Страница 5 из 11
– Ну, же, Анжелика, дитя моё!
Убила бы, если бы могла, за одно – «дитя моё». Нашлась мамочка!
– Не томи. Расскажи о новостях.
– Я думала, вы уже слышали о сути дела?
– Конечно. Но мне так хотелось узнать подробности!
Я откинулась в кресле, с удовольствием отставляя от себя чашку, расписанную золотыми птица.
– Мой деверь требует моего возвращения в Тёмную Цитадель.
– Требует?.. Да как он осмелился!
– Особой храбрости тому, кто преобладает и в силе, и в праве не требуется.
– У нас есть драконы.
– У него тоже. К тому же я не уверена, что Молния пойдёт против своих бывших хозяев.
– Разве она не полностью подчинена тебе?
– Подчинена? Драконы не рабы. То, что вы почитаете за подчинение, я бы назвала неким… симбиозом.
Олиера нахмурилась, пытаясь осознать значение непонятного слова.
– Что такое симбиоз?
– Слияние, сосуществование, соединение. Мы с Молнией связаны, это так. Но она также связана и с родом Хасепти.
– Что это значит?
– Я не уверена, что мы сможем использовать Молнию против этих людей. Поговорите с отцом. Постарайтесь убедить его, матушка, что нам лучше не делать себе врагов там, где можно обойтись и без этого.
Какое-то время мы поговорили о том, о сём. Но я дала Олиере то, что она хотела узнать. Я готова была уехать. Она рада была меня проводить.
Но оставался ещё король Зигмунд. Который не меньше, чем Атайрон желал власти и над драконом, и над последним отпрыском Санисторов.
Впрочем, мне было всё равно, чего желает отец. Слишком много грозовых туч собиралась над нашими с сыном головами. Если потребуется, я воспользуюсь моим единственным козырем без отцовского благословения. Мы с Молнией отыщем дорогу в Цитадель.
Я не отдавала себе в этом отчёта, но ноги сами принесли меня в Драконью Обитель, которую отец повелел отстроить для моей могущественной питомицы. Теперь она обитала здесь вместе с парой своих дракончиков. Я по-прежнему видела в них малышей, хотя оба уже были размером с приличных лошадок. Ну, если к лошадкам приделать ещё крылья, что в размахе достигали около десяти метров.
Почувствовав моё появление, Молния подняла узкую змеиную голову и издала гортанный горловой звук, выдыхая их чёрных ноздрей небольшое облачко дыма.
– Здравствуй, моя красавица. Хочешь покататься?
В жёлтых глазах словно плескалось расплавленное золото, в центре которого островками плавами два вытянутых, узких острых лезвия – зрачки. Молния глядела на меня не мигая. Когда-то этот пристальный взгляд пугал меня до… даже неприлично сказать, до чего. Но я давно перестала бояться мою опасную, чудовищную союзницу.
Я подошла, положив ладонь на горячую, как разогретая печь, драконью чешую. Тому, кто видел Грома или Рока, моя Молния показалась бы изящной. Такой она и была. Девочка-красавица. Но взбираться на неё было приблизительно тоже, что карабкаться по пожарной лестнице на третий этаж.
Земля отодвигалась дальше и дальше, а вокруг меня то поднимались, то опускались, как вздыбленная шерсть, острые шиповатые наросты на драконьей чешуе.
Устроившись на своём излюбленном месте на хребте у Молнии, я прокричала «Лети». И с восторгом ощутила, как мощные мускулы под горячей чешуёй, словно разогретые солнечным светом или пламенем, камни, задвигались. Молния застрекотала и, оттолкнувшись лапами от земли, распрямила крылья. Лицо моё обдало порывом ветра, будто это корабль разворачивал паруса.
Я физически, каждой клеточкой своего тела ощущала сопротивление земли, не желающей нас отпускать. Но что земное притяжение против воли дракона? Мы воспарили!
Как же я любила этот момент. В небе кроме меня и Молнии царили только ветра. Они то сражались с нами, то становились нам союзниками. А всё земное отодвигалось, уходило, отставало.
Я чувствовала людской страх перед нашей с Молнией мощью, их беспомощность и… стыдно в этом признаваться, но я упоённо наслаждалась этим страхом.
Те, кто остаются на земле беспомощны перед парящими в облаках. Сладко быть драконом, способным испепелить любого. Мощь и силы окрыляют не меньше крыльев.
Наша рогатая, крылатая, угрожающая тень парила над городом, укрепляя королевскую власть, внушая страх в сердца отцовских подданных. Молния победно взревела.
Атайрон… я видела его в последний раз более пяти лет назад. Интересно, какой он теперь – Чернокнижник, правящий вместо своего младшего брата? Колдун, ставший королём?
Я всегда избегала думать о том, что связывало меня с братом моего покойного мужа. Я отрицала перед собой эту связь, не желала признавать собственных чувств. Но они были. И это было очевидным для всех. Притяжение между мной и моим деверем было столь сильным, что не укрылось даже от посторонних глаз.
Я никогда не позволяла себе ничего… и Атайрон – тоже. Мы не вольны контролировать собственные влечения и чувства. Только действия. Я была Эвилу верной женой. Я оплакивала моего мужа долгих пять лет. Гораздо дольше, чем знала его.
Атайрон нужен мне. Он нужен моему сыну, без его защиты нам не выжить и не приблизиться к трону. И я больше не стану бегать от того, чему всё равно предрешено свершиться – рано или поздно.
Эвил мёртв. А я – жива. И планирую этим воспользоваться.
Глава 3
Эвил и Атайрон, летая на драконах, никогда не пользовались никакими специальными приспособлениями. В то время как я не могла заставить себя отказаться от «благ цивилизации». На шее Молнии был огромный кованый ошейник, к которому я цепляла нечто вроде уздечки, сделанной из кожи. Подобное приспособление никак не влияло на управление драконом, по аналогии тому, как всадник управляет лошадью, но оно помогало мне держаться более устойчиво, затрачивая меньше усилий.
Молния, сделав последний круг, опустилась в своё логово. Её громогласный рёв заставил содрогнуться пространство. Ему ответили голоса снизу.
Увидев, что между лап «дракончиков», который уже достигли размеров крупной лошади, мне навстречу бежит моё драгоценнейшее сокровище и надежда государства, я едва не возопила громче Молнии.
– Мама! – радостно приветствовал меня Ангэй.
Видеть пятилетнего ребёнка рядом с зубастыми монстрами…
Молния гневно рыкнула и, изогнув узкую клыкастую морду, поглядела на меня кроваво-алыми глазами.
«Прости!», – мысленно извинилась я перед ней. – «Прости, но, когда речь идёт о детях, даже умнейшие из женщин превращаются в медведицу».
Но Молния доверяла мне своих дракош. И сама я, в случае опасности, велела служанкам и самому сыну бежать к Драконьему Дому, потому что этот мир таков, что люди порой в разы опаснее чудовищ. Не при Молнии об этом думать.
– Мама! – радостно бросился сын ко мне, стоило мне, как с горки, съехать вниз по драконьему хребту. – Доброе утро, мамочка! Как покаталась? Я тоже скоро оседлаю моего дракона. Правда, Пингвин?
Чёрный, без единого отблеска, юный дракон, приподняв верхнюю губу, обнажил острые клыки и фыркнул. Из троих детёнышей Молнии именно этот больше всего напоминал Злого Рока и уж меньше всего напоминал Пингвина. Но тут я была совершенно бессильна. Мой драгоценный сын и его дракон договорились об этом без меня.
Как любая мать я рассказывала сказки сыну на ночь. И одной из его любимых была сказка о медвежонке Умке и пингвинчике Лоло. Богатое воображение Ангэя обмануло его. Он решил, что раз существует кто-то, способный выживать среди вечной ночи, льдов и холода, то он необычайно силён, опасен и ужасен. Именно таким в его воображении представал Пингвин. Я пыталась нарисовать сынишке эту зверюшку, но художник из меня столь посредственный, что моё творчество только утвердило его в убеждении, что Пингвин ужасен и велик. Так что, когда пришло время именинаречения, один из драконов стал Пламенем, вторая – Ведьмой, а третий, самый крупный, мощный, со скверным характером, но верным сердцем, обречён был стать Пингвином. Я не смогла убедить сына дать крылатому убийце другое имя. Одно утешало, что никто в этом мире так и не узнает прообраз и все будут убеждены, что Пингвин – это очень страшно.