Запад-36

— На кострах, в кучах, да ямах?

— Конечно! Зачем нам кого — то ждать и деньги терять! Пока изыщем для этого дела своих холопов.

— В таком случае, может вам дать плуги, чтобы холопы здесь окрест землю вспахали. А осенним урожаем как раз попотчуете моих холопов?

— А что! — оживился боярин. — Это мысля! Присылай княже плуги, всё одно они если не нашим, так твоим холопьям сгодятся!

— Пришлю дощаник после ледохода.

— Вот и ладноть! — Здебор Лесьярович довольно потирал руки, окончательно уверовавшись в удачный исход совместного с государём предприятия.

Поднявшись вверх до самых истоков Днепра, до городка Солодовничи, оставшейся в гордом одиночестве Ржевский полк, сошёл с речного русла и перешёл, по замёрзшим болотам, на речку Ракитку, впадающую через р. Осуга, примерно через сорок километров в Волгу, в районе города Зубцов, покорённого прошедшим летом Ржевского удельного княжества. Экспедиция остановилась на облюбованном мной месте и все занялись уже ставшей привычной работой — геологоразведкой. Где — то здесь должен был залегать доломит.

То, что искали — нашли! Месторождение было обширное, с трудом, но было возможно вести добычу карьерным способом. Правда, для этого потребовались бы сотни работников, такого количества народа в здешних дебрях не обитало. Эту безрадостную картину я был намерен вскоре исправить с помощью пленных литовцев. Поэтому я приказал на берегу здешней речки Ракитки заложить город Ракитград. Пусть он пока пустой постоит, подождёт своих прибалтийских постояльцев.

Доломит меня интересовал не только как ценное горно — химическое сырьё. Если для получения металлического магния требовалось применять электричество, то для футеровки печей в качестве огнеупорного материала, доломит мог быть использован уже прямо сейчас. Доломитовая футеровка прекрасно удаляла из печного расплава фосфор и частично серу.

Но это была лишь вершина айсберга. Я располагал проверенными сведениями, что среди пород доломитовой толщи должен встречаться раковит (плавиковый шпат), используемый в металлургии в качестве флюса. А также, в гравийно — галечно — валунных толщах, в больших количествах присутствует кремневая щебёнка. А кремни мне необходимы для производства ружей с кремневым замком. К тому же, насколько мне помнится, Аносов варил булат, с добавлением в шихту не известняка, а именно доломита (содержащего магний).

Пока шли работы, я вместе с телохранителями доехал до Зубцова и Ржева, раз уж оказался поблизости, почему бы не съездить, самому не посмотреть, как там поживают люди, на недавно присоединённых территориях. Заодно, по накатанному и отработанному не раз сценарию, организую с местными боярами совместное предприятие…

В блаженной неге провёл в предоставленных мне хоромах несколько дней, надёжно укрывшись от природных невзгод за толстыми бревенчатыми стенами. Создать СП с боярами Ржева и Зубцова никаких трудов для меня не составило. Раньше я работал на свой авторитет, а теперь уже он работал на меня.

Ещё через три дня, в первых числах марта, вместе с сопровождающими меня ратьерами, тронулись в обратный путь, в Смоленск. Требовалось успеть оказаться в столице до начала ледохода и сопутствующей ему весенней распутицы.

Последний, самый длинный отрезок пути лежал по всё ещё пока крепкому, наезженному днепровскому льду, позволяющему по нему нестись с неимоверной для этого времени скоростью.

С улицы доносились голоса людей, ржание лошадей, скрип снега. На ночь разбили лагерь где — то в десятке километров к югу от устья реки Вязьмы. На востоке небо уже начало окрашиваться в бледно — розовые тона. Угли в моей «буржуйке» прогорели ещё в середине ночи, а потому в карете становилось прохладно. Впрочем, если закутаться в соболью шубу, то можно и вовсе без «буржуйки» обойтись. А вот моему вознице, правящему каретой днём, не позавидуешь, сооружённая вокруг него куполообразная войлочная конструкция, надёжной защитой от холода не выглядела. Впрочем, возница не один такой «мученик», ему компанию весь путь составляли три десятка его коллег, правящих санями, да и охранная сотня передвигающаяся верхом на конях.

Сани на ночь устанавливались неровным прямоугольником, лошади из них на ночь выпрягались и усиленно откармливались. В центре этого «гуляй — города» располагалось около десятка войлочных палаток, из некоторых из них торчали трубы «буржуек» и валил дым, а от полевой кухни исходил аппетитный запах приготовляемого завтрака.

После скорого завтрака запрягли коней и тронулись дальше в путь — дорогу. Примерно через три часа хода передовой охранный отряд наткнулся на внушительный завал, устроенный прямо поперёк замерзшего речного русла. То, что это была засада для путников, сомнений не было.

Санный поезд тут же начал перестраиваться, занимая «круговую оборону». Подобный манёвр мы отрабатывали практически ежедневно, всякий раз, когда устанавливали лагерь на ночь. Телохранители, с уже заряженными пистолетами, арбалетами и луками начали спрыгивать с коней, «высыпаться» из возков, целясь в близко подступающей к пути кустарник. Однако нападения не последовало.

По моей команде десяток телохранителей, обув снегоступы, направился к подозрительным зарослям. Примерно через двадцать минут они возвратились назад. Ими были обнаружены многочисленные следы пребывания в лесу большого числа людей, которые, по всей видимости, поспешно скрылись, удалившись глубоко в лес. Скорее всего, они испугались наших отточенных манёвров на санях и сотни хорошо вооружённых бойцов, а потому сочли за лучшее не только не нападать, а вообще смотаться подальше от этого весьма опасного каравана. Ну что же, тем лучше — нам меньше мороки!

Организовав боевое охранение каравана, мы принялись с помощью лошадей растаскивать организованный бандой завал. Примерно через полтора часа тронулись в путь, проведя следующую ночь на моём Дорогобужском подворье. Больше, по пути в Смоленск, в поле ночевать не приходилось, здешняя местность вдоль берегов Днепра была достаточно хорошо обжита.

Маршрут по которому мы передвигались, был довольно наторенный, и весь вопрос заключался в том была ли эта засада организована специально для меня или мы просто оказались не в том месте и не в то время. Вот, по приезду подкину главе ОВС Никону, очередную загадку.

Но то, что случилось с нами сущая ерунда, по сравнению с теми трудностями, которые пришлось преодолеть некоторым припозднившимся пехотным частям Можайского полка. До места своей постоянной дислокации они добирались под «бодрящим» весенним дождём. Сани утопали в грязи, сосновые лапы то и дело подкладывались под полозья, при этом самим пехотинцам приходилось впрягаться вместо измученных лошадей. Но всё — таки они добрались до Можайска, но только для того, чтобы меньше, чем через месяц, повинуясь приказу своего государя, отправиться в обратном направлении. Правда на сей раз, они проделали пешком путь только до Вязьмы — там их уже поджидали галеры и очередное испытание — гребля на вёслах чуть ли не в тысячу километров до Немана и Западного Буга.

Глава 5

В Смоленске меня дожидались посольские бояре Черниговского князя. На сей раз обошлось без князей, посольскую делегацию возглавлял знакомый мне по приезду в Полоцк черниговский боярин.

Они сообщили уже отчасти известные мне от моей разведки сведения. В конце 1235 г. Даниил вместе с Василько во главе с польским отрядом, предоставленным им вроцлавским и краковским князем Генрихом Бородатым, совершили безрезультатный поход на Галич.

Черниговские послы полагали, что в предстоящие в этом году военные столкновения на юго — западе Руси Владимиро — Суздальское княжество не вмешается. Сдерживало «бьющего копытом» Ярослава Всеволодовича то обстоятельство, что его старший брат, великий князь Юрий, был женат на сестре черниговского князя. Мало того, Юрий Всеволодович продолжал укреплять родственные связи с Ольговичами, с которыми при его содействии породнились все три сына его покойного старшего брата Константина Всеволодовича. И вообще Юрий имел репутацию миролюбивого человека, всегда предпочитал избегать конфликтов, но если уж ввязывался в конфликт, то действовал решительно и одерживал победу.