Эхо Тоннелей

– Какой паразит опять в туалете натабачил? Стены все прокисли! – вопль был, очевидно, адресован в космическое пространство, ибо курсанта эта дама даже не заметила.

– А вы проветрите, и всё. В чём проблема? Зачем же так шуметь? – пытался урезонить уборщицу внезапно нарисовавшийся на другом конце коридора высокий и худой мужчина. – И транспортное средство своё здесь парковать не надо, – продолжил он, указывая на швабру, прислонённую к двери.

– Если я окно открою, так ругаться будут, что холодно и дует. А если не проветривать, то мы тут задохнёмся, – уборщица стала похожа на рычащего цепного пса. И ещё скажите охране, чтобы камеру на входе поставили, а то туалетную бумагу воруют. Я уже третий рулон за неделю приношу!

– Ничему не удивляйтесь, это у нас нормальная рабочая атмосфера, – наконец обратился высокий мужчина к парням. – Скоро привыкнете. Вы, как я понимаю, Кайрат Алтынбаев и Алексей Красавкин. А я Олег Михайлович Стрельников. Вы уже, я тут посмотрю, начали вливаться в коллектив?

– Стараемся, Олег Михайлович! – первым выпалил Лёшка, отчего Кайрату стало немного неприятно. Уж больно уверенно для первого знакомства Алексей держится. Алтынбаев не любил выскочек и подхалимов.

– Вы уже в курсе рабочей программы? – задал вопрос Стрельников и жестом пригласил парней на лестницу, которая вела в цех.

– Ну, в общих чертах, – теперь уже Кайрат ответил первым, но Лёшка тут же вставил и свои пять копеек:

– Нам присылали по электронной почте план работы.

– Значит, ребята, дело такое: план будет немного скорректирован, но собственно вашей роли это не касается. Пока идут все приёмки, вы будете проходить сначала теоретическое обучение, потом практика на тренажёре и в техклассе, затем вы сдаёте экзамен и получаете допуск к самостоятельному управлению электропоездом. С вами ещё проведут экскурсию по тоннелям, покажут расположение средств сигнализации, это тоже будет на экзамене. Надеюсь, к моменту начала практических занятий мы уладим все формальности, и линию признают готовой к пуску.

– А если не признают? – поинтересовался Алексей.

– Тогда придётся ждать, а насколько долго – это уже не ко мне. До обеденного перерыва я познакомлю вас с коллективом, покажу депо и технику, на которой нам предстоит работать. А после обеда зайдите в учебный класс, там вам выдадут необходимую литературу и ознакомят с расписанием и прочими документами. А сейчас идите на склад получать форму. Это в конце коридора, я вам покажу. Извините, наши снабженцы снова накосячили, поэтому кому-то достанется наша форма, синяя, а кому-то армейская, зелёная. Но хотя бы шевроны правильные сделали!

– Как в шараге, блин… – проворчал Лёшка, не слишком обрадованный перспективой снова сесть за парту. Хотя он произнёс это вполголоса, этого было достаточно для Стрельникова, который отреагировал немедленно:

– И да, совсем забыл. Зачётки у вас тоже будут. Перед началом испытаний всем необходимо тщательно ознакомиться с линией, вы сначала всё увидите на чертежах и на тренажёре, затем посмотрите, как расположены стрелки, светофоры и прочее оборудование уже в настоящем тоннеле. После чего будет экзамен, по итогам которого вы будете допущены к поездной работе на период обкатки.

– Кто не сдаст? … – вырвалось у Кайрата.

– … тот педераст, – закончил его мысль Лёшка. Но на эту выходку Стрельников не обратил внимания и, как ни в чём не бывало, закончил свою мысль:

– Кто не сдаст, тот будет работать в качестве слесаря или монтёра. И пожалуйста, не спрашивайте, будет ли пересдача. Пересдачи не будет. Вопросы есть? Вопросов нет, – Стрельников даже не удосужился дождаться ответа.

Олег Михайлович проводил ребят до двери вещевого склада, а сам вышел во двор, благо выход был за соседней дверью.

– Алтынбаев – назвал Кайрат свою фамилию женщине за высокой стойкой и получил объемистый пакет. «Зелёная…» – разочарованно подумал он. У Алексея форма была синяя.

Переодеться можно было в небольших кабинках, задёрнутых тканью, похожих на примерочные в магазине. Кайрат натянул на себя брюки и светло-оливковую футболку с длинными рукавами и воротником, плотно прилегающим к шее, а поверх неё – зелёную куртку на молнии. После этого он достал из маленького пакетика шевроны на «липучке» и прикрепил к куртке: на левый рукав «птичку» – крылатое колесо, а на правый – технический знак локомотивщиков: скрещённые молоток и гаечный ключ на фоне зубчатого колеса. Пока парни переодевались, Стрельников успел выкурить сигарету и ждал их в коридоре.

Поднявшись по лестнице, они оказались в тёмном проходе, освещённом редкими лампочками. С одной стороны в стене были широкие проёмы, сквозь которые открывался вид на цех отстоя подвижного состава. Через каждые несколько метров шла лестница вниз, в проход между путями, отчего вся галерея напоминала надземный переход через железную дорогу.

– Осторожно, тут пол неровный, – предупредил Стрельников, не оборачиваясь. – Смотрите под ноги, и в телефоне тоже желательно не залипать.

На противоположном конце галереи располагался выход на внутреннюю территорию депо, едва заметная дверь среди наваленных ящиков и катушек с проводами. Стрельников открыл дверь и шагнул вниз, на узкую и крутую лесенку, где не было ни единой лампочки. Парни последовали за ним.

– Пригнитесь, здесь потолок очень…

Фразу Олега Михайловича прервал глухой стук и весьма эмоциональная фраза, содержавшая лексику, которая известна всем, но которой почему-то не найти ни в одном словаре: если Кайрата проблема низкого потолка и крутой лестницы не коснулась, то Алексей проверил высоту дверного косяка собственным лбом. Пройдя насколько пролётов, они, наконец, очутились на улице. Как приятно было после грохочущего цеха оказаться на свежем воздухе, в относительной тишине! Алексей озирался по сторонам, потирая ушибленный лоб, а Кайрат вглядывался в паутину из проводов, шедшую от небольшой подстанции, расположенной у бетонного забора. На изящной маятниковой подвеске над путями были натянуты по два контактных провода.

– Олег Михайлович, – поинтересовался Кайрат, раньше видевший нечто подобное только на старых фотографиях откуда-то из Италии, – а почему два провода? Потому что две фазы кинули на провода, третью на рельс?

– Ну, в общих чертах да. И пантографы на крыше, если ты обратишь внимание, попарно установлены. Оно, конечно, локомотивщикам хорошо, техника простая, как кувалда – ни тебе инверторов, ни прочей ерунды. На меди для обмоток, правда, явно не экономили. А вот энергетикам и СЦБистам геморрой. Но главное – оборудование несовместимо с другими метрополитенами. Они бы ещё габарит другой сделали, гулять так гулять!

– А почему так устроили? – задал вопрос Кайрат.

– Городские власти решили сэкономить на электроэнергии. Двигатели без нагрузки начинают работать как генераторы, возвращая энергию в сеть. Перепады высот на трассе большие, поэтому вагоны идут на выбеге почти половину времени. Вот и считай. Вот только то ли крохоборы из администрации, то ли наши швейцарские друзья из «Браун-Бовери» не учли, – начал рассказывать Олег Михайлович, пока они шли по дорожке, вымощенной заросшей одуванчиками плиткой, в сторону путей, занятых вагонами, – что экономия в одном выльется в перерасход в другом. Лично я всегда был против того, чтобы изобретать велосипед. Всю жизнь в метро был постоянный ток, а здесь решили, видите ли, выпендриться – подавай им трёхфазный, да ещё с рекуперацией! А это значит, что и электрику всю, и сигнализацию надо с нуля проектировать. Кто-то, не будем называть, кто, на этом очень большие деньги сделал. А донести до отдельных скудоумных личностей, что столько лишних проводов в метро – это потенциальный шашлык, не получается. Не я здесь принимаю решения, вот в чём дело.

Стрельников вспомнил годы своей молодости на Киевском метрополитене, когда в работе ещё оставались древние электропоезда серии Е и их многочисленных модификаций. Там он насмотрелся всякого – несанкционированных перенумераций и перецепок вагонов, полнейшего бардака с документацией, и совершенно безумных модернизаций, после которых вагоны из одного и того же поезда после прохождения капремонта наотрез отказывались работать вместе, и в то же время вагоны совершенно разного типа благополучно (но, разумеется, методом тыка) соединялись в систему. На деповском жаргоне такие сцепки называли «овцебык». Не раз и не два при встрече с очередными «недокументированными возможностями» слесаря поминали крепким словцом конструктора, а тот, в свою очередь, не единожды перевернулся в гробу от творчества местных «кулибиных».