Страница 18 из 24
Совершенно неуместным в сердце этого памятника смерти выглядит смех. Тихий, каркающий смех. Радость умирающего человека.
— Какой милый мужчина. Алиса, вам надо было познакомить нас раньше.
Мягкий. Мурлыкающий голос.
Рядом с истекающим кровью полковником парит девушка.
Проводит пальцем по его залитой кровью щеке.
Тихое шипение. Хлопья запекшейся, ссохшейся крови, с тихим шорохом, осыпаются вместе с частью кожи лица.
— Мирел, будь добра, пока достаточно.
Спокойный голос. Немного уставший.
Игривое фырканье в ответ.
Тем не менее пытка прекращается.
— Полковник. Помните ли вы меня? Вижу, что нет.
Рядом с умирающим человеком присаживается хрупкая девушка.
— Когда-то меня звали Алиссия. Боевой капитан на службе империи. Понимаю, вам тяжело. Я напомню. Одна из тех, кто месяцами, давясь сублиматами и ежечасно хороня умерших, была вынуждена удерживать границы нашей Империи при восстании Баронств. Баронств, которым вы сейчас и тогда, нелегально продаете наши запасы. Запасы, без которых тогда умирали десятки моих подчиненных. Моих друзей…
Новая вспышка смеха, закончившаяся влажным кашлем и хрипом.
— Еще одна воинствующая дура. Думаешь, я вас там считаю или запоминаю? Да мне плевать! На тебя и твою справедливость. За то, что ты тут сделала тебя и…
— Постойте полковник. Вы меня неправильно поняли. Я не собиралась изливать вам душу. Просто внесла ясность — это банальная месть — лишенный эмоций голос казался диким, стоило лишь вдуматься в суть слов, которые он хотел донести. — Рафаль. Тебя можно попросить?
Тихие шаги. У видимой границы ящиков, спокойно шагая, появилась черная фигура.
— Эй, девка. Да ты хоть знаешь чьи приказы мы выполняем? Это так не оставят и когда вас найдут вы все трупы. Вам осталось жить считанные дни!
Звонкий смех закутанной в капюшон фигуры становиться ответом.
Чем ближе приближалась безликая фигура, тем громче становился захлебывающийся крик. Крик, в котором уже не было смеха и надменности. Лишь страх за свою шкуру.
— Они скоро будут здесь! Без меня они тут всех перебьют. Без меня у вас нет шансов унести отсюда ноги!
Два черных клинка замерли у тела.
— Рафаль у нас мало времени.
Оба лезвия впиваются в плечи человека.
— Пока, малыш, ты был потешным — прощальный взмах рукой и Мирел дарит воздушный поцелуй.
Рывок и лезвия начинают свое движение навстречу друг другу. Крик агонии сменяется влажным шлепком упавшего на пол тела.
— Нужно возвращаться на Ворон — Алиссия ненадолго останавливается у тела.
Но ее голос заглушает вспышка у входа на склад.
Ближайшие ящики разлетаются, будто картонные. Полдюжины фигур аккуратно заходят на склад. Рык тяжелых усилителей. Скрежет огромной брони. Тяжелые штурмовые доспехи. Шестеро человек, заменяющих собой целое штурмовое звено.
— Вот и мальчики пожаловали в гости.
Похоже на баньши вид железных колоссов не произвел впечатления.
— Нужно отступить вглубь.
Алиса оглядывается.
— Нет нужды… — голос Мирел звучит предвкушающе… возбужденно… — Он здесь!
Она, как и Рафаль, смотрят сейчас в противоположный от штурмовиков угол склада.
Громких шелест наполняет помещение. Шелест, скрип, целая какофония звуков. Будто тысячи… Десятки тысяч мелких ножек скребутся по полу. Десятки тысяч сдвоенных крыльев вздымаются в воздух и десятки тысяч жвал рассекают плоть.
Все мертвые тела приходят в судорожное движение. Агонизирующие судороги, бессистемные движения.
Видимые и невидимые их участки. Они рассыпаются. Слазят с костей мелкой пылью. Просачиваются через сочленения доспехов подвижным песком.
Эта серая взвесь покрывает весь пол склада. Растекается аморфной массой. Заполняет все поры и щели помещения, чтобы в следующий миг, подобно разумному рою двинутся на шесть замерших в нерешительности фигур.
Массивная броня имеет плотные стыки. Герметичные и готовые противодействовать влиянию отравляющих веществ. Штурмовые доспехи даже применяются в открытом космосе. Защита есть. Но, как оказалось, она не универсальна. Не настолько, чтобы противостоять чему-то не совсем… материальному, чему-то за гранью научного мировоззрения этого мира. На такое она не рассчитана.
Скрежет металла заглушает все звуки. Крик людей внутри сейчас не слышен, но их агония заставляет биться в судорогах броню, в нелепой попытке разорвать саму себя. Один за другим, они застывают в нелепых позах. Пилоты внутри — мертвые маски из алой крови, что пульсирует из их рта, ушей и глаз.