Страница 22 из 30
Вдовин его прервал, взмахнув рукой. – И что ты предлагаешь, старшина?! Половина бригады лежит убитыми или ранеными. Осталось от силы человек триста. И ты хочешь отправить на бойню нас всех? Совсем головой поехал?! Твой брат пропал. Не исключено, что он имеет отношение к нападению. Командир части убит вместе со штабными офицерами. Штаб разрушен артиллерией. А значит, теперь я командую частью. И, сейчас, МНЕ решать, старшина, что делать с личным составом. Ты хочешь повести их на смерть, я же этого допустить не могу. Ты хоть знаешь сколько их там, в этом сраном лесу может быть?! Поэтому, я, Я!!! – он забил себя кулаком в грудь, – приказываю твоим людям, и тебе в том числе, занять оборону и ждать подкрепления из соседних частей. Мы уже разослали сигнал о помощи. Вон, посмотри, – он показал на карту.
– Товарищ подполковник, – возмутился Иван. – До ближайшей части двадцать километров. А партизаны не могут продвинуться дальше, большая часть их тяжёлой техники уничтожена. Если снова ударит артиллерия, то следующего обстрела мы не выдержим. А их сил явно недостаточно, чтобы взять часть. Надо провести контратаку! Так велит Устав!
– А мне-то что до вас всех? Я тут пересижу. Личного состава достаточно для удержания этой казармы, запасов воды и еды в резервном хранилище хватит надолго. Парни выдержат оборону.
Глаза Ивана налились злобой. – То есть… Пока наши пацаны проливают кровь и умирают… За страну. За людей… За тебя, боров жирный… Ты будешь своё сало греть в этом бункере?! – Иван достал пистолет из кобуры, передёрнул затвор и наставил дуло в лицо Вдовина.
Подполковник вздрогнул и выкатил в удивлении глаза. – Ты что себе позволяешь, падла рыжая?! – сказал он тихо, но грозно и медленно повернул голову на офицеров. – А вы чего сидите, морды уставные?!
Иван подошёл ближе и приставил дуло ко лбу Вдовина. – А ты за себя говори, паскуда! Ты только что отказался от своей присяги. Ты только что предал своих подчинённых. Тогда, какое право ты сейчас имеешь что-то вякать?!
Майор Фадеев незаметно опустил руку к пистолету на поясе и, сняв предохранитель, направил дуло на Возницына. – Угомонись, старшина. У меня тоже нервы не очень, знаешь ли.
Иван медленно повернул голову на Фадеева. – А Вы собрались его защищать, товарищ майор?! По законам чрезвычайного положения любой, нарушивший Устав, приговаривается к казни.
– А ты творишь самосуд, – майор медленно встал и расправил плечи, держа Ивана на мушке.
Иван со спокойным лицом смотрел то на пистолет, то в глаза Фадееву. Он спокойно начал: – Хотите, стреляйте… Сегодня мы все с вами можем погибнуть. Но если Вы спустите крючок, то потеряете человека, готового проливать кровь за эту землю. Не разумнее ли нам с вами друг другу помочь? – майор заинтересованно покосил бровь, Иван продолжил: – Вспомните статью Боевого Устава. Раздел пять, статья сто пятьдесят пять, пункт три. Вы помните её, товарищ майор?
Фадеев и Возницын смотрели друг другу в глаза, не сводя пальцев с крючков пистолетов. Майор улыбнулся и покивал головой после нескольких секунд раздумий. – Да, старшина. Ты прав. Я помню эту статью, – он посмотрел на Вдовина и перевёл пистолет на него. – Прости, Федя. Но он прав. А ты – редкостная мразь.
Вдовин затрясся и завизжал испуганным криком: – Ты чего, Гриша… Совсем ох*ел?! Вспомни, кто тебя сюда подтянул, сука ты такая!
– Я всего лишь спросил у тебя о наличии должности. И ты помог с переводом в эту часть, – невозмутимо ответил Фадеев. – А теперь я, как уполномоченный Секретной Службы в твоём батальоне, сообщаю тебе, что ты отказался идти в контрнаступление, обладая преимуществом. Этим ты нарушил статью Боевого Устава. А именно, раздел первый, статья двадцать три. Ты нарушил закон во время режима чрезвычайного положения, находясь на руководящей должности. Согласно пятому разделу, статьи сто пятьдесят пятой, пункта третьего Боевого Устава Северной Империи, я объявляю о голосовании полевого суда.
Голос подполковника задрожал: – Да вы чего, мужики?! Мы же с вами всегда за одно были!
Фадеев невозмутимо выдохнул и ответил: – Мы были за одно, когда ты был человеком и командиром. А ты оказался трусливой крысой. Ты снял наряд с того участка, через который партизаны подошли к нам. Очень странное совпадение, тебе не кажется? И не говори, что это не так. Я всё знаю, – майор оглядел остальных офицеров и обратился к ним: – Товарищи присутствующие. Кто ЗА отставку подполковника Вдовина от командования, поднимите руки, – Возницын первым поднял руку, уткнув Вдовину пистолет в висок, за ним поднял руку майор Фадеев. Оставшиеся офицеры единогласно утвердили отставку. – Замечательно, – сказал майор, подошёл к Вдовину и сорвал погоны с его кителя.
– Вы творите самоуправство, сволочи! – залепетал Вдовин.
– Никакого самоуправства, Федя. Всё по Уставу, как ты и любишь, – спокойно сказал майор. – А по Уставу, мы должны проводить тебя в последний путь со всеми почестями. Старшина, помоги мне, – они взяли Вдовина под руки и потащили к выходу в коридор.
– Вы что задумали?! Отпустите мен…– удар в живот от майора прервал его крики.
– Да завали ты своё еб*ло мерзкое. На выход! – толкал его в спину Фадеев. Бывшего подполковника вывели под руки в коридор и повели в дальний конец. – Тебе знаком этот коридор, старшина? – спокойно спросил майор.
– Я знал, что он есть, но не знал где именно. Никогда не думал, что окажусь тут. Особенно при таких обстоятельствах.
Они довели Вдовина до конца коридора. Фадеев открыл дверь с облупившейся краской и толкнул Вдовина внутрь. Холодная узкая комната была пуста. Дальняя стена была сплошь покрыта воронками от пуль, бетонный пол был застелен металлическим покрытием.
Вдовин встал на металл лицом к стене. Фадеев спросил: – Тебе есть что сказать? Жить хочешь?
Вдовин глубоко выдохнул и сказал: – Я не выйду отсюда живым, Гриша. И ты это знаешь. И я это знаю. Делайте своё дело скорее и идите под пули, раз вы так хотите…
– Зачем ты предал Империю? Зачем ты снял наряд с того участка границы?
– А сам-то как думаешь?
– Ты за Свободную Сибирь?
– Нет. Я сам за себя. И за своё спокойствие, Гриша. Это не моя война. Я не хочу в этом участвовать… Но… Что-то пошло не так. Они напали раньше времени. И вместо того, чтобы партизаны перебили всех до единого и помогли мне с Митрофановым отсюда выбраться, я стою мордой к расстрельной стене. Забавно, верно?
– Они тебе что-то пообещали?
– А разве это имеет сейчас смысл? Я хотя бы знаю, что моя семья в безопасности. И давно не в Империи.
– Вы с Митрофановым за одно?
– Хреновый из тебя службист, Гриша. Да и доблестная СС уже не та, что была раньше. Почему ты до сих пор ничего не узнал, если это – твоя прямая работа? Следить за этой частью… И вообще… Е*ал я вас всех… – Вдовин обернулся и заулыбался, бешено раскрыв глаза. – И ваших друзей. И ваших ублюдошных солдат!
– Хватит с меня! – крикнул Возницын.
Хлопки выстрелов разнеслись по бетонному коридору, под ногами звенели падающие гильзы. Старшина не останавливался. Он разряжал магазин пистолета в лежащее тело Вдовина. Тот не подавал признаков жизни, Иван подошёл к нему ближе, сделал контрольный в сердце, окропив себя кровяными брызгами.
– Ты, действительно, псих, старшина… – сказал Фадеев, убирая пистолет в кобуру.
– Это за моих пацанов, тварь! – сказал Иван бездыханному Вдовину.
Майор подошёл к стене и нажал на жёлтую кнопку. Раскрылись дверцы под телом Вдовина и оно провалилось в длинный жёлоб. Фадеев нажал на красную кнопку, из жёлоба послышался гул двигателя, хруст костей и чвяканье мяса.
Иван достал папиросу и закурил. – Угоститесь, товарищ майор?
– А давай, – тот вытянул папиросу из пачки. Они отошли от кровавой лужи и Фадеев прикрыл дверь в коридор. – Спасибо тебе, старшина. Ты очень вовремя. Но зря ты его завалил. Он не ответил на многие вопросы.
– Зачем он Вам был нужен? Простой предатель Родины, приговорённый к расстрелу. Разве нет?