Эхо Тоннелей

– Да хоть сейчас можно, дело хорошее, – отозвался Стрельников.

Они свернули в распахнутые ворота одного из въездов в цех, чтобы срезать путь. Теперь их дорожка пролегала вдоль того, что обычно называется «калашным рядом» – пути, на котором ждёт своей участи списанная и отставленная от работы техника. Но здесь ситуация была отнюдь не такой простой, ведь метрополитен даже ещё не начал работу, а ряд машин, начиная от новеньких и заканчивая уже основательно потрёпанными, уже занимал почти всю канаву.

– Смотрите, даже самоходную электростанцию с вагоном-трансформатором откуда-то приволокли! – удивлённо присвистнул Кайрат.

– А рядом-то заметил? Путеизмеритель с дефектоскопом, которые ещё, наверное, Иосифа Виссарионовича помнят, – ответил Алексей, указывая на старенькие, хотя и опрятные вагончики.

– Даже ещё с гербами Советского Союза… Интересно, сколько же они простояли под забором? – спросил Стрельникова Кайрат, медленно и внимательно шагая вдоль вагона.

– Но состояние неплохое, однако, ржавчины вроде не наблюдается. Думаю, стояли на хранении в закрытом ангаре, – добавил Олег Михайлович. – Не ваша ли бывшая техника, кстати? Ты ведь в Автово работаешь?

– Ну да, – ответил Кайрат. – А раньше в Дачном. Но они на одной и той же территории. Вагонов типа Д у нас в депо никогда не было. На моей памяти точно.

– Так разве не у вас было с десяток «дэшек», переделанных во всякую служебную лабуду? – съязвил Алексей.

– Кроме электровозов, на которых я работал, у нас было три вагона и самоходный пылесос, но, насколько я знаю, они давно уже никуда не ездили и стояли как сараи для всякого хлама. Лет пять назад их вообще порезали. Я вообще не понимаю, откуда взялась эта древность, да ещё в приличном состоянии!

– По вашему мнению, это приличное состояние? – задал риторический вопрос Стрельников. – Хорошо ещё, что вся начинка сохранилась. А всё остальное ни к чёрту. Покрашены вроде недавно, а под слоем краски ржавчина такая, что пальцем металл насквозь проковырять можно! А пришли они с консервации. По всем правилам туда должны были отправлять исправную технику, на самом деле всё, что шло под списание.

Вопреки известному и вполне очевидному требованию отправлять на базу запаса для консервации только полностью исправную и комплектную технику, в реальности туда направляли уже отслужившие свой срок машины, которые по какой-нибудь причине нельзя было утилизировать. Как правило, это происходило, если вагон или локомотив повреждали, но не могли списать сразу из-за того, что он по документам ещё не выработал свой ресурс. Вот его и отгоняли подальше от греха (и от глаз начальства) в дальний угол депо, где он постепенно ржавел, ожидая своего часа. Туда же отправляли и разную экспериментальную и служебную технику, как только в ней отпадала необходимость. Вот и стояла там ржавая куча металла разной степени раздолбанности. А при подготовке к пуску метрополитена какая-то светлая голова предложила руководствоваться принципом «всё новое – это хорошо отмытое старое» и тем самым сэкономить на закупке служебного подвижного состава. Конечно же, со всей служебной техники сняли двигатели и высоковольтное оборудование, тем более что по причине другого рода тока пользы от него не было ни малейшей, а вот цветной металл там имелся в большом количестве.

В этот момент из-за тёмно-красного вагона с табличкой «Путеизмеритель» показался мужчина в замасленной спецовке и с большим молотком и, стащив с руки грязную перчатку, поздоровался со Стрельниковым.

Мужичку было лет тридцать пять, но глубокие морщины на лбу и давно не бритая щетина делали его намного старше.

– Здоровеньки булы, Олег Михайлович! А я тут сижу и слышу – туристы идут, а экскурсовод знакомый, кажется! Можливо присоединиться? – сказал он с милым украинским акцентом.

– Мы на обед, – ответил Стрельников.

– Так это ещё лучше, тогда я тем более с вами! Я вообще за любую движуху, кроме голодовки!

– Ты бы хоть представился гостям, – попытался умерить пыл парня Стрельников.

– Ах, точно, совсем забыл. Я Дима Антипенко, но все меня знают по прозвищу «Колоброд». Старший машинист колонны служебной техники. Ну шо, пионеры, – обратился он к Алексею с Кайратом, закинув молоток за спину и почесав им между лопаток. – Интересный у нас музей?

– Эрмитаж нервно курит в сторонке, – ответил Кайрат, несколько удивлённый таким панибратским тоном собеседника. – Мне кажется, в этом депо можно найти хоть чёрта в ступе!

Стрельников знал Диму ещё с Киева, где они работали вместе в электродепо «Дарница», и тот с тех пор неразрывно следовал за Олегом Михайловичем, словно Санчо Панса за Дон Кихотом. Дима, однако, всегда удивлялся, почему при таком близком знакомстве с начальником его обходят по служебной лестнице гораздо более молодые коллеги.

– По 353-й машине я акт не подпишу, даже не просите. В неё какой-то бес вселился, хоть я во всю эту чепуху не верю, но тут хочешь не хочешь, а поверишь! – серьёзным тоном обратился Стрельников к Антипенко, показывая рукой на дальний путь депо, где стоял ничем не примечательный состав, на лобовом стекле которого белой краской был размашисто нанесён большой крест. – Мы её будем возвращать на завод для устранения брака.

– Это третий вагон в 35 составе? А шо с ним? – протараторил в ответ Дима, резко переменившись в настроении.

– Схема самопроизвольно собирается в ходовое положение. То ли что-то на заводе установили неправильно, то ли коротит. Этот вагон – просто бомба замедленного действия.

– А цепи управления прозванивали?

– Куда там! К нему даже подойти боятся! Когда вагоны только пригнали, он чуть не вышиб ворота депо. Если бы слесарь не заметил, наделал бы он нам…

После этого происшествия проблемный поезд отогнали на самый дальний путь депо, где обычно стоит разная служебная техника – грузовые вагоны, дрезины, поливалки, – и намертво закрутили ручные тормоза на всех вагонах, а рукава напорных тормозных магистралей разъединили. Работники поговаривали, что этот состав никто и не собирался возвращать для ремонта: куда как проще было оставить его в качестве донора запчастей для линейных вагонов.

– Я удивляюсь, как тут ничего не расхабарили за время простоя, – вклинился Лёшка.

– Техники много, но большая часть совершенно бесполезна, – заявил Дима. – Намедни пригнали снегоочиститель, а это реально избушка на курьих ножках с отвалом и щёткой. Деревянная кабина с дверью, как в сельский сортир. И запах соответствующий.

– Это вы ещё не видели нашу ассенизационную цистерну, – отозвался шедший впереди Стрельников. – Её вообще построили на базе тендера от дореволюционного паровоза «щука»!

– Фекальная цистерна на базе «щучьего» тендера… – картинно вытягивая каждое слово, повторил Алексей. – Интересно, какие вещества принимал автор этого произведения? Может, и мне отсыплет?

– Кстати, – продолжил он через пару минут. – Вот меня всегда волновал такой вопрос: а для чего вам дерьмовозка? Я уже давно в метро работаю, и никогда не сталкивался с этим.

– Ну… местная канализационная сеть никак не сообщается с городской. Поэтому всё это дело нужно откачивать и вывозить из метро на сливную станцию. Потом вам всё это и расскажут, и покажут.

Алексей уже давно обратил внимание на загадочные двери с табличками «ФЕКАЛ», которые то тут, то там проскакивали на фотографиях из тоннелей метро. Иногда могло посчастливиться увидеть их приоткрытыми и заметить, что за ними скрывались сложные переплетения толстых труб с многочисленными вентилями, а кое-где – ещё и манометрами с сигнальными лампами. Но, тем не менее, желания познакомиться с ними поближе у него не возникало.

– Может, сменим тему? Всё-таки обедать идём! – постарался вразумить Алексея Кайрат, когда они уже прошли через весь цех и свернули в сторону столовой, прямо перед которой был небольшой скверик с макетом вагона на постаменте. От скверика уходила асфальтированная дорога в сторону транспортного КПП. И по этой дороге в их сторону мчался, превышая все возможные ограничения скорости, тёмный автомобиль БМВ, известный в народе по прозвищу «акула». Водитель, видимо, представлял себя гонщиком «Формулы-1», настолько он мастерски, с визгом шин и скрипом тормозов остановил свою машину прямо возле входа в столовую. «Пилотом» оказался Антон, который приоткрыл дверь и крикнул: