Память Древних

— И все-таки, когда мы встретились, ты сказал, что вас восемь, — насупился Дагор. — Было больше.

Йорсон медленно закивал.

— Двадцать два смотрителя из которых выжило шесть. И еще двое присоединились к нам… в процессе.

— Как эт… — только начал спрашивать Фирин, как Данан наклонилась, перебивая:

— Вы смогли обратить их прямо тут?!

— Было бы что сложного, — не особенно довольно фыркнул Йорсон.

— Они были в отряде помощи пропавшим, но не продвинулись далеко в помощи остальным и бежали назад, к транспортеру. Прятались, как у мамки под юбкой, — отрекомендовал один из давних сторонников Йорсона и покосился на новичков. — Благородные сынки, что с них взять.

— Благородные? — со скрываемым интересом спросил Хольфстенн.

— Аенгус Меддра, — представился один.

— Пальзар Трейн, — вставил второй.

— Отец меня убьет, когда узнает, что я стал Смотрителем, — сокрушился Аенгус.

— А я думал, когда узнает, что, спасая шкуру, ты бросил товарищей и сдрейфил, — высокомерно заметил еще один смотритель.

— Слушайте, я не горжусь этим, — вспылил Аенгус. — Но в отличие от оголтелых рубак, которые были здесь прежде, мы во всяком случае выжили и не обернулись против своих же!

Жал, выглядывая из-за плеча Данан, чуть подался вперед и вкрадчиво спросил:

— Твой отец, говоришь? Это ли не благородный сэр Эдрик?

— Глава королевского совета Эдрик Меддра, — с достоинством сообщил Аенгус. — И у него на меня точно были другие планы.

Йорсон косился на говорившего, пока тот не заткнулся.

— В смотрителях Пустоты всегда остро не хватает ребят, — сказал командор тоном бесконечного оправдания: мол, на безрыбье, как известно, и рак хвостат.

— К слову о транспортере, — заговорил Хольфстенн и показательно поднялся на ноги.

— Пожалуй, да, — согласился Йорсон. — Если перевели дух, пойдемте. Здесь небезопасно.

Жал что-то прошелестел Данан на ухо, отчего та покрылась мурашками. Она кивнула и тоже начала вставать. Кое-как. Эльф поддерживал.

Все смотрители, включая руамардских, выдвинулись первыми. Борво шел рядом с Данан. Жал, окинув состав оценивающим взглядом, насчитал двадцать четыре бойца — вместо положенных сорока семи, если учитывать спасенных смотрителей. Так себе результат.

— Почему, если он не смог обратить вас, он не убил? — разумно спросил Хольфстенн, когда вся процессия так или иначе направилась назад к транспортеру.

— Он — это архонт или местный колдун? — риторически спросил один из гномов Дагора.

— Потому что мы были отличным кормом, — сухо отозвался Йорсон. — Поскольку от наших соглядатаев напрямую зависело, что они будут жрать и как надолго нас хватит, они защищали нас с особенным упорством и расходовали с особой рачительностью.

— Значит, он это нарочно, — пробормотала Данан под нос, не заметив, что вообще высказалась вслух.

— То есть они просто охраняли тут все? — не мог до конца разобраться Борво, и, справедливости ради, не он один. — Какой вообще был смысл занимать амниритовую шахту?

Йорсон покосился на бугая с большим интересом.

— Тебе это может показаться весьма неожиданным, но, — неспешно проговорил он тоном, за которым слышалось хорошенько припрятанная ехидность, — ради амнирита.

— И на кой ему амнирит? — всунулся с расспросами Дагор. Мало ли, вдруг вызнает что полезное для короля.

— Чтобы получить сферы? — разумно предположил Борво. — Я ведь правильно понимаю, что сферы — это чистый амнирит?

— Спрессованный, — кивнул Фирин. — Может, в самом деле ради сфер — с ним ведь явно никто не поделится за просто так.

— Он мог бы уничтожить любую Цитадель Тайн, как уничтожил Лейфендель, — рассуждал Хольфстенн. — Уничтожить и отнять сферы самостоятельно. Столько, сколько найдет. Ну или под страхом уничтожения вытрясти их с любых артефакторов и магистров.

Дагор и его ребята, мерно перебирая ногами, прислушивались, стараясь не ввязываться в разговор. Верный подданный, Дагор многому научился у своего владыки в опасное время, а особенно — наблюдать молча, чтобы использовать потом все узнанное себе во благо. Чем бы благо сие не обернулось для остальных.

Данан застыла, едва занеся ногу для следующего шага. Хольфстенн, ротозействовавший по сторонам, тут же впечатался чародейке в спину.

— Данан? — позвал Жал.

— Не мог, — оглушенно шепнула чародейка.

— Данан, проклятье. — Стенн потер лоб. — Чего ты там бормочешь?

Чародейка резко обернулась и сказала тихо и твердо:

— Он не мог уничтожить ни одну из Цитаделей Тайн.

Хольфстенн скептически выгнул брови: да ну?

— Город смог, а цитадель — нет?

— Нет, — припечатала Данан, возобновляя движение. Жал изучал её профиль и видел, как за высоким лбом проносятся тысячи мыслей, которые вот-вот сложатся в одну картину. Чародейка ускорилась со всех ног. — Быстрее к завалу!

— Данан, ты можешь объяснить хотя бы по-человечески? Я уж не прошу по-гномски…

— Я пока не уверена, надо добраться до завала, — прошелестела чародейка, переходя на бег. Для той, у которой еще мгновение назад едва хватало сил, чтобы попросту переставлять ноги, изменение выглядело разительным. Хольфстенн едва не крикнул, чтобы Таламрин не переломала конечности в темноте, но опомнился: остатки пожара все еще освещали путь. К тому же Данан на ходу, не задумываясь, развесила огоньки.

— Не так быстро, — прошептал Жал чародейке. — Не стоит растрачивать силы напрасно, милая. Все измотаны, некоторые ранены. Исчадия, ты сама сказала, еще не перевелись в округе, а завал никуда не денется.

Данан кивнула, заставляя себя внять голосу разума. Перейти на шаг далось легко: чародейку мучила одышка, в ушах клокотала кровь.

— Хвала Митриас, хоть кто-то имеет на неё достаточное воздействие, — заметил Борво, поравнявшись со Стенном. — Порой я даже рад, что она оставила его при себе.

— Да что говорить, у нас все вменяемые, кроме неё, — посмеялся Стенн. — Правда, Фирин? — спросил Стенн и жестом подозвал колдуна к себе.

Фирин выглядел не бог весть как, но все-таки телепался со всеми. На провокационные вопросы он предпочел не отвечать.

— Интересно, а мы сможем пройти тот завал еще раз? — озадачился Борво. — Или снова придется повторять ритуал?

Стенн пожал плечами, а потом заметно оживился.

— Кстати, все хотел спросить, — начал он. — Как ты сообразил насчет крови? Ну там, на проходе через завал?

— Теократы, — выдохнул Фирин одним словом. Вскоре, увидев, что Стенна и Борво ответ не удовлетворил, да и руамардцы проявили существенный интерес, Фирин постарался собраться с силами для ответа. Идти и говорить одновременно давалось с трудом. — Тот завал сильно походил на результат колдовства, а то, что мы запихали в него кристаллы, было похоже на начало ритуала. Все маги, в первую очередь, полагаются на те чары, в которых абсолютно уверены. Отличный пример — Данан.

Стенн сообразил мгновенно:

— Швыряется Увяданием уже даже без печати! — воскликнул он.

Фирин кивнул и попытался восстановить дыхание, прежде, чем продолжить.

— Рассудив так, я прикинул, какие ритуалы могли быть естественным явлением для теократов. Явно ведь те, которые первыми попали под табу, едва церковь святой Митриас вообще появилась.

— Жертвоприношения крови! — Первым сообразил Йорсон. Он прибавил шагу и поравнялся с компанией.

— За это обыватели до сих пор боятся магов больше всего. Вам ведь упорно кажется, что непременно каждый маг в тайне что-то такое и вытворяет, — бесцветно прокомментировал Фирин.

— Звучит ужасно занудно, — не остался в долгу Стенн.

Они цепочкой один за другим преодолели завал. Вопреки опасениям, ритуал, свершенный на входе, все еще пропускал их — в обе стороны. Данан снова остановилась и развесила вокруг огоньки, насыщая пространство светом.

— Фирин, если можешь, помоги, — попросила женщина. — И достаньте кристаллы, — обратилась к руамардцам.

Те с некоторым недоверием покосились на Дагора и Йорсона, которые остались за старших. Получив добро, руамардцы вынули наружу семь кристаллов — все, что осталось. Вместе с огнями Данан их хватило, чтобы выхватить у тьмы внушительную площадь. Фирин, однако, не призыв Данан не откликнулся и от участия в освещении воздержался.