Память Древних

— Что? — усмехнулась девушка с видом бывалого торгаша. — Никогда не думали об этом?

Айонас на подкашивающихся ногах сделал разделявший их шаг, положил ладонь поверх ладоней девушки, накрыв пальцы вместе с оставшимися конвертами с элементиевой крошкой. Вытащил последние и отложил на ближайшую горизонтальную поверхность — подлокотник кресла. Выпрямился, заглянув августе в глаза.

— У меня к тебе так много вопросов, — выдохнул Айонас, теряясь в самом себе. — О, непобедимая Дева! Ни к одной женщине в жизни у меня не было столько вопросов, Альфстанна! — взвыл он голосом, которым обычно отчаянно кричат на жизнь.

Она ломала привычный ему уклад — тем, как видела мир, как размышляла над миром, как действовала в нем. И тем, что читала его, Диенара, ход мыслей, как управленческий рапорт, написанный самым разборчивым почерком.

Когда он впервые подумал, что мог бы занять место Ллейда только для того, чтобы женить последнего на своей дочери, он не думал, что все обернется так! И это её недавнее признание… Благой Создатель, чего добивалась эта девушка, раскрывая интерес так прямо и честно? Так, как сам он не решился в ту ночь.

«Влечение мы могли бы удовлетворить со временем, но это…» — вспомнились Айонасу слова девушки.

— О свойствах элементия вам, я думаю, известно. Применяйте порошки с осторожностью, — посоветовала августа. Айонас молча покачал головой:

— Спасибо, конечно, — выговорил он вслух. — Но мои вопросы…

— Не думаю, что мне стоит отвечать на них, — пресекла девушка. В голосе звучала неприкрытая грусть. — А вам — задавать, август.

Она наклонилась к креслу — забрать складыши с элементием. Айонас, наблюдая, подавил внезапный порыв рвануться и обнять Альфстанну со спины. Пережать руками поперек талии, притянуть к себе и не пускать больше.

Он удержался на месте, для пущей надежности вытянув руки вдоль тела и сжав кулаки. Когда Стабальт обернулась, Айонас сумел посмотреть на неё спокойно.

— Ты не можешь запретить мне спрашивать, Альфстанна. Когда ты хотела сказать прямо, я выслушал и принял сказанное. Ты не можешь отказать мне в ответном жесте.

Альфстанна повела плечиком, улыбнувшись снисходительно и властно. Так улыбаются владычицы, которым принадлежит мир, даже если обстоятельства превращают их в рабынь.

— И не буду, — сказала она.

Вечер откровенно шёл наперекосяк. Когда Айонас заводил разговор о жеодах, он представления не имел, что беседа зайдет в подобное русло. Оно его не радовало и даже не щекотало нервы, как бывает обычно во время флирта. Дыхание Пророчицы, это вообще не флирт! Альфстанна подавала свои чувства, как болезнь. Мол, отравилась несвежими сливками, это пройдет! Тьфу, да и только!

Айонас так бы и не знал, что делать, наблюдая за снующей девушкой, если бы внезапно, безо всякого стука, в комнату не проник Толгримм. Он просочился сквозь узкий проем приоткрывшейся двери, запер изнутри и прижался лбом. Спина и плечи мужчины широко расходились вверх и вширь от дыхания — человека не столько уставшего, сколько напуганного.

— Толгримм! ¬— изумилась Альфстанна.

Его появление здесь было воистину чудотворным — и не сулило ничего хорошего.

— Что случилось? Как ты прошел сюда?!

Толгримм обернулся к августам и ответил невнятно:

— Простите, миледи. Вы знаете, я бы никогда не посмел заявиться к вам вот так, но…

Альфстанна приблизилась решительно, обогнув перед этим Айонаса. Встала на расстоянии вытянутой руки.

— Все хорошо. Говори, — коснулась его плеча. Айонас ускорился и быстро поравнялся с молодыми людьми. Толгримм сначала оглядел Альфстанну — как осматривают перед покупкой дом, выискивая в нем погрешности, чтобы сбить цену. Оголенные ноги, лишь слегка прикрытые до бедер рубашкой Айонаса и кружевом ночного одеяния самой августы, бросились Толгримму в глаза почти сразу. Он покраснел, оторопел, замер — на миг. Потом сурово поглядел на Айонаса поверх головы девушки — придирчиво, пытаясь распознать, есть ли, за что его ненавидеть.

«Ох уж это мужское самомнение!» — обреченно вдохнула девушка в глубине души, кляня вечно соперничающую мужскую суть. Стабальт напомнила о себе, потрепав Толгримма по руке. Тот быстро собрался и сосредоточился.

— Главное вот, — он выудил из-за пазухи небольшой складыш и отдал, как ни странно, Айонасу. — Прислали ваши люди.

Айонас взял бумагу поверх плеча Альфстанны и с возмущением заметил:

— Вскрытое?!

— Я взял на себя смелость, — ответил Толгримм с вызовом. Может, ты и не причинял вреда прежде, — кричали его глаза, — но мы все еще не верим тебе так, как она.

«Она тоже все еще не верит», — подумал Диенар.

Айонасу осталось только принять это. Он подошел к каминной полке, где стояли подсвечники, развернул. Быстро пробежал глазами.

— Что там? — обернулась Альфстанна вслед за мужчиной.

— От моего сына, — сглотнув, сообщил Айонас. — Он занял место во главе нашего лагеря. В обороне от парталанцев.

Стабальт сообразила мгновенно:

— Эйнсел отозвал Ллейда.

— «Срочно вызвал», если быть точным, — зачитал Диенар. Посмотрел на Толгримма: — Молдвинны уже в курсе?

— А я знаю? — отозвался Толгримм с секундной задержкой. Его голос прозвучал так, словно сказать он хотел какие-то другие слова, попроще и попонятнее, но постеснялся присутствия леди. Альфстанна не удержала смешка.

— Уверена, что да, — сказала она, тем не менее, со всей серьезностью. — Может, и не утром, но за вами пошлют, август, — обратилась к Диенару. — Я имею в виду Хеледд и Брайса. На всякий случай надо быть готовыми к утру.

С этим Айонас согласился: надо.

Они принялись снаряжать Диенара, обсуждая и продумывая все детали дальнейших действий. План был намечен давно, и сейчас его в десятый раз проговорили вслух, чтобы найти оставшиеся недочеты и подгадать острые углы. В каждом слове мужчин Альфстанна слышала: оба собеседника встревожены за неё — ей действительно предстояло остаться во дворце Хеледд и Брайса одной и воевать с ними дальше в одиночестве. Едва за Айонасом закроют ворота, обозленные стервятницы королевы накинутся на Стабальт, разинув пасти. Довольно быстро они начисто отрежут ей общение с остальными людьми замке и сделают все, чтобы подловить августу на малейшем промахе. После этого, Альфстанне останется только ждать и терпеть, пока войска августов подойдут к Галлору.

Поэтому как никогда важным оказалось узнать, каким чудом Толгримм проник в их спальню. Возможно, Стабальт удастся воспользоваться опытом подчинённого.

Рассказ Толгримма был прост:

— Мы закупили у алхимика порцию одного удивительного снадобья. Он сказал, состав сильно похож на то, что я вам уже передавал, ну, которое с особенным действием. Пара ловких… вернее ужасно неловких движений на кухне, и вся ваша стража, ужинавшая перед караулом, теперь мучается животом, — напыщенно сообщил Толгримм.

— Я думала, у вас не осталось людей на кухне…

Толгримм засверкал, как натертый медный поднос. Айонас, как мужчина, легко прочел, что Толгримм одновременно немного смущен, словно не хочет признаваться в чем-то леди, и просто неприлично доволен. Альфстанна не сводила с подчиненного взгляд, явно ожидая ответа. Тот нашелся:

— Местная повариха ко мне благоволит.

Айонас усмехнулся, качнув головой в сторону: какой удалец! Альфстанна была более деликатна.

— Всегда знала, что дипломатия — твоя сильная сторона, — сказала девушка, но и в её словах Толгримм слышал одобрительную насмешку.

— Ну… я ж для дела, — не то обиженно, не то сконфуженно сказал Толгримм. Айонас все-таки засмеялся — тихо, чтобы не привлечь ненужного внимания.

— Я знаю, — ответила августа. Толгримм, пораскинув мозгами, добавил, что, раз составы зелий — того, которое он отдал леди раньше, и того, которое подсыпал в еду стражников, — похожи, Альфстанна может ничего не опасаться.

— Я опробовал его на себе, прежде, чем дать ребятам Молдвинна. Так что и вы можете применять по необходимости, никто не умрет! — заверил Толгримм и нежданно похлопал себя по животу. Мол, гля, какой надежный и крепкий у меня желудок!