Страница 6 из 25
– Запишите на счет этого господина, – чужим голосом от ударивших в нос газов напитка сказал только что глотнувший Валера бармену и показал на меня.
Я в ответ на это только восхищенно выругался.
– И еще парочку принесите, – добавил Валера, видимо добивая контрольно.
– Вошел: и пробка в потолок, вина кометы брызнул ток, – произнес вдруг Леонид, а после кивнул в сторону распростертого тела: – Пред ним roast-beef окровавленный, и трюфли, роскошь юных лет… – по небрежному отношению к слову ради рифмы я понял, что греческий наследник процитировал Александра Сергеевича.
Ох уж эта аристократия – и ведь он не играет сейчас, это его естественное состояние жизни. А вот Судзуки молодец – безо всякого позерства первым подошел и взял за руку поверженного растамана. Остальные также подхватили тело, растянув пауком, и понесли к месту встречи, передавая друг другу открытое шампанское. Я шел последним – задержался, ожидая, пока бармен принесет еще пару заказанных Валерой бутылок.
В клубе Чичен-Ица мы сразу заняли отдельную комнату. Несколько минут ожидания, и вскоре подошли Йохен и фон Валленштайн.
– Карета подана, господа, – сообщил внук знаменитой одаренной, а после внимательно оглянулся по сторонам. – Оу. Was ist das? – задал он вопрос на немецком.
– Сумка-переноска, – пояснил Барятинский, и после его фразы все принялись за дело. До этого растаман лежал в сторонке, и на него показательно не обращали внимания, ожидая немцев.
Как в каждом уважающем себя клубе, в нашей комнате нашлось зеркало с полочкой, на которую мы несколько пакетиков «ангельской пыли» щедро и высыпали. Позаимствовав коктейльную трубочку – в этом мире купюры не в ходу, а в напитки часто втыкают специальную третью, более короткую и широкую трубку, мы поочередно вдули рассыпанный белоснежный порошок, переливающийся магическим сиянием.
Меня моментально на миг словно вынесло в невесомость – так бывает в полусне с ощущением падения; только сейчас подкинуло верх. За спиной будто выросли крылья, а тело наполнила необычайная легкость.
– Оу-оу-оу, – не выдержал я, чувствуя, что меня перестают держать ноги, и при этом ощущая потребность взлететь прямо сейчас. Мой порыв остановил Барятинский, который поймал движение моей руки и сунул в нее бутылку шампанского. После он помог мне поднести бутылку ко рту и сделать пару глотков.
– Спасибо, – поблагодарил я его, рукой смахивая колючие струйки шампанского, текущие по подбородку. Но моя благодарность потонула в общих возгласах и звуках звенящих бутылок – пили прямо так, из горла.
Только сейчас я понял необходимость заказанного Валерой шампанского, как оказалось, просто останавливающего порыв к полету. Ведь память Олега мне это подсказать не могла: сам он вещества не употреблял. Да и все же в Южных и Яме крутился все больше, и среди его знакомых просто не было тех, кто мог позволить себе «ангельскую пыль», и тем более «слезу». Именно поэтому я и не был в курсе нюансов местных трендов и способов сделать жизнь ярче, но короче.
– За Триаду! – провозгласил между тем тост Валера, и все снова выпили.
Вот про это я слышал. «Великая студенческая триада»: «слеза» блокирует защиту от алкоголя, «слезу» снимает «ангельская пыль», а наркотический эффект «ангельской пыли» снимает алкоголь. От которого можно избавиться способностями одаренного и вновь пойти на очередной круг, закапав «слезу».
– Итак, господа, – прервал многочисленные возгласы фон Валленштайн. – Мы сейчас отсюда выйдем, и у охраны будут к нам справедливые вопросы по поводу насилия над личностью, – показал он на находящегося в беспамятстве растамана.
Ему и Йохену уже успели рассказать, как я «купил» вещества.
– Не рискнут, – фыркнул Леонид.
– Если мы возьмем с собой его ношу, тогда, несомненно, возникнут, – показал на распахнутую жилетку дилера рассудительный фон Валленштайн. – А если нам захочется вновь достать адское зелье и райское пойло, каждый раз подобное устраивать?
– Я же с ним подружился, – произнес я после секундной паузы, показав на тело.
– И?
– И мы не будем ничего у него забирать и отбирать, а просто возьмем его с собой целиком, – закончил я. – Это же мой новый друг!
Через несколько минут, допив шампанское, мы вышли из бунгало. Очнувшегося растамана – который впрочем тщательно это скрывал, притворяясь почти мертвым, тащил за собой теперь один Барятинский, взяв того за щиколотку. Голова дилера болталась по полу, но густая шевелюра амортизировала даже при подсчете ступеней на крыльце, поэтому опасения за здоровье не было.
Выходили мы из Тропиканы через другие ворота – ближе к пирамиде, не через те, в которые заходили. И ни охрана, ни появившиеся в отдалении офицеры сразу нескольких нарядов туристической полиции нам ни слова не сказали.
Дело было даже не в том, что мы одаренные – и поэтому полиция к нам не приближалась. Здесь – в этом мире, и тем более в курортной зоне, психоактивные вещества не все были запрещены. Но дилеры, конечно же, торговали и запрещенкой – такой, как «ангельская пыль». А туристическая полиция и охрана клубов этого, конечно же, упорно не замечали, делая среди прочих свой маленький гешефт.
Так что им самим гораздо проще и дешевле сейчас проводить нас до двери клуба, делая вид, что не замечают, каким образом безжизненное тело с нами стало безжизненным, и забыть о произошедшем. Потому что, если попробовать задержать одаренных – сразу же прилетят представляющие их интересы юристы, и аристократы поедут домой. А вот вопрос, каким образом у торгующего по лицензии на территории клуба растамана оказались запрещенные вещества, останется.
У крыльца нас ждал ярко-красный кабриолет мерседес, к которому целенаправленно и двинулись фон Валленштайн и Йохен. Последний сразу запрыгнул за руль, Бастиан сел на переднее пассажирское сиденье, а мы втроем – я, Валера и Симадзу, устроились на заднем.
Подождали немного, пока Барятинский и Леонид запихнут растамана в багажник. Закончив, оба запрыгнули к нам назад, заставив потесниться – мест уже не было, и они сели на сложенный тент крыши. Йохен сразу мягко тронулся с места. Но как тронулся, так сразу и остановился – потому что из багажника пришедший в себя наркодилер попытался выбраться.
– Эгей, друг! – обернулся к нему Барятинский. – Ты без сознания, и лучше бы тебе там оставаться. Или придется повторить, – показал он характерный жест удара. Растаман дураком не был и снова сделал вид, что он все еще без сознания. Поворочался только еще немного осторожно, поудобнее устраиваясь в багажнике.
– За одеждой? – поинтересовался я.
– А надо? – задумчиво спросил Леонид, оборачиваясь и осматривая нас. – Мы вроде и так неплохо смотримся.
– Это действительно будет забавно, – пробормотал негромко фон Валленштайн себе под нос, а после добавил что-то по-немецки.
В результате недолгого обсуждения решили, что сначала в нормальный бар за выпивкой, а после уже определимся, что делать. Поехали мы еще дальше к основанию пальмы – на знаменитые на весь мир барные улочки. Когда доехали, кстати, нас уже сопровождало несколько машин туристической полиции. Видимо, для проформы – ни приближаться, ни тем более арестовывать пока никто не собирался.
В первом же баре, уже после второго бокала с Белым русским действительность вокруг меня приобрела рваный вид, отпечатываясь в памяти отдельными картинками. То и дело, когда алкогольная кома подступала все ближе, я очищал организм, осматривался вокруг трезвым взглядом – и, понимая, что смотреть на это невозможно, закидывал в себя очередной коктейль.
Ближе к полуночи, перемещаясь по всей Хургаде в марафонском темпе претендующих на золото в командном чемпионате мира по литрболу, мы успели побывать не менее чем в двух десятках баров и клубов, а еще поучаствовали в трех веселых драках. После второй, кстати – с английскими футбольными фанатами, мы поменяли все же туники на костюмы. Которые нам пошила прямо в одном из баров прибывшая с выездом команда ателье с прет-а-порте принтером в специальном грузовике, в кузове которого была и раздевалка оборудована.