Изменённый третьей серии

Ногой толкаю тело Ковура на брата. Тот ревёт как раненый медведь и бросается на меня, нанося сокрушительный удар своим молотом сверху. Но сокрушает он вновь только булыжник на том месте, где только что стоял я. Булыжник разлетается шрапнелью, мелкие осколки бьют меня по спине, молот по рукоять уходит в каменистую землю, а я завершаю вольт ударом и сношу с плеч голову здоровяка.

Но бой ещё не закончен. Дела Бобо совсем плохи: одна передняя лапа безжизненно повисла, барракс присел на задние и, осыпаемый непрерывным градом ударов, уже не пытается бить по вёрткой цели, лишь старается не дать обойти себя, прижавшись к скальному выступу, и прикрывается второй лапой. Но вот Изменённая изворачивается и глубоко вгоняет свой клинок в плечо барракса между пластин брони — вторая лапа Бобо повисает.

Всё это происходит меньше чем за секунду — я не успеваю на помощь своему напарнику. Изменённая громко и звонко смеётся. Закинув свой меч за спину, я швыряю молот здоровяка ей в спину: прилетает неудачно — рукоятью, но далее молот проворачивается и нахлобучивает эту бестию по голове, и та растягивается на земле.

Подбежав, я первым делом отрубаю её руки — если не убило молотом, может очнуться и подкинуть неприятностей. Придёт в себя, поговорим, кровью эта тварь явно не истечёт; а помрёт — так и ладно, меня этот вариант тоже устраивает.

— Эх… что ж ты так, дружище… — Бобо, поняв, что всё кончилось, распластался на земле, влажные глаза смотрят на меня с болью и укором. — Прости, друг, я не мог прийти раньше.

***

Благодаря тому, что мой организм уже не совсем человеческий, кровотечения у меня останавливаются за пару секунд, даже если повреждены артерии, а сломать мои кости, укреплённые полимерными материалами, задача вообще не из лёгких. Но комплект первой помощи я с собой всё же носил. Так что, осмотрев раны Бобо и освободив его от большей части брони, я нашел чем помочь другу, и теперь, если доставить барракса в лагерь под присмотр хозяина зверей, он должен оклематься. Правда, передними лапами Бобо двигать не может, да и в целом состояние его оставляет желать лучшего.

Беглый осмотр окрестностей показал, что новых противников пока не предвидится: неподалёку обнаружилась стоянка Изменённых, и, судя по всему, их было только торе; следов других гуманоидных созданий или опасных хищников я не обнаружил.

Полевой допрос взятой в плен Изменённой не дал никаких результатов, если, конечно, не считать результатом знание того, что это существо крайне агрессивно и совершенно безумно: из потока бессвязных фраз, ругательств и угроз удалось выяснить лишь то, что эта, с позволения сказать, женщина являлась сестрой Ковура и здоровяка, в чём я и без того не сомневался.

Допрашиваемая предпринимала бесплодные попытки вырваться (это со связанными крепчайшим шнуром ногами, за которые я подвесил её на дерево, и при отсутствии рук), пыталась извернуться и укусить меня (ага, прямо за доспехи), прокусила себе язык и какое-то время плевалась в меня кровью, конечно же, не попадая. На болевые воздействия отвечала смехом или же полностью игнорировала пытки.

Можно было бы притащить её в лагерь Кровавой травы и передать клану, но особого смысла я в этом не видел: вряд ли у бангоров получится вытянуть из пленницы какие-либо сведенья, а поимка и наказание преступников — это моя прямая обязанность и право как следопыта клана. В общем, в лагерь я взял её лишь частично — только голову, вместе с головами Ковура и здоровяка. Возможно, близким убитых ими людей будет приятно получить вещественное доказательство свершившейся мести.

В вещах уничтоженной мной группы природных Изменённых ничего особо интересного найти не удалось, только один заполненный энергетический кристалл, и ещё несколько пустых нашёл выброшенными на стоянке группы. Остальной их скарб, как и оружие, большой ценности не представляли и о личностях их бывших владельцев ничего нового не говорили. Так что кристаллами моя добыча и ограничилась.

Как бы ни был я физически силён, упереть на себе тушу барракса за полтонны весом не представлялось возможным. Да и раненному Бобо перемещаться у меня на спине было бы максимально некомфортно — не так эта спина и широка. В общем, мне пришлось поработать плотником. Используя меч вместо плотницкого инструмента, я срубил несколько небольших деревьев и сделал из них и имеющихся в наличии подручных материалов волокуши. Сооружение получилось громоздким, но крепким, и Бобо должно быть не так уж плохо ехать на нём.

Когда я подтащил своё изделие к барраксу, тот встретил меня благодарным взглядом, но на волокуши покосился с явным недоверием.

— Что, старина, думал я тебя тут брошу? Нет, вместе выбираться будем. Ты меня покатал, теперь я тебя покатаю! — Бобо утробно вздохнул, но на мою конструкцию всё же смотрел неодобрительно. — Ну, уж что есть! — развёл я руками. — Пожалуйте на борт, сударь!

До лагеря Кровавой травы я добирался двое суток. Несмотря на то, что я не останавливался и не отдыхал, темп передвижения с волокушами за спиной оставлял желать лучшего. К тому же, приходилось выбирать относительно ровный путь и огибать поля валунов, которых в Пустошах Грейворна было с избытком. Протащить через них волокуши я был вполне способен, но приходилось заботиться о состоянии моей ноши — на камнях раненого барракса трясло бы нещадно, и вряд ли это пошло бы на пользу его здоровью.

В общем, наше возвращение было сложно назвать триумфальным: мои соклановцы смотрели на меня с удивлением, одобрением, но помогать никто не спешил. Пока по дороге мне не встретился Орион. Увидев меня, он тут же, не говоря ни слова, впрягся со мной в волокуши.

— Надо отнести Бобо к Дегорусу, — сказал я.

Орион кивнул:

— Я покажу, где живёт хозяин зверей.

Сдав Бобо на руки Дегорусу и его подручным, я получил заверение, что с моим питомцем всё будет хорошо, и отправился на доклад к вождю Ронгару. Вождь встретил меня за накрытым столом. За едой я рассказал Ронгару о ходе расследования и скинул видео с мест гибели людей и боя с Изменёнными.

— Хорошо, Искандер. Спасибо, — вождь пожал мне руку как члену клана, обхватив предплечье, а не ладонь. — Сейчас можешь отдохнуть до вечера. Вечером я проведу собрание клана, расскажу всем о случившемся с нашими людьми и официально представлю тебя.

— Хорошо, — кивнул я.

— Отдохнуть ты можешь здесь, в моём доме, или пойти к себе — дом погибшего следопыта Солорна теперь твой. И надень на собрание клана это, — Ронгар протянул мне свёрток. — Одеяние следопыта с клановыми знаками. Ты не обязан носить его постоянно, но по статусу теперь тебе это положено. — Не дождавшись от меня никакой реакции, Ронгар добавил: — Это не обязанность, это привилегия.

Ну, вот я и обзавёлся собственным углом в этом мире. И привилегиями… Осматривать свою недвижимость сейчас не было ни сил, ни желания, и, сформировав пакет с информацией для стражи Ньюхоума, я попросил одну из девушек, убиравших со стола, проводить меня в комнату, где я могу отдохнуть. А там, наскоро приняв душ, завалился спать.

***

— Клан Кровавой травы, — вещал Ронгар, — Мы все знаем о пропаже наших братьев и сестёр. Сегодня брат и новый следопыт клана, Искандер, — вождь указал на меня, стоящего рядом с ним, — вернулся с вестями: в смерти наших близких виновны так называемые природные Изменённые! Да, те самые твари, дети катастрофы, которыми пугают непослушных детей. Их давно никто не видел в наших землях, но это не значит, что они исчезли окончательно. — По толпе прокатился встревоженный ропот. — Но не тревожьтесь, — Ронгар поднял вверх руки, и бангоры умолкли, — На правах следопыта клана Кровавой травы Искандер не только выследил тварей, убивших наших близких, но и вынес им справедливый приговор и привёл его в исполнение! — вона как, а я думал, просто выследил и убил.

— А какой может быть приговор за нападение и жестокое убийство членов клана?!

— Смерть! Смерть! — хором закричали бангоры.

— Смерть! — подтвердил вождь. — И Искандер сразился с опасными тварями! И казнил их! Вот их головы! — Ронгар достал из принесённой с собой сумки головы изменённых, которые я ему отдал, и поднял их вверх.