Страница 9 из 12
— Таро — сын дракона, ага, — хмыкнул я, вспомнив аниме, которое смотрел в далеком детстве[17].
— Что, прямо из яйца вылупился? — в глазах старшего монаха мелькнула ирония.
— Из икринки, — в ответ усмехнулся я и вдруг сообразил, как глупо выгляжу. Шестнадцатилетний пацан не может так разговаривать со взрослыми мужиками, особенно если он азиат! С другой стороны, если япотерял память, то могу и не знать всех этих условностей. А раз так — нужно вести себя, как привык. Фальшь-то они сразу почувствуют…
Очевидно, заметив промелькнувшие на моем лице колебания, монах чуть склонил голову и осторожно спросил:
— Что-то вспомнил?
— Нет, — покачал головой я, — но имя Таро ничем не хуже всех остальных, так что можете называть меня так.
Монах некоторое время молча смотрел мне в глаза, затем едва заметно кивнул и попросил:
— Таро, ты позволишь мне осмотреть твой затылок?
Странно как-то звучали его слова. Ласково-напряженно, или что-то очень близкое к этому. Так разговаривают с безнадежно больными и сумасшедшими. Ну и еще — с большими собаками, чтобы их случайно не разозлить. Интересно…
— А что с моим затылком не так? — отступив на шаг, осторожно уточнил я. — И как ты собрался его осматривать?
— Просто взглянуть, — монах сделал успокаивающий жест, в глазах его что-то мелькнуло. — Понимаешь, Таро, ещё в полдень твоё тело было мертво. Кто-то проломил тебе голову…
— Че, серьезно? — поморщился я, впрочем, не особенно удивленный таким оборотом. Не, ну а чего тут теперь удивляться? Наоборот — радоваться нужно, что меня не «подселили» в живого. Так хоть совесть не будет мучить.
— Да, серьезно! Мы пошли готовить тебе костёр, а тут Харухи прибежала и позвала нас обратно. — Монах обернулся, кивнул на женщину и снова посмотрел на меня. — Дело в том, что она с детства не разговаривала, и мы благодарны тебе, Таро, за её исцеление, но хотим убедиться, что ты не асур.
— Не знаю, кто такие асуры, но посмотри, — я хлопнул себя по затылку и, обернувшись, сделал приглашающий жест. — Ты можешь даже потрогать.
— Спасибо, — кивнул тот и, приблизившись, протянул ко мне руки.
Осмотр продлился пару минут. Монах трогал затылок, нажимал в разных местах и что-то негромко бормотал себе под нос. Слов было не разобрать, но я не особо-то и старался. Закончив меня ощупывать, он отошёл назад с озадаченным видом и, сложив перед грудью ладони, коротко поклонился:
— Мы приветствуем тебя, Таро, в святилище Милосердной Каннон.
Монахи за его спиной склонили головы. Из глаз женщины пропал страх.
— Все в порядке? — слабо понимая происходящее, я вежливо кивнул им в ответ. — Если да, то подскажите, где я и какой сейчас год.
— Мы в провинции Сато, на земле клана Ясудо, неподалёку от границы со Степью, — пояснил монах, наблюдая за моей реакцией на свои слова. — На дворе эра Познания. Двадцать седьмой год правления императора Горо, четыре тысячи сто семнадцатый год от Вознесения Великого Небесного Дракона.
О-хре-неть!!! Это куда же меня, сука, занесло?! Четыре тысячи хрен знает какой год! Драконы, императоры и проломленная голова, а на дворе гребаное Средневековье! М-да… Я вздохнул и посмотрел в сторону леса, возле которого ютились небольшие деревянные домики с гнутыми крышами. Где-то там, в другом мире, остались друзья и все мои знакомые женщины. Цивилизация с её компьютерами и ядерными ракетами. Страна, за которую воевал, и могилы родителей…
— Послушай, Таро, ты можешь пока остаться у нас, — заметив мое состояние, монах сделал успокаивающий жест. — Поживи, пока память не вернётся.
— Да, спасибо, — я благодарно кивнул и со вздохом опустил взгляд. — Только для того, чтобы вспомнить, мне нужно будет понять…
— Мы поможем тебе вспомнить, — уверенно произнес монах, и в этот момент на территорию святилища зашли трое мужчин.
Старший — высокий, широкоплечий мужик с густыми усами и холодным надменным взглядом — был экипирован в пластинчатый корсет-кирасу с длинным подолом. На голове — хорошо узнаваемый шлем с присоединенными пластинами для защиты шеи и небольшой декоративной фигурой. Кабуто[18] или как-то так — точно не помню.
Еще в детстве, как и все пацаны под впечатлением аниме, я достаточно долго интересовался Японией и всем, что связано с самураями. Читал книги, смотрел ролики на Ютубе и даже прикупил себе бутафорский меч. Сейчас всего уже не вспомнить, но самурая я легко отличу от всех остальных. И вот ведь странно… Если монах не соврал, то это какой-то другой мир — совсем не тот, в котором я когда-то родился. Неужели самураи появились и здесь? Человеческая цивилизация настолько предсказуема в своем развитии? Интересно…
Мужика сопровождали двое парней помоложе, в странных, деревянных с виду, кирасах, с укороченными нагинатами[19] в руках. Зайдя во двор, они остались стоять в воротах, самурай нашел взглядом моего собеседника и сразу направился к нам.
Приблизившись, он смерил меня презрительным взглядом, затем посмотрел на монаха и холодно произнес:
— Господин Сато хотел бы знать, когда вы выполните свое обещание? Через месяц Сато-сан будет принимать у себя младшего брата даймё[20], господина Ясудо Нори. Нам нужно где-то разместить часть свиты, но в поместье до сих пор хозяйничают они![21]
Говорил он резко, рублеными фразами, как это часто показывали в фильмах. Угрозы в голосе вроде бы не звучало, но иди-ка поспорь с таким-то мордоворотом. Монах был ниже его сантиметров на десять-пятнадцать, а два висящих на самурайском поясе меча и мужики за спиной были неплохим дополнительным аргументом.
Любой цивилизованный человек при подобном обращении с большой вероятностью от страха наделал бы в штаны, только вот на монаха такой тон ничуть не подействовал.
— Я помню свои обещания, Наката-сан, — глядя в глаза самурая, спокойно произнёс он, — но боги смеются над торопливыми. Я обещал господину Сато поговорить с Макомото-гэндзя[22] и попросить его нам помочь. Однако ямабуси[23] с тех пор нашу деревню не посещал. Отшельник все ещё в горах, и как только он появится, я обязательно с ним поговорю.
— А сами вы что?! — оглядев притихших монахов, чуть сбавив тон, произнёс самурай. — Вы же можете провести обряд?
— Обряд способен провести даже ты, — легко пожал плечами монах. — Только хватит ли у тебя сил прогнать они? Поверь, Наката-сан, если бы я мог сделать это сам, то поместье уже было бы очищено.
— Дерьмо! — прорычал самурай и, очевидно, собирался уже уходить, когда взгляд его упал на меня. В простыне, с биркой на руке, ага… Желая избежать конфликта, я сделал максимально постную физиономию, но это, разумеется, не помогло.
Наката снова смерил меня презрительным взглядом и, поморщившись, произнёс:
— А чего этот дурак опять вырядился? Подохнуть, что ли, собрался?
В следующий миг лицо его вытянулось. Самурай скосил взгляд на монаха и удивленно посмотрел на меня.
— Погоди, Кенджи, он же и так вроде подох?!
— Такое случается, — глядя на меня, пожал плечами монах. — Только, боюсь, это уже не тот дурак, которого мы знали последние семь лет…
Судя по реакции самурая, «случалось» тут такое, по ходу, не раз и не два, а как бы не в конце каждого месяца. Да подумаешь, труп ожил — какая херня. Нет, удивиться, конечно, можно, но только если немного…
— И?.. — Накато положил ладонь на рукоять меча и снова скосил взгляд на монаха. Солдаты за его спиной двинулись вперед и, разойдясь в стороны, встали за спиной командира. В воздухе повисла напряженная тишина.
— Он не асур, если ты об этом, — покачал головой монах. — Это я проверил в первую очередь.
17
«Таро — сын дракона». 1979 год.
18
Кабуто — японский тип шлема.
19
Нагина́та — японское холодное оружие с длинной рукоятью овального сечения (именно рукоятью, а не древком, как может показаться на первый взгляд) и изогнутым односторонним клинком.
20
Даймё — князь («большое имя» — яп.) — крупнейшие феодалы в средневековой Японии. Элита среди самураев.
21
О́ни — в японской мифологии большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или чёрной кожей.
22
Гэндзя — заклинатели (экзорцисты) — последователи течения сюгэндо, соединяющего в себе элементы буддизма и синтоизма.
23
Ямабуси — монахи-отшельники. По-другому — «спящие в горах». Именно из их числа выделились заклинатели гендзя.