Страница 11 из 20
– Именно, Андрей Васильевич! Эти Семёновы, безусловно, хамовитые молодые придурки. Но не наркоманы. Оба работают. Он на автосервисе, она продавцом в маркете. Но там не те доходы, чтобы баловать себя марихуаной, – подтвердила слова напарника Лядова. – Так, бухнуть в недорогом баре и потусоваться со сверстниками незадорого.
– Значит, «пенсам» нужно было сбросить эту дурь, но так, чтобы, во-первых, «палку» заработать. Во-вторых, подозрение от чего-то, чего мы пока не знаем, отвести… – начал загибать пальцы я.
– И как-то провал по времени оправдать. Искали, ловили, оказали сопротивление, задерживали, нашли наркоту, оформляли с понятыми, – продолжил загибать пальцы, но уже свои, Шароев, – но всё равно на почти пять часов не тянет.
– Васильич, время! – вдруг закричала Лядова, тыкая пальцем в циферблат настенных часов.
А там минутная стрелка неумолимо приближалась к цифре двенадцать, а часовая к девяти утра.
– Здравия желаю, товарищ полковник. Майор Чапаев. Разрешите доложить?
– Если есть что, докладывай. Если просто хочешь время потянуть, то не занимай моё время, – мрачным голосом ответил полковник Воронин, тяжело дыша в трубку.
– Докладываю, – ответил я, хотя, конечно, обидно было слышать в свой адрес подобное. – У нас есть дополнительные свидетельские показания и улики по данному делу, товарищ полковник.
Ну, а дальше я в краткой форме довёл до его сведения всё, что нам удалось раскопать за вчерашний вечер и практически ночь. Реакция была неожиданной.
– А сколько у тебя людей, Чапаев? – с сомнением в голосе спросил Воронин.
– Со мной четверо, товарищ полковник, – ответил я.
– И что, ты мне хочешь сказать, что за вчерашний вечер ты успел столько информации новой накопать, Чапаев?
– Ещё ночь…
– Что ночь? Не понял… – переспросил Воронин.
– Ещё ночь была, товарищ полковник. Работали, – как мог спокойно ответил я.
Возникла пауза, во время которой поднятые вверх три больших пальца рук моего личного состава подтвердили, что их начальник… на то и начальник.
– Днём можешь не звонить. От меня что-нибудь нужно?
– Нам бы транспортом разжиться, товарищ полковник.
– А губа не треснет? У начальника АХО возьмёшь талоны на бензин, я распоряжусь. До вечера, Чапаев, – уже более покладистым голосом попрощался начальник криминальной полиции Управления.
– Ни хрена не треснет, товарищ полковник! – резко ответил я начальнику уже в выключенный телефон. – Так, бойцы, хочется, чтобы сегодняшний день у нас с вами был определяющим. А посему напрягите извилины. Первый свою напрягает… Дроздов. Иван, едешь сегодня в морг и знакомишься с бренным телом Иванченко Валерия Даниловича. Медицинское заключение у меня есть, но я хочу, чтобы ты сам посмотрел. Интересует характер нанесённых травм и их совместимость с жизнью.
– Так, Васильич, а как… – хотел уточнить Иван.
– А вот как специалист по их нанесению и определись…
– Я понял, Васильич, – кивнул Дрозд, вставая с кресла.
– Ещё не всё. Полистай медицинские сводки по «скорой помощи» или самостоятельного обращения граждан в медицинские учреждения, находящиеся в районе Ледового дворца. Интересует время с вечера субботы по ночь воскресенья. И это ещё не всё, Ваня. Взгляни-ка на нашего младшего сержанта Тищука, пребывающего в коме. Вопросы те же: характер травм. Ты у нас по травмам, Дрозд, специалист, думаю, разберёшься. А это – чтобы быстрей всё получалось. Только бомжей не вози, у меня ребёнок маленький, – насмешливо сказал я, бросая Дроздову ключи от своей машины.
После того как за Дроздом захлопнулась дверь, я обратился к Лядовой:
– А у вас, барышня, сегодня – домашняя работа. Сидишь на общей связи и работаешь с видеозаписями из фитнес-центра. Всё-таки не покидает меня предчувствие, что начало нашего клубочка именно здесь. Так что попробуй подцепить ниточку, Лядова, а там и весь клубочек размотаем.
– Шеф, тогда машину мою возьмите, – протянув мне ключи, улыбнулась Светлана.
– Спасибо, но откажусь. Мне тут недалеко, да и запах лосьона после бритья у меня резковат. Боюсь, салон твоей машинки мужским духом пропахнет, – подмигнул я Шароеву.
– Андрей Вас… – надула губки Лядова.
– Шароев! Ты, Евгений Магомедович, заканчиваешь сегодня то, что вчера вы с Лядовой не успели. Обязательно опроси этих пьяниц, которых утром отпустили. Ну и потрись возле «пепсов». Попробуй узнать о людях экипажа № 221 чуть больше, чем мы о них знаем. Что за народ? Откуда у нас? Чем дышали? Понимаю, что много не узнаешь, своих тебе не сдадут, но…
– Я понял, Андрей. Во сколько сбор?
– А ты Светлану Ивановну в курсе держи своих перемещений, она тебе и подскажет. Меня в больницу подбрось, – ответил я, – хочу качка нашего проведать. Прокачать, так сказать, ещё раз.
Уже на выходе меня поймал звонок старшего следователя по особо важным делам подполковника юстиции Корниенко.
– Здравствуйте, Виолетта Юрьевна. Прямо сейчас отправляю вам объяснительную лейтенанта Старикова.
– Здравствуйте. В записи, что ли? Так он же не разговаривает, – удивлённым голосом спросила следачка. – Я вчера у него была. Весь в бинтах. Красивый такой. Лежит, как мумия египетская, мычит чего-то.
– Виолетта Юрьевна, объяснительная собственноручно им написанная. У него правая рука не повреждена, приладились, в общем. Особое внимание уделяем рекомендованным вами версиям. Я, думаю, мы идём в правильном направлении. Конечно, под вашим руководством.
– Это понятно, Андрей Васильевич, результаты есть? – с надеждой спросила подполковник юстиции.
– Ожидаем и надеемся, Виолетта Юрьевна. Вы извините, у меня сейчас очень важное следственное мероприятие. До связи вечером, – выдохнул я, отключая телефон. – Совсем про неё забыл, а нельзя. Учись, Лядова. Хочешь, чтобы тебе не мешал и не дёргал по всякой мелочи следователь, ласкай его слух обещаниями. Причём пол следователя значения не имеет. Евгений, по коням!
Ваня Дроздов был довольно искушённым специалистом в области рукопашного боя. Поэтому, когда патологоанатом «выкатил» ему тело погибшего от побоев сержанта Иванченко, старший лейтенант без труда смог определить, какой из ударов был смертельным. Дрозд понял, что парня явно «отработал» посвящённый человек. Возникал один вопрос: если убийца пришёл целенаправленно убивать, то достаточно было сделать два-три выверенных удара. Тогда зачем ломать и истязать другие участки тела? Не жизненно важные… Половой орган, например. Сделав пометки в блокноте, Иван поехал в ожоговый центр. Именно там боролись за жизнь младшего сержанта Тищука.
В палату к находящемуся в коме сотруднику ППС не пустили. Но Иван имел возможность несколько минут понаблюдать за перебинтованным парнем. Роста он был выше среднего и телосложения крепкого. А вот оказать сопротивление нападавшему или нападавшим не смог. Хотя, согласно описанию места преступления, у кострища были найдены и топор, и большой кухонный нож. Лечащим врачом его был сравнительно молодой мужчина. И Иван, купив ему самый дорогой капучино из кофейного автомата, отвёл в сторону и спросил:
– Док, расскажи, пожалуйста, про твоего пациента. Это ж друг мой, почти родственник. Сестрёнка моя – его невеста. Но я ж добра сеструхе желаю. Как он?
– Ну, если честно… Твоей сеструхе нужно другого жениха искать. Тут всё очень печально. Тяжёлое сотрясение да плюс трещина в черепе… Ты же видишь, он, как кукла, весь перебинтован. Его же в костёр животом вниз бросили. Обширные ожоги третей степени, а в районе верхней части таза вообще четвёртая… Даже если из комы выкарабкается… овощ до конца дней. Это мнение нейрохирургов, – цинично махнул рукой доктор. – А о половых органах вообще говорить не хочу. Нет их у мужика. Понимаешь, родственник?
Уж на что Ваня Дроздов был мужиком в плане жалости непробиваемым, но тут и у него по позвоночнику холодный пот побежал. Парней убивали, но прежде их лишали мужского достоинства. А это уже давало повод думать о мотиве преступления. Иван срочно набрал меня: