Страница 3 из 7
Таким был центральный рынок Мариуполя, и, возможно, где-то там маленький Володя Славский продавал холодную воду
На те деньги я сразу же закупил обувь, кроссовки, спортивные костюмы и… начал торговать. Ну, не было у нас другого пути. Половина страны встала за прилавки, а многие инженеры, учителя и врачи превратились в «челноков» и коммерсантов. Вкладывая свои и чужие деньги, я очень рисковал, но была уверенность, что все же нам удастся выкарабкаться. Правда, никто не предполагал, что этот период затянется так надолго. Все-таки спортивная федерация – не торговая организация. А мы – не коммерсанты. Надеялись, вот год, ну еще чуть-чуть, и мы будем заниматься своим делом – спортом, ан нет. Из болота трудно выбираться. И что особенно тяжело осознавать, что ни ты, ни твоя Федерация никому не нужны в своей стране, кроме таких же одержимых спортом фанатиков.
Первое, что мы сделали: из заработанных денег подняли заработную плату на сто процентов тем тренерам, которые состояли на ставках ОКР. Совершенно не хвастаясь, скажу, что мы оказались первыми из всех федераций, кому удалось это сделать. И таким образом удержали коллектив тренеров и всей Федерации как единое целое. Другого штата у нас не было на протяжении всех восемнадцати лет.
Я хорошо понимаю, что, наверное, сейчас мои поступки не вписываются в действительную реальность и любой может спросить: «Он что, такой наивный или такой патриот?» Да – я патриот. И это абсолютно честно. И еще: в моих генах заложено желание помогать таким же честным и самоотверженным людям не только в работе, но и по жизни. Моя мама говорила: «Твой отец готов был отдать последнюю рубашку ради того, чтобы помочь другому». Я – не легкомысленный альтруист, но поддержать хорошего человека я действительно всегда готов и делаю это с удовольствием.
Сегодня у меня есть все основания, в том числе и документальные, чтобы я мог заявить во всеуслышание: «Все восемнадцать лет Федерацию в финансовом плане я содержал лично».
Сейчас, обдумывая свои поступки и действия, я понимаю, что характер и воспитание заложенные родителями и окружением определили мое кредо. Прежде чем что-то сделать, я всегда очень хорошо обдумывал и взвешивал, что это даст в итоге.
Вот сейчас я пишу эти строки, анализирую прошлое и отчетливо понимаю, что все это заложила во мне мама. Окончившая всего два класса церковно-приходской школы, она постоянно напоминала мне и моей сестре о важности того, как оценят наши поступки люди, окружающие нас. Именно мама в тяжелые военные и послевоенные годы одна воспитывала нас с сестрой. И я знаю, как она гордилась тем, что сумела нас прокормить в полном смысле этого слова.
Когда отец добровольно ушел на фронт, на руках ее остались моя пятимесячная сестренка и я, которому не было еще и трех лет.
Она давно уже ушла из жизни, но я храню ее фамильную икону, которая у меня находится, как принято на Руси, в красном углу. И я часто зажигаю лампадку, вспоминая о ней с чувством особой любви и благодарности. До войны мы жили в Мариуполе. Отца своего я не помню. Он ушел на фронт в 1941-м, в первые же дни войны, и – пропал без вести. Порой кажется, будто я его помню… Но это, скорее всего, не так. Просто память услужливо предлагает какие-то туманные образы. От отца осталась лишь одна наградная фотография у знамени полка.
Анатолий Васильевич Акентьев
Георгий Александрович Мнацаканов
Александр Николаевич Зорков
Вторым решающим фактором в формировании моего характера стали улица и сверстники в послевоенные годы. Улица жила своими законами: здесь действовали жестокие, но справедливые правила и кодекс чести.
В Мариуполе в те послевоенные годы жилось очень трудно. 400 граммов хлеба на семью в день по карточке – вся норма довольствия. Обучение в ремесленном училище, или, как говорили тогда, – ремеслухе, предшественнике профтехучилищ, считалось спасением, там одевали и кормили весьма прилично. Поступил я, следом и моя сестренка. Мы учились два года, потом прямая дорога на металлургический завод им. Ильича. Пришел я в транспортный цех токарем третьего разряда, а через два года ушел в армию, уже имея пятый разряд.
Мое поступление на работу токарем оказалось спасением для всей семьи. Жить нам стало намного легче. Зарплаты хватало и на еду и на одежду. В комсомол я вступил еще в ремесленном училище, а уже на заводе меня избрали секретарем комсомольской организации цеха. Через два года пришла повестка в армию.
Служить выпало на Тихоокеанском флоте в пограничных войсках[1], где в то время служба длилась три года, тогда как в обычном флоте все четыре. Ходил я на МПК[2], дослужился до старшины первой статьи, с присвоением после демобилизации звания младшего лейтенанта запаса.
В 1961 году, сразу после демобилизации, я с одним бушлатом в руках пришел в горком комсомола города Невельска. Там продолжилась моя трудовая деятельность. Конечно, это был мой выбор, но, видно, так угодно было судьбе. Там я женился, завел семью и всем сердцем полюбил этот край.
Когда говоришь о судьбе, невольно приходит в голову мысль: а что это такое – судьба? Наверное, на этот вопрос можно ответить только после многих лет жизни, да и то неоднозначно. Мне кажется, что судьба очень любит принимать решения в одиночку. Не хочется верить в потусторонние силы, но зачастую обстоятельства складываются таким образом, что начинаешь верить в истину – «все, что ни делается, – к лучшему». И это подтверждается жизнью. Так случилось и со мной. Я не выбирал себе дороги. А шел по обычному тогда жизненному пути и везде работал добросовестно. Наверное, это была и есть моя судьба. Я только к этому непременно добавлю: «На Бога надейся, но и сам не плошай». Это все, вместе взятое, и определило мои дальнейшие поступки и мировоззрение.
Мне, как президенту Федерации, повезло с первым вице-президентом Геннадием Васильевичем Калакуцким. Обширный круг его обязанностей при неизменной принципиальности, заслуженном авторитете и опыте, укреплял нашу Федерацию. Его профессионализм и добросовестное отношение к своей основной работе главного тренера сборной команды России по прыжкам на лыжах с трамплина вызывали у всех уважение.
С Вейнером Фатхинуровичем Сабуровым, генеральным секретарем нашей Федерации, я проработал все восемнадцать лет. Это очень своеобразный и скромный человек. Мне было с ним работать и приятно, и сложно, поскольку у нас оказались очень разные характеры. Тем не менее в главном – в определении и достижении цели – мы всегда с ним были едины.
Айрат Минигаянович Курамшин – член Президиума и вице-президент. Именно на нем в тот период во многом держалась Федерация России как в спортивном, так и в организационном плане.
Сергей Васильевич Червяков – мастер спорта международного класса, вице-президент. Он руководил Советом ветеранов. Его мнение всегда было обоснованным и весомым.
Анатолий Васильевич Акентьев – член Президиума Федерации. Он очень достойно отстаивал наши интересы в международной Федерации лыжного спорта в качестве первого вице-президента FIS.
Мнацаканов Георгий Александрович – генеральный секретарь Ассоциации зимних видов спорта. С первых дней образования Федерации Георгий стал для меня незаменимым советником и помощником. Его опыт и знания оказали неоценимую помощь по многим вопросам, направлениям и, конечно, связям с Международной федерацией лыжного спорта (FIS) – то, чего мне не хватало в то время. И я ему очень признателен за все.
1
Срок службы в погранфлоте 3 года.
2
Малый противолодочный корабль.