Страница 185 из 207
— Я ждал вас, — просто сказал он. — Милашка уже эвакуировала ваших близнецов, а меня попросила проконтролировать ваш выход на поверхность. Где Петров?
— Там, — Алиса махнула рукой. — Остался уже навечно.
— А Калеб?
— Спер Книгу, и свалил. А перед этим застрелил гнома. Я ни на что не намекаю, но не могли бы вы…
— Конечно, — ответил Питон. — Не переживайте насчет этого. Но сначала я доставлю вас в Академию, где вам явно требуется срочная медицинская помощь.
— Блин, нам что, опять в лазарете торчать? Ненавижу общие палаты, никакого уединения.
Дождавшись, пока все поднимутся на борт, челнок взлетел, держа курс на вулкан — именно там должен был появиться портал из Академии. Пока все ее друзья лежали в своих креслах, абсолютно невменяемые, неугомонная Алиса уже сунулась к иллюминатору, чтобы посмотреть на Шоверган с высоты птичьего полета. В тот момент, когда Луиза открыла рот, чтобы расспросить ее поподробнее, Безумная вдруг резко выдохнула, и врезала по стеклу.
— Вон он, гад! Бежит!
Поскольку Шоверган состоял из одной лишь пустоши, все, что происходило на нем, было видно, как на ладони. И сейчас по равнине бежал вооруженный мужчина в армейском камуфляже, зажимая под мышкой синий фолиант. Несомненно, это был Калеб.
— Луиза, тормози! — Алиса облизнула губы. — Есть тут у вас пушки, или лазеры какие-нибудь?
— Ты хочешь забрать Книгу? — догадалась артефакторша.
— Скорее, сделать так, чтобы от этой мразины даже пыли не осталось. Пусть распадется на мелкие атомы.
— Насчет этого даже не надейся, кри — миролюбивый народ, и не станут стрелять по людям, кто бы это ни был. Но что касается Книги… это можно устроить. Постой пока здесь, я сейчас.
Два слова Маро — и челнок, сбавив ход, развернулся, после чего спустился вниз. Посмотрев наверх, Калеб мгновенно все понял, и поднял автомат. Однако не успел он выстрелить, как пилот втопил газ в пол, и наемного убийцу буквально снесло воздушной волной. Автомат отлетел в одну сторону, Книга в другую, где и была подхвачена механической рукой-манипулятором. Спустя несколько минут Луиза уже возвращалась с ней к Алисе.
— И ради этого весь сыр-бор? В ней же даже ничего не написано!
— У, сестренка, скоро ты узнаешь, что в ней написано намного больше, чем ты можешь видеть, — загадочно ответила Безумная. — Спроси у Элис, если не веришь.
В своем кресле Элис сонно пробормотала: "Монстры… Древнее чудовище… Нельзя, нельзя брать!". Но ее никто не услышал.
— Пусть будет так, — согласилась Луиза. — Отнесем ее в Академию, а там уже пусть сами разбираются.
— Верно. Кстати, можешь поздравить меня — я, кажется, нашла себе парня.
— Да? Где?
— Рядом с собой, — Алиса покосилась на Диму. — Просто оглянулась, и нашла. Бывает же такое!
— Везет тебе, — завистливо вздохнула артефакторша. — Я тоже так хочу. И что, ты счастлива?
— Пока не знаю, — Безумная пожала плечами. — Но скажу одно — мне жутко интересно, что же будет. Такого опыта мне еще пережить не доводилось.
— Главное — первым делом выясни, нет ли у него жены, — серьезным тоном посоветовала Луиза. — А если есть, то не является ли она боевым магом в составе оперативно-тактического подразделения. А если является, то не против ли она того, что у них с мужем свободные отношения, а ты идеально подходишь на роль любовницы, которая ничего не требует, и которой даже можно снимать квартиру специально для любовных встреч.
— Это ты в каком-то сериале увидела?
— Да, конечно. В сериале.
— Ладно, узнаю. А то и правда, всякое случается.
Они переглянулись, устало засмеялись, и отошли к двум свободным креслам. Тем временем челнок начал заходить на посадку возле вулкана. Пришла пора покинуть проклятый Шоверган, который забрал жизни двух немаловажных персонажей этой истории.
Конец четвертой части
Часть пятая: Финальная
57
Вот уже час они сидели в коридоре под кабинетом, ожидая, пока их вызовут. Сегодня утром их привезли в столицу, в здание, где располагалась Комиссия по контролю за боевой магией. Здесь им предстояло рассказать всю историю от начала до конца, объяснить свое участие в ней, покаяться в грехах и ошибках, и, если надо, получить заслуженное наказание.
За дверью слышались громкие голоса — это Недоучко сцепился со своими друзьями, заседавшими в Комиссии. Временно отложив в сторону цель собрания, магистры брызгали слюной и с удовольствием поливали друг друга грязью, вспоминая старые обиды.
— Скучно, — Алиса закинула ноги на подлокотник. — Долго еще?
— Скоро, — ответила Катя ласковым тоном, каким обычно успокаивают ребенка, сидящего в очереди к врачу. — Хочешь мятных леденцов? Взяла с собой в дорогу пососать.
— Да нет, спасибо, мы с тобой сейчас и так скоро "пососем"… Только не леденцы, поверь моему слову.
Из всей группы приехали только они вдвоем. Дима все еще был в лазарете (Алиса догадывалась, каким образом Элариэль поможет ему пережить смерть Гвеллина, и в душе кипела от негодования), близнецы тупо струсили, а Луиза осталась присматривать за Элис, у которой после всего случившегося начались серьезные проблемы с психикой. Впрочем, ничего удивительного, легенда гласит, что люди, имевшие связь с Книгой, так и не смогли излечиться полностью. За то, чтобы прочитать свою собственную судьбу, надо было заплатить дорогую цену. Пусть даже ты видел только то, что касается твоего прошлого.
— Ты какая-то напряженная. В чем дело, сестренка?
— Не называй меня так! Меня просто бесит, что мы торчим здесь, и ждем, пока этот козел поговорит со своими такими же козлиными дружками, хотя могли бы быть сейчас в общаге, в нашем уютном блоке, в тишине и покое. Если бы еще реально кого-то убили и что-то взорвали, тогда я еще понимаю, но, ёлы-палы, мы не дали двум дебилам заполучить могущественнейший в истории артефакт, а нас тут чмырят в ожидании, как каких-то преступников.
— Если бы мы были преступниками, то сейчас сидели бы с "Калекой" на шее, под конвоем старших боевых магов. Скажи просто, что тебе не уже терпится уединиться в комнате со своим жеребцом-старостой.
— Иди ты! — Алиса спихнула Катю ногами с кресла. — Если хочешь знать, с момента возвращения мы с ним даже ни разу об этом не разговаривали, хотя прошло уже два дня.
— Почему?
— Да потому что он страшно подавлен смертью гнома, и я его понимаю, если бы, к примеру, ты умерла, я бы вообще окончательно шизанулась… И вроде бы мне надо его как-то поддержать, но я понятия не имею, как именно, с какой стороны зайти, и как этот долбанный первый шаг сделать. Я вообще ничего не знаю о том, как это делают другие.
— Тогда ты обратилась по адресу, — мгновенно оживившись, Ледяная Королева полезла в сумку за телефоном. — Я знала, что придет момент, когда ты придешь ко мне, своей названной старшей сестре, за советом. И специально заранее скачала для тебя из Интернета книгу про любовь и отношения.
— И что там?
— Сейчас посмотрим, — включив на телефоне читалку, Катя пробежалась глазами по строчкам. — Вот, к примеру: "Если вы хотите сделать бутерброд, вы должны сесть на мужчину сверху, а второй должен встать сзади, и…" — Алиса вытаращила глаза. Несколько секунд Катя вчитывалась в текст, потом выключила телефон. — Ой, извини, это не та книга. Эту я сейчас сама читаю.
— А я смотрю, ты времени зря не теряешь.
— Да просто изучаю теорию, мало ли, вдруг пригодится. Тебе бы тоже не помешало.
— Спасибо, я лучше у кого-нибудь другого совета спрошу.
Дверь в кабинет, где заседала Комиссия, открылась. На пороге стоял Недоучко, весь красный, как вареный рак — то ли от злости, то ли от смущения за то, что студентам в коридоре было слышно каждое слово.
— Стрельцова, Гончарова, зайдите.
Комиссия состояла из пяти человек — трое мужчин и две женщины. Председательствовал сам магистр Прилипала, о чьей дотошности и мелочности ходили легенды. Говорили, что раньше своими методичными вопросами он доводил боевых магов до нервного срыва и истерики, и их прямо из Комиссии увозили в больницу, чтобы успокоить. Магистр мог часами выдавливать из допрашиваемого ответ на интересующий его вопрос, кругами ходить вокруг поднимаемой темы, а его живописные примеры постоянно заставляли собеседников терять нить разговора, и испытывать сильнейшую головную боль в попытках снова ее найти. Но что самое интересное, перечить магистру никто не решался, стоило ему только посмотреть на допрашиваемого своими бесцветными, рыбьими глазами, как тут же пропадала охота вставлять хоть одно слово. А если уж и вставлял, то Прилипала цеплялся за это слово, и начинался новый виток адской карусели.