Пять секунд будущего

Капкан захлопнут

Тут внезапно по ним начал работать пулемет откуда-то издали, вероятно, на крыше соседнего отеля тоже есть пулеметное гнездо. Дистанция, судя по звуку, большая, эффективность под вопросом, но ацтеки снова вжались в свои укрытия, а солдата возле меня это приободрило. Он вскинул автомат и открыл огонь.

Я подтянул к себе автомат раненого — видок ну очень знакомый. Все тот же штурмгевер, только явно удешевленная экспортная модель, и, к сожалению, не гросскалибрих. Каска лежит рядом, владельцу уже не нужна, а мне пригодится. Щиток из баллистического бронестекла тяжелый, пистолетную пулю остановит, насчет того, чем стреляют краснокожие — не уверен, но лучше, чем ничего.

Поднимаю голову и автомат и тоже начинаю стрелять — не целясь и даже не видя противника. Боек щелкает — протягиваю руку к раненому и вынимаю у него из разгрузки полный рожок. Вставить, передернуть затвор — все получается без сучка без задоринки — и можно стрелять дальше. Просто стреляю, потому что пока стреляешь — не чувствуешь себя мишенью, психологическое воздействие на себя, союзника и врагов — тоже польза. Пулеметчик где-то вдали стреляет длинными очередями, без особого толку, но пули ложатся по позициям противника, дырявят буфет, поднимают фонтанчики песка, щелкают по каменным плитам — кажется, ацтеков это удерживает от…

И в этот миг сразу двое выскочили с двух сторон павильона и бросились вперед, громыхая металлом и жужжа сервомоторами: двухметровые бронированные дылды предельно чуждого, гротескного дизайна.

Мы открываем огонь, я попадаю несколько раз в массивную прямоугольную лицевую маску в виде морды какого-то божка — хрен там, он несется вперед легким зигзагом, я не пробиваю!! Ацтек перекатывается по асфальту и залегает за скульптурой метрах в двадцати от нашей позиции, второй, кажется, выполнил аналогичный маневр. Проклятье, а как теперь быть, если я всадил ему в рожу очередь и просто не пробил?!! Главное, я ведь не промазал, всадил минимум половину выстрелов, талант помог — а пули взяли и не пробили, при том что в магазине были патроны с синими носиками, то бишь бронебойные!

Тут я на миг удивился: стоп, а как моя способность помогает мне попадать в цель, которая вообще-то живой человек? Ведь его маневры для меня — неопределенное будущее… Догадка появилась сразу: его маневры — неопределенное будущее, но траектория полета моих руль — определенное. Я попадаю в ту область пространства, в которую хочу, а поскольку человек движется относительно медленно — то мне достаточно стрелять туда, где примерно будет цель через долю секунды, и я попаду значительной частью пуль…

В этот момент метрах в сорока из-за декоративного, но каменного заборчика высотой чуть побольше лавочки, который отделяет асфальтированный дворик отеля от песчаного пляжа, высунулся еще один ацтек и принялся стрелять из чего-то вроде помпового ружья, но побольше. Первая пуля взорвалась, попав в парапет, вторая прожужжала у меня над головой и улетела в холл отеля. В этот момент смотровая щель на шлем-маске врага бликанула — ну да, стекло. Я не могу попасть в смотровую щель как таковую, но могу туда, где она сейчас находится.

Почти не целюсь. Короткая очередь — и ацтек роняет свое оружие и сползает обратно за заборчик. Бронестекло — все-таки стекло, бронебойную пулю не остановило.

И тут за статуей — движение, я вижу закованную в броню руку и взлетающий вверх предмет.

— Граната! — крикнул солдат, но я и сам понял, что это.

Ловлю ее, вытянув в сторону руку, и бросаю обратно, затем, словно заправский вратарь, ныряю бочком за спиной своего товарища по несчастью и ловлю вторую до того, как она ударяется о мрамор, после чего выбрасываю и ее.

Два взрыва с интервалом в секунду — а затем какой-то дикий, животный вопль. Эти ацтеки вообще люди?!

Выглядываю и вижу, что за одной статуей враг лежит неподвижно, а второй катается по земле, охваченный пламенем, и вокруг него буквально горит асфальт. Недолго, впрочем, катался.

Мой товарищ ожесточенно лупит в темноту и дым, меняет магазин и продолжает. Перезаряжаюсь и я, тем временем бросив взгляды налево и направо. У соседнего отеля тоже кипит бой, я вижу ракеты, взлетающие откуда-то с воды — и тут просто хрясь!!!

То, что запускало с воды ракеты, просто красиво и мощно бумкнуло, а с небес в сторону кипящего боя понеслись вереницы трассеров: с той стороны залива уже спешит на помощь дирижабль. Затем новая партия ракет понеслась ввысь, скорострельная пушка дирижабля заработала по подводной лодке. Кажется, у нас еще есть шансы…

— Bacač bombi!! — внезапно завопил солдат и принялся с остервенением палить в темноту.

Я взглянул в ту сторону и увидел длинный стержень, высунутый вверх из-за забора, а на его конце, словно наконечник копья, насажено нечто, по форме напоминающее минометную мину среднего калибра. И судя по перекошенному лицу солдата, этот «Bacač bombi», видимо, не что иное как надкалиберная мина на пусковом устройстве, что не сулит нам ничего хорошего.

Я вскинул автомат вверх и успел нажать на спуск. В момент запуска мина перестает быть «неопределенным будущим», поскольку уже не зависит ни от чего, кроме законов физики, и когда она как то не очень резво взмыла ввысь со звуком вылетающей пробки, только очень большой, ее траектория пересеклась с траекторией моей пули.

Мина взорвалась неярко, но громко, буквально на высоте четырех метров над запустившим, и тот перестал подавать признаки присутствия. На короткие несколько секунд повисла относительная тишина, и когда я уже собрался сказать солдату «Валим отсюда, я понесу раненого», в темноте показались новые бегущие силуэты в уродливых, гротескных экзоскелетах.

Я полоснул короткой очередью по маске одного и тот рухнул в песок: попал. Второй метнулся в сторону, пули не причинили ему вреда. По третьему я тоже промазал, и тут у меня кончились патроны.

Я скрылся за парапетом и выхватил из разгрузки раненого очередной рожок. Мой товарищ в этот момент выглянул, собираясь стрелять, а затем по нам жахнули с нескольких направлений, взрывы прошлись снаружи по парапету, солдат вскрикнул и свалился, сжимая левой рукой повисшую правую, его автомат загремел по мраморному полу.

Ацтекские гибриды помпового ружья и гранатомета, стреляющие миниатюрными осколочными гранатами, мрамор не пробьют, но стало ясно, что добежать до спасительного отеля не светит, хоть до него всего метров десять. О том, что все совсем плохо, я понял по тому, что солдат начал молиться: «Наш Отац» и «Девица Мария» по-хорватски звучат почти так же, как и по-русски.

— Слушай сюда! — сказал я, пытаясь перекричать обстрел. — Сними бронежилет, взвали этого себе на спину и по моей команде беги к отелю! Я прикрою!

Была у меня, правда, идея самому ломануться наверх по ступеням с раненым на спине, но я ее отбросил: не добегу. Стреляли бы еще нормальными пулями — тело на спине, да еще и в бронике, давало бы хорошую защиту, а при охренительном везении мог бы выжить и раненый, смотря какие там у хорватов бронежилеты. Но тут осколочные, ими даже попадать в цель особо-то не надо: побегу наверх — гранаты будут взрываться при ударах о ступени слева и справа от меня, они слабые, но нашпигуют осколками, а то и поотрывают все на свете. Не уйти.

А вот хорват этот… Вот он, может быть, и уйдет живым, если я его прикрою. Парню двадцать лет едва, я сам уже не выберусь, потому что прикрыть меня некому — значит, я прикрою его, раз уж так, пускай хоть один из нас трех получит шанс выжить, иначе просто погибнем все трое.

Пока хорват стаскивал тяжелый броник, морщась от боли, я вытащил последние два рожка у раненого, потом помог ему взвалить на спину безучастное тело и резво напялил освободившийся бронежилет.