Страница 1 из 19

Рабыня драконьей крови. Часть 2

Лайм Сильвия

Сильвия Лайм

Глава 1

Айденион Огненнокрылый

Широкие и мощные черные крылья с огненно-красными всполохами рассекали небесное пространство двумя безупречными лезвиями. Ветер свистел в ушах Айдена, а закатное солнце отражалось в зеркально-черных глазах с будто пляшущим внутри пламенем.

Седьмой принц оказался единственным из братьев, чей цвет чешуи был почти черным. Не истинно черным, как у отца, нет. Увы. С красными подпалинами, с огненными переливами, будто под этой самой чешуей бурлила раскаленная лава. И все же – черным. Это должно было говорить об особенной силе сына императора Вайлариона. Тот в Новой Райялари давно уже был символом. Почти богом. Даром что исчезшим три сотни лет назад.

Но иначе и быть не могло, ведь Вайларион Черная Смерть оставался последним из драконов, в ком не было ни капли человеческой крови.

Отец. Живая легенда… И тот, на кого Айденион был больше всего похож.

Принц повернул голову и взглянул на самого старшего из своих братьев. На Элайдариона по прозвищу Золотой Закат. Его чешуя была одноименно золотой, как у матери, но под каждой чешуйкой, словно тень, рассыпалась черная пыль – цвет отца.

Айден взглянул чуть дальше, а затем по очереди посмотрел на каждого из остальных братьев. Гленхейдлион, Иланшерлион, Сирглинарион, Ольгердарион и Ренлинарион… Айден всегда терпеть не мог длинные драконьи имена, а потому предпочитал звать родню укороченными кличками, что, впрочем, никогда не одобряли старейшины, приучая всех принцев чтить законы возрожденного крылатого племени и новой империи, которую они построили на руинах старой.

Однако несмотря на все усилия Айден никогда не придерживался правил, и ему это всегда сходило с рук. Он был самым младшим и одновременно самым черным из всех…

Из-за этого он частенько ругался с Гленхейдом и Иланшером, а Элайдар и вовсе, казалось, всегда смотрел на него свысока. Когда Айден родился, Элайдар уже считался дофином империи, будущим правителем Новой Райялари. А потому появление еще одного брата с почти черной чешуей вряд ли могло понравиться принцу, который видел себя когда-нибудь в будущем великим императором людей, драконов, нелюдей и колдоморфов.

Впрочем, когда их родители исчезли в тумане разорванного пространства, ссоры стали реже. Словно каждый из братьев начал чешуей ощущать, что в этом мире у них уже не осталось больше родной крови.

И вот сейчас они летели все вместе над бескрайними полями и лесами империи, и общее дело заставляло Айдена чувствовать то главное в них всех, что было спрятано в самих венах, в основе их существа, – единство.

Однако последние несколько часов седьмой принц не мог отдать себе отчета в том, почему испытывает беспокойство. Что-то зудело под ребрами, мешая нормально сконцентрироваться и выполнять работу, которую они с братьями делали регулярно – искали магические всполохи и разрывы пространства в Новой Райялари.

Империя была велика, и так просто почувствовать, где происходит то или иное магическое возмущение, невозможно. Более того, невозможно определить, не нарушены ли границы резерваций, не сошел ли с ума какой-нибудь особенно сильный маг и не уничтожил ли уже несколько десятков деревень. Конечно, до правителей королевств рано или поздно дойдут слухи, слуги и гонцы принесут вести с дальних земель, но, как правило, в такие моменты бывало уже поздно.

Кроме того, никто из слуг не сможет доподлинно разузнать, не произошло ли нового катастрофического искажения магии и не зародилась ли сейчас где-нибудь в лесах четвертого или пятого королевства очередная волна неконтролируемых колдоморфов. Однажды братья уже пропустили такую волну, и на границе Йенлавей образовалась чаща шерблайдов, с которой теперь почти невозможно было что-либо сделать.

Когда-то шерблайдами были простые оборотни, нелюди, обращающиеся в волков по своему желанию. Вот только однажды несколько стай столкнулись в битве, результатом которой стали сотни трупов и еще сотни изгнанных из общин оборотней. На беду, в тот же месяц на одной из полян Лервильского леса, возле которого и произошло страшное событие, расцвели сразу несколько десятков цветов тиаре. Откуда они там взялись и почему на пустой прежде территории вдруг выросли цветы Яросветной девы, никто не знает. Но магия вырвалась из колдовских бутонов, неся вокруг спонтанный хаос, создавая из полумертвых оборотней и их изгнанных соплеменников новых существ – шерблайдов. Диких, лишенных привычного разума монстров, не умеющих превращаться в волков, но имеющих хищную полуживотную форму, в которой они нападали на своих жертв и разрывали их на куски.

По-хорошему, Айден с братьями должен был отдать приказ на уничтожение их всех. И он так и сделал, несмотря на то, что некоторым образом это было совершенно негуманно. Но когда начали умирать люди и нелюди, нужно было принимать меры…

Однако было уже поздно. Шерблайды сбились в стаю, и каким-то образом у них образовалось более-менее разумное сообщество. И вот тогда в дело вмешались вампиры. Шеллаэрде, будучи независимым княжеством, высказалось с помощью своих послов, что Королевство Огня, как и вся Новая Райялари, не имеет права “уничтожать тех, кто им не нравится”. Также послы уточнили, мол, что же тогда произойдет завтра? “Сегодня вы уничтожите несчастных оборотней, вся вина которых в том, что они оказались изгнаны собственными семьями, а завтра решите, что Кровавый крестострел вампиров – это тленная опухоль Йенлавей?”

Это был прямой намек на агрессию дарков, на их единоличную власть на всех континентах. И Айдену пришлось подчиниться, оставить попытку уничтожить чащу шерблайдов, ведь в ином случае остальные десятки рас нелюдей и колдоморфов могли решить, что их вот-вот постигнет та же участь.

Бунт нелюдей был не нужен даркам. И так, учитывая, что в Новой Райялари уже три сотни лет не было императора с императрицей, обстановка между людьми и нелюдями складывалась напряженная. А вампиры и вовсе уверенно подливали масла в огонь.

Айден подозревал, что именно они, несмотря на ненависть к оборотням, помогли шерблайдам собраться в крупную стаю. Ведь именно это помогло им в дальнейшем получить рычаг управления над Седьмым королевством.

Поэтому примерно раз в месяц или два истинные драконы облетали всю империю, чтобы обнаружить новые магические возмущения раньше, чем это принесло бы катастрофические последствия. Они летели с чудовищно быстрой скоростью, всемером составляя септаграмму из семи лучей. В ее центре образовывалась воронка магии пятого уровня – сильнейшей магии в мире и настолько сложной, что создать ее можно было только подобным особым образом. Эта воронка на тысячи километров протягивала невидимые щупальца, как спрут, ощупывая землю на предмет всплеска тиаре. Благодаря этим щупальцам братья могли не облетать целиком необъятные пространства империи, а двигаться по вполне конкретному, точно заданному маршруту.

Это было очень важное дело, которым не стоило пренебрегать, тем более что остальные принцы бросили ради него собственные дела на несколько суток. И все же Айден с каждой секундой нервничал все сильнее и чувствовал, словно вот-вот произойдет нечто ужасное.

– Элайдар, – в какой-то момент раскрыв пасть, полную белоснежных клыков, проговорил огромный черный дракон с огненно-красными всполохами – Айден Огненнокрылый. – Я должен уйти.

Это была не просьба – констатация факта, несмотря на то, что седьмой принц звал именно первого. Того, который должен был дать позволение.

Но Айдену никогда не требовалось чье-либо разрешение. И за это многие его не выносили, включая собственных братьев.

– Потерпишь, – раздалось рычание в вое ветра, отдающее грохотом ментальной связи.

– Я чувствую: что-то не так, Элайдар, – спокойно ответил Айден, не обратив ни малейшего внимания на недобрый ответ. – Мне нужно уйти.