Страница 47 из 207
— Да уж, весело было. Юль, тебе нравится?
— Я думаю, подойдет.
К сожалению, из-за неожиданно начавшейся практики Луиза не успел убрать все свои вещи, поэтому большая часть ее недоделанных артефактов все еще была "творчески разбросана" практически по всей жилплощади, включая балкон и кладовую.
— Мам, только ты тут ничего не трогай пока, ладно?
— Ладно. А где же сам хозяин?
Мелодично затренькал дверной звонок.
— Уже пришел.
— Привет. Знал, что ты сюда вернешься, — физрук потянулся к ее губам… и остановился, узрев еще двоих неожиданных гостей. — А это кто?
— Виктор Степанович, физрук — Елена Петровна, моя мать, — невозмутимо ответила Луиза. — Впрочем, раз уж первокурсники посещают физкультуру, вы уже давно должны быть знакомы.
— Да уж, — с неожиданной холодной интонацией ответила мать. — Так это вы тот любитель молоденьких студенток?
— Мам, я же тебе говорила, это было недоразумение. Лучше поставь чайник, пожалуйста, а я пока обрисую Виктору Степановичу ситуацию. Юль, ты тоже не мешай, иди пока в комнату, вещи разбирай.
Когда они остались одни, физрук попытался все-таки ее обнять, но артефакторша ловко увернулась.
— Как там Милашка?
— Когда она на задании, у нее всегда выключен телефон. Но обещала вернуться сегодня или завтра. Зачем ты привела сюда свою мать?
— Ее из общежития выселяют. Вот я и подумала: почему бы ей не пожить здесь?
Виктор Степанович сразу погрустнел.
— Надолго?
— Пока я не втолкую ей, что ей не место в Боевой Академии. Но я не знаю, насколько это может затянуться. Месяц, может два, — Луиза сделала паузу. — Может, три.
— Ясно.
Он хотел что-то спросить, но она его опередила.
— Давай договоримся сразу: на то время, пока мать здесь, мы с тобой — всего лишь преподаватель и студентка. Ничего больше. Свою долю за квартиру я буду также платить, матери скажу, что помогаю ей. Но чтобы ни ты, ни Милашка здесь лишний раз не появлялись. Договорились?
— А наши встречи?
— Также, как и раньше — общежитие, — Луиза знала, что если она сразу скажет, что устала от положения третьей лишней, то сделает только хуже. Надо было подводить этот разговор постепенно, шаг за шагом. Осознавая, что ей просто не хочется лишиться расположения такого полезного друга, как Милашка, артефакторша чувствовала себя корыстолюбивой стервой. Но ничего не поделаешь, к мечте любой путь по-своему хорош. — Кстати, я собираюсь завтра наведаться к магистру Недоручко. Хорошо бы, если Милашка опять написала мне рекомендательное письмо.
— Я с ней поговорю.
— Хорошо, — они прошли на кухню. — Мам, тут такое дело, мне нужно срочно бежать.
— Куда? — растерялась Елена Петровна.
— Да подруге срочно помощь понадобилась. Вы пока тут все обговорите, все условия, сроки, в общем, пообщайтесь как можно больше. Если квартира устраивает, то вечером я приду на новоселье, — поцеловав мать в щеку, артефакторша унеслась, как птица.
"Пора прекращать лезть в гору, и просто разнести ее прямой наводкой"
**************
— Ху из Ху? А Ху его знает! Как известно, русский мат значительно экономит время, которое могло быть потрачено на более длинные предложения. Например, сказать "Диспетчер, у меня неполадки, иду на вынужденную посадку, как поняли, прием" сказать не в пример дольше, чем "****, какая-то ******, щас *******". На основе этого Академия Воздушных Наездников решила расширить учебный состав, и сформировать отдельные группы, в частности бригаду сантехников, дивизию автомехаников, и батальон торговок с базара…"
— Тише сделай, дебил! — Гвеллин ткнул Диму локтем в бок. — Хочешь, чтобы мы спалились?
— А по-твоему, то, что мы торчим тут, как две статуи, вообще не подозрительно?
Вот уже пятнадцать минут приятели маялись в ожидании неподалеку от входной арки Боевой Академии. Рабочий день Богданова заканчивался ровно в семь вечера, но он мог задержаться еще на час или полтора, поэтому второкурсник и гном не только замаскировались, но и приготовились к длительному ожиданию — неминуемому атрибуту каждой слежки. При помощи одолженного у Даэррина кольца-артефакта Гвеллин превратился в человека, молодого парня с атлетическими мышцами и ростом качка-баскетболиста. Дима удовлетворился тем, что надвинул на лоб кепку, и переоделся, сменив летнюю форму БАМа на рубашку и джинсы.
Идея проследить за преподавателем по артефактам родилась не случайно. Теория гнома о том, что в Академии поселился магический вирус, который выворачивает мозги наизнанку, запала Диме в душу, и он решил согласиться на предложение друга. А предлагал Гвеллин следующее — встретить Богданова, когда тот будет идти домой, и внимательно проследить за ним, дабы лично убедиться, что он ведет себя также, как и всегда. Если же окажется, что временный куратор "БМ-17-3" слетел с катушек, что он пойдет кого-нибудь убивать, или насиловать, или еще что-нибудь странное, то приятели договорились наброситься на него, безболезненно вырубить, и отволочь в лазарет на лечение эльфийкам. Пусть разбираются.
По мнению Димы, единственным препятствием здесь может стать отсутствие доказательств. Поэтому решено было вести видеосъемку всей слежки, и отдельно фотографировать особенно странные моменты.
— Идет, идет!
— Вижу. Давай за ним.
— Обалдел? Если сейчас прямо за ним, то он сразу заметит. Надо на расстоянии. Стоим на месте, делаем вид, что мы здесь просто свежим воздухом дышим… — над ухом раздалось мощное сопение. — Да не в буквальном же смысле!
С недовольным лицом и уставшим видом, Андрей Евгеньевич прошел через арку, остановился, разглядывая затянутое кучевыми облачками небо, что-то пробормотал под нос, и не спеша двинулся к автобусной остановке. Он явно был погружен в свои мысли, и не заметил две фигуры, что прямо таки таращились на него с другой стороны улицы. Дождавшись, пока преподаватель повернет за угол, Дима и Гвеллин двинулись следом.
Несмотря на то, что Богданов пошел к остановке, вскоре стало ясно, что автобуса он ждать не намерен, и решил пройтись пешком. Он шел не спеша, дисциплинированно останавливаясь на светофорах, автоматически оглядываясь, нет ли машин, и время от времени поправляя сумку на плече. Студенты держали расстояние, но легче им от этого не было.
— Куда это ты камеру направил?
— Хочу заснять, как называется эта улица, чтобы мы потом смогли воспроизвести маршрут.
— Ага, и пока ты будешь снимать название улицы, что-нибудь произойдет! Его снимай, а не дома!
— Слышь, хватит тут уже командовать. Может, ты в новом обличье и красавчик, но это не значит, что у тебя теперь преимущество. Лучше ты названия фоткай, а я буду только Богданова снимать.
— Сдались мне твои названия, и так запомним, ничего сложного.
Путь был длинный, шли они, наверное, минут сорок, если не больше. Хотя Дима и достаточно хорошо знал город, так как жил здесь всю жизнь, очень скоро он понял, что понятия не имеет, в каком районе они находятся. Богданов все чаще сходил с улицы, срезая через какие-то дворы, школы, и все чаще приходилось прятаться, чтобы не выдать себя на открытом пространстве.
— Может, он не домой идет? — поделился догадкой Гвеллин. — Может, мы вообще зря за ним топаем?
— Ну, а куда, по-твоему, он идет?
— Мало ли, может, набухаться решил.
— Во вторник вечером?
— Как будто тебя самого это когда-нибудь останавливало.
В этот момент Андрей Евгеньевич свернул куда-то в сторону, вышел к большом зданию, судя по всему, торговому комплексу, и нырнул в дверь, над которой мигала яркая вывеска "Бар".
— Ну, что я тебе говорил?
— Да уж, — Дима вынужден был признать, что Гвеллин оказался прав. — Но это еще не значит, что он ведет себя странно. Для некоторых людей нормально шваркнуть бокал после работы, особенно, если ты работаешь на такой неблагодарной и утомительной должности, как преподаватель.
Они остановились, оглядываясь по сторонам, и не зная, что делать дальше.