о будущем.

Но и Владимир к ним не приезжал. Он словно тоже затаился и чего-то выжидал. Минула неделя, другая. Июль подходил к концу, наступал август. Однажды, проснувшись рано на рассвете с поразительным чувством небывалой лёгкости и свободы, Наташа ощутила словно некий толчок, сподвигнувший её самой поехать к Корфам. В конце-концов, нет ничего предосудительного в том, чтобы справиться о самочувствии Владимира и повидать Ванечку!

Накануне ночью прошёл сильный дождь. Но наступившим утром природа чудесным образом преобразилась. Небо расчистилось и засияло своей голубизной. Лишь изредка можно было увидеть небольшие, словно застывшие на месте, пушистые облачка. Солнце, поднимаясь из-за деревьев, ласково светило, ещё не опаляя жаром, как это обычно бывает в дневное время. И всё вокруг блестело и переливалось, помня о прошедшем дожде. В воздухе пахло свежестью, лесом и гортензиями, отцветающими прямо под окнами Репниной.

Натали, восхищённо оглядев из распахнутой рамы округу, вернулась в комнату. Умывшись, причесавшись, позавтракав на скорую руку, она надела сизую амазонку и спустилась вниз. В столовой как раз собирались трапезничать Елизавета Петровна и Михаил.

— Доброе утро, брат! Доброе утро, Лиза! — пропела она, поражаясь самой себе, целуя поочерёдно в щеки Мишу и княгиню. — Приятного аппетита, мои дорогие!

— Ты сегодня в настроении? — обратился к ней князь Репнин.

— О, чувствую себя прекрасно! — бодро отрапортовала Натали. — Я уже позавтракала и покидаю вас.

— Куда путь держишь? — спросил Михаил, внимательно разглядывая амазонку и чёрную шляпку сестры.

— К Корфам! Заодно прокачусь верхом! Погода нынче чу́дная!

Она сделала особое ударение в последнем слове, растягивая нараспев букву у.

— Позволительно ли ехать, если тебя не приглашали? — пробормотал Миша с сомнением в голосе, пододвигая к себе тарелку.

— А меня приглашали, — возразила Наташа, улыбаясь и пятясь к двери. — Мне было сказано, что я в тамошнем доме желанная гостья!

— Даже так? Тогда, будь любезна, напомни заодно Володе о званом обеде, который мы готовимся дать. Я посылал ему приглашение, только ответа не последовало. Впрочем, он, как обычно, в своём репертуаре.

— Обязательно скажу! Счастливо оставаться!

Засмеявшись, она сделала презабавный реверанс брату с невесткой, нарочито размахивая своей шляпкой налево и направо, и упорхнула восвояси.

— То мрачна и задумчиво-печальна, то весела и смешлива. Тебе не кажется, что сестра слишком рвётся общаться с Владимиром? — обратился Репнин к Елизавете Петровне, едва за Натали закрылась дверь.

— Где же слишком? — удивилась Лиза. — Они уже несколько недель не видели друг друга. Порядочная разлука. И потом, разве это плохо — то, что они общаются?

— Смотря какие у них намерения касательно друг друга.

— Миша, мы должны доверять им. Тем более, я думаю, их намерения самые что ни на есть благородные. И уж точно: не порочащие ни честь, ни доброе имя.

Репнин, не проронив больше ни слова, пожал плечами и принялся за завтрак. Что ж, чему суждено случиться, того не миновать!

Наталья Репнина, ловко забравшись на коня, пустилась вскачь. Раз, и её след простыл с заднего двора усадьбы, даже пыли не осталось — и земля, и дорожки, ведущие от дома, были сырыми, ещё не успевшими просохнуть на солнце. Она резво пронеслась мимо высоких елей, дышащих лесной прохладой, мимо желтеющего поля ржи. Встречный ветер приятно охлаждал разгорячённое лицо и хотелось кричать от восторга: «Э-ге-ге!». Вскоре разрумянившаяся Наташа перевела коня на шаг и, миновав через деревянный мостик узкую петляющую речушку, стала подниматься на холм. Разлука с этими местами словно окрасила всё по-новому. Сейчас ей казалось, что жёлтые стены барского дома стали ярче, колонны белее, цветы в вазонах на веранде — зеленее и многообразнее в своём цветении. Спешившись у парадного крыльца, она спрыгнула с коня и сама отвела лошадь в конюшню. После чего вернулась, отдышалась и постучалась в дверь молоточком.

— Наталья Александровна! Вот так раз! Доброе утречко! — воскликнула с порога Варвара.

— Здравствуй, Варя!

Наташа вошла в переднюю и по привычке обняла повариху Корфов.

— Я к Ванечке хотела идти да тут смотрю — в дверь стучат. Вы сегодня хороши, просто сияете! — вынесла свой приговор Варвара, осматривая княжну с ног до головы.