Укротитель амазонок

Глава 21

Я сразу понял, в чем дело, дважды переспрашивать не пришлось. Обычная фишка «правосудия» — закрыть кого-то по статье Экстремизм. Конечно, звучит абсурдно. У нас бы половину женщин за такое б закрыли.

Но амазонки охраняли матриархат слишком ревностно. Даже мелкое посягательство на него казалось им чем-то ужасным. Я понял, что все очень плохо, и смог задать лишь последний вопрос:

— Как вы поняли, что эта хрень у меня?

— У нас свои источники, уважаемый.

«Знаю, какие источники! Клянусь, если все обойдётся, то набью Даймону морду. Тело немного окрепло, можно пустить его в ход. Интриги — это красиво. Но в хитрожопости я не силен. Так что будем применять свои методы. Только как это все расхлебать?» — подумал я, чувствуя, как становится страшно.

На простой зоне сидеть неприятно, а средневековая тюрьма — это полные вилы. Не хватало ещё сгнить в каземате или быть замурованным в стену.

Видя, что я теряюсь, пышка злобно спросила:

— Что скажешь по поводу обнаруженного доказательства?

— Ничего, твою мать! Меня тупо подставили!

— Хорошо, следствие тогда разберется, — холодно произнесла женщина, спрятав проклятый листок. — Знаем мы вашу песню. — Тише сказала она.

— Да какая песня вообще? — смеясь, крикнул я.

От всего этого бреда реально хотелось заржать. В дешевом кино и то круче. Подложили чертов листок, и хана! Террориста-мужиниста нашли… Сами хоть в это верят?!

До последнего казалось, что это розыгрыш, пока две здоровенные бабы не повели меня к выходу. Я пытался им что-то сказать, но пару раз получил подзатыльник и замолчал.

Мы спустились вниз и прошли через сад, где меня встретили насмешки наложников. Пацаны были мне не знакомы… Даймона среди них точно не было. Небось, прячется в крысиной норе, чтоб его не спалили.

Я пялился ошалелыми глазами вокруг, хотелось придумать хитрый план и сбежать. Но жизнь далека от сюжета упоротых книг. Несмотря на все достижения, я еще не стал супер-Рэмбо, да и без подготовки бежать тоже глупо. Загнусь от голода где-нибудь или меч схвачу под ребро.

Пришлось слегка успокоиться и найти плюсы в сложившейся ситуации. А они, как ни странно, тут были! Мы вышли за территорию комплекса, что позволило насладиться свободой.

Звучит, конечно, смешно, но по дороге в тюрьму я ощутил сладкий вкус воли. В лицо дул прохладный ветер, приветливо светило солнце. Мимо пролетали повозки, управляемые бабами в специальной форме, наверно, что-то вроде такси.

Я жадно рассматривал архитектуру, брусчатку тротуаров и фонари, которые, кстати, работали без электричества. Хотелось знать про этот мир все. Вопросы клубились роем бешеных пчел, но ответ на них был один — заключение.

Вскоре мы свернули в узкую улочку, где стояло трехэтажное здание с решетками на окнах. Я мысленно попрощался с волей, входя в широкую дверь забора.

Дальше меня передали надсмотрщицам, которые напоминали американских полицейских. Только вместо дубинок и «пушек» у них были мечи. А так, та же темная форма, дополненная элементами кожаных доспехов.

Охранницы тюрьмы смотрелись весьма сексуально. Поясные ремни подчеркивали их талию, а свободные штаны зрительно увеличивали попу. Куртки были разглажены по-летнему. И через большие вырезы виднелись сочные груди, которые у всех оказались как на подбор.

«Хоть какая-то радость в жизни! Меня привели в тюрьму, где полно классных телочек», — горько усмехнулся про себя, когда подошли двое охранниц.

Меня заставили поднять руки и тут же тщательно обыскали, причем, сделали это с пристрастием, уделив внимание поясной зоне.

— Чего он там натворил? — небрежно спросила блондинка, обращаясь к амбалкам.

— Радикальный мужинизм. Хранение агитационных материалов, — грубо проворчала кобыла.

— Вот пацаны-дураки! Будто медом там им намазано. Смените власть и чего? Думаете, лучше что ль станет? — укоризненно сказал брюнетка, глядя мне прямо в глаза.

— Не делал я ничего! — огрызнулся в ответ.

— Да никто и не делает, дорогой. Вперед идти, башку вниз!

Я выполнил приказание, и меня ввели в здание, где был большой коридор с множеством массивных дверей. Охранницы говорили обо мне, не стесняясь. И слова их были не из приятных.

— Жаль мальчика, так-то. Совсем еще пестик, — заявила одна.

— Да, попадет к матерым мужикам и хана, — горько сказала другая.

— А на каторге так вообще сразу сдохнет. Понимаю, еще нас с тобой… Но мужчины для работы не созданы.

— Чего, нас? Да типун тебе на язык!

Я с досадой слушал галдёж, пока громкий голос не крикнул «стоять». Надсмотрщицы заставили стать к стене, открыли массивную дверь и толкнули меня в просторную камеру.

Описывать тут было нечего. Обычная «хата» из нашего времени. Здесь было подобие туалета, деревянная лежанка, окно с решеткой и стол со стулом, прикрепленные к полу.

Площадь была неплохая. До гаремных покоев далековато, но одному заключенному более чем достаточно.

«Средневековые камеры больше наших хрущевок», — подумал, осматриваясь вокруг.

На стене были разные надписи, выцарапанные прежними зеками. Я тут же прочитал:

Королевским сучкам — вагину по всей морде.

Еще были палочки, которыми отмечался счет дней. Судя по их числу, здесь могли держать долго. Кто-то написал стих о воровской доле. Читалось довольно не плохо, я даже немного взгрустнул.

Потом долго смотрел в окно, не зная, как себя повести. Такая оказия в первый раз. Вот знакомый из соседнего двора Михалыч по молодости немного чалился. Он бы все объяснил. А так, я впал в ступор, не зная, куда себя деть.

Со всеми этими передрягами вечер наступил очень быстро. Я заметил, что подушки и одеяла здесь нету. Хотелось попросить постельное белье, но в коридоре было пусто и тихо. Будто во всей тюрьме остался лишь одни я — самый отъявленный головорез Амазонума.

— Да что за маразм, твою мать? — прошипел под нос, лежа на жесткой кровати.

Судя по времени, была пора ужинать. Но есть мне так и не дали. Когда солнце спустилось за горизонт, я потерял надежду на еду и заснул. Если на то пошло, можно выспаться. Хоть какой-то плюс во всей ситуации.

Лежать на досках оказалось не очень приятно. С помощью таких нар можно расколоть кого хочешь, хотя, может на то и расчёт. Специально не дали белья, чтоб помучился. Или местное начальство тупое, забыло выделить заключенным имущество.

Короче, это не важно. Главное, что я отлежал все бока, зад и спину. Казалось, что меня били человека четыре, причем со всей дури. Приходилось спать урывками, то и дело, меняя позицию. Под утро заснул чуть покрепче и взвыл от боли, когда проснулся.

Солнце светило в глаза, пытаясь меня ослепить, тело ужасно ломило, настроение было ни к черту. Я заскулил, словно раненный волк, но тут заметил тарелку, стоящую, на какой-то полке.

В двери была специальная «кормушка», которая откидывалась в камеру, образуя подобие мини стола. На эту штуку поставили миску с кашей и кружку воды. Похоже, про меня не забыли! Значит, голодом морить точно не будут. А с остальным можно и разобраться.

Несмотря на то, что еда была слишком скудной, я съел ее с аппетитом. Не прошло и нескольких минут, как тарелка была пуста. Затем, долго смотрел в окно, чувствуя, как тело набирается силой.

«Так, уже лучше! Надо кого-то позвать, чтоб матрас, хотя б выдали», — подумал, приходя в себя после сна и еды.

В коридоре царила тишина, как вчера. Я подошел к двери и хотел постучать. За это могут наказать, ну да ладно. Раз уж на то пошло, я всего лишь подозреваемый. Где презумпция невинности и все прочее?!

Собравшись с духом, постучал по двери, затем еще слегка посильнее. Ответом была тишина… Казалось, надо мной попросту издеваются.