Страница 24 из 39
Я следую за ним, закрывая за нами все двери и запирая их.
Ирония происходящего не ускользает от меня.
Я поднимаюсь по лестнице следом за ним.
Он держит и несет Эбигейл так, словно самый драгоценный сверток в мире.
Мы входим в ее комнату.
Эндрю осторожно укладывает Эбигейл на кровать и стягивает одеяло, укутывая ее. Отступив, мужчина дает мне достаточно места, чтобы втиснуться. Я наклоняюсь над ней, убираю с лица волосы и целую на ночь в лоб.
Она улыбается во сне.
Пока дочь в безопасности и счастлива, я могу все вынести.
Даже этого мужчину.
Выпрямившись, поворачиваюсь и вижу Эндрю, протягивающего ко мне руку.
Поколебавшись, я гляжу в его лицо и вижу всю его темную нежность, а затем вкладываю свою руку в его. Мужчина сжимает пальцы вокруг моих, и даже этого невинного прикосновения достаточно, чтобы у меня участилось дыхание.
Вместо того чтобы со временем потерять к нему чувствительность, я, кажется, становлюсь все более и более отзывчивой к нему.
Эндрю ведет меня из комнаты Эбигейл по коридору в свою… нет, нашу комнату.
С каждым шагом мое сердце бьется немного быстрее. И с каждым шагом я чувствую, что он меняется. Его хватка на моей руке сжимается от напряжения, а лицо становится твердым.
«Я чем-то его разозлила?» — думаю я. Не уверена, но что-то определенно есть.
Мужчина втягивает меня в комнату и быстро закрывает за нами дверь.
Запирает ее.
Я с удивлением смотрю на него. Что-то не так. Он был таким спокойным, таким ласковым несколько мгновений назад… но, может быть, это было просто затишье перед бурей? Прямо сейчас мужчина выглядит так, словно готов броситься на меня.
— Нам нужно поговорить, — хрипло говорит Эндрю и опускает мою руку.
Потянувшись к воротнику своей рубашки, он дергает за узел галстука, ослабляя его, а затем выдергивает его из воротника.
— О чем? — сглатываю я и делаю шаг назад.
Дорога домой была такой тихой, что я почти забыла, что боюсь его.
Галстук исчезает, и мужчина начинает расстегивать рубашку, его движения резкие и быстрые.
— Об Иване, — рычит Эндрю.
— А что с ним? — спрашиваю я и нервно облизываю губы. Во рту внезапно пересыхает, а живот сводит от страха.
Эндрю срывает с себя рубашку и, наклоняя голову из стороны в сторону, хрустит шеей.
Выпрямившись, он смотрит на меня несколько долгих, напряженных секунд, прежде чем ответить:
— Мы его отпускаем.
Бл*ть. Худший мой кошмар сбывается.
— Когда? — спрашиваю я, пытаясь смириться с этой информацией.
— Завтра, — говорит Эндрю, не сводя с меня глаз. Он долго и пристально смотрит на меня, оценивая мою реакцию.
— Почему вы не… — я останавливаюсь, сглатывая, даже не в состоянии закончить свой вопрос.
Возможно, это делает меня такой же плохой, как он, но больная, извращенная часть меня надеялась, что Люцифер найдет причину позаботиться об Иване, как только они получат от него информацию, которую хотели.
Я надеялась, что больше никогда не увижу его, и мне больше никогда не придется его бояться.
Эндрю усмехается.
— Почему мы не убили его?
Я медленно киваю головой.
— Потому что он нам еще пригодится.
Мое сердце дрожит, а дыхание учащается. Мне приходится снова сглотнуть, так как по горлу поднимается желчь. Конечно, он им еще пригодится. Иван, несомненно, является неиссякаемым источником информации.
Но он захочет меня вернуть.
— О, Боже, — стону я.
Мои ноги дрожат и я, запрокинув голову, встречаюсь с твердым, неумолимым взглядом Эндрю.
— Ты должен меня отпустить.
Его глаза темнеют, и это слово вырывается из его рта почти как рев.
— Нет.
Мне следовало бы бояться реакции Эндрю и его ярости на лице, но сейчас я гораздо больше боюсь Ивана.
— Но он будет искать меня, — со слезами на глазах объясняю я. Моя паника усиливается с каждым словом, которое я говорю, зная в глубине души, что это правда. — Иван всегда находит меня. Всегда.
— Я нахрен убью его, если он попытается отобрать тебя у меня.
Я качаю головой, желая ему верить, но зная, что все не так просто. Иван поразительно удачлив и имеет «очень глубокие карманы». В конце концов, он меня найдет. Если не завтра, то послезавтра. А потом...
— Что? Ты мне не веришь? — спрашивает Эндрю, его голос звучит мягче, но как-то опаснее.
Сделав шаг ко мне, мужчина заполняет пространство, которое я создала между нами. Рукой тянется к моему подбородку, прикосновение сначала нежное и мягкое, но затем он хватает его и приподнимает.
— Я едва не грохнул Люцифера, когда узнал, что Иван просил тебя вернуть.
Мои глаза расширяются, легкие за ребрами замирают. Как ни стараюсь, я не могу втянуть в них воздух.
— Я хочу разорвать Ивана голыми руками. Я хочу оторвать каждую его гребаную конечность и обоссать его гниющую тушу за то, что он осмелился потребовать тебя обратно.
Собрав остатки своего мужества, и вдохнув, наконец, немного воздуха, задаю вопрос, которого так боюсь.
— Ты собираешься вернуть меня? — произношу я, запинаясь.
У него может не быть выбора, Люцифер может навязать ему свой.
— Нет! — рычит Эндрю и притягивает меня к груди. Мужчина так сильно сжал мой подбородок, что на нем могут появиться синяки.
— Какая моя часть тебя, черт возьми, не может понять? Я никогда тебя не верну.
В данном случае дьявол, которого я знаю, страшнее Эндрю. В конце концов, Эндрю еще не причинил мне вреда.
— Но, — возражаю я. — Ты знаешь меня всего пару дней. И не можешь знать захочешь ли, чтобы я всегда была рядом.
Эндрю просто смотрит на меня, его лицо темнеет. Чем дольше он смотрит на меня, тем больше я чувствую, что только что совершила огромную ошибку.
Я пытаюсь вырваться, пытаюсь освободиться от его хватки, но он отстраняет меня.
Его обнаженная грудь вздымается и опускается, а его черные глаза угрожающе вспыхивают.
— Вижу, что ты еще не смирилась со своей судьбой.
Прежде чем успеваю спросить его, какова моя судьба, он поднимает меня на руки и несет к кровати.
— Мне казалось, что я очень ясно дал это понять, — говорит мужчина и бросает меня на матрас. — Но если тебе нужна гребаная демонстрация, я устрою тебе ее.
Мои волосы падают на лицо, я сажусь, пытаясь убрать их с глаз, но затем мою блузку хватают и яростно дергают через голову.
— Эндрю, — пищу я и едва успеваю убрать волосы с лица, как он толкает меня на спину. Схватив мою юбку за талию, он тянет ее по ногам.
Я слышу, как лопаются нити, и рвется ткань.
— Что ты делаешь?
Единственный ответ, который получаю, это его сердитое рычание.
Теплыми руками скользит под меня, обхватывая мою задницу, а затем стягивает с меня трусики.
— Прости, — говорю я, надеясь быстро успокоить его, хотя не совсем понимаю, чем я его разозлила.
Эндрю, обхватив мои колени, раздвигают мне ноги.
Я смотрю на него, пока он расстегивает брюки. Звук открывающейся молнии звучит громко, как выстрел.
«Почему я снова испугалась Ивана?» — задаюсь я вопросом, глядя на Эндрю. Трудно вспомнить с ним у меня между ног, башней мощных, рельефных мышц.
Даже когда он не нависает надо мной, его размеры заставляют чувствовать себя такой маленькой… такой уязвимой.
Его брюки опускаются, стекая по его ногам, а затем он снова набрасывается на меня, как голодное животное, собирающееся убить.
— Это мои губы.
Его рот опускается на мой рот, а мужчина поднимает вверх мой бюстгальтер.
— Это мои сиськи, — рычит он мне в губы.
Эндрю крепко целует меня, а затем его скользит губами вниз. Схватив мою грудь, мужчина сжимает ее ладонями.
— Мои, — снова рычит он, а затем яростно поглощает их. Втягивает кончики в рот. Шумно посасывает соски.
Я прижимаюсь к кровати, охваченный жаром, когда он издает все эти восхитительные звуки в глубине своего горла.
— Эндрю, — выдыхаю я, выгибаясь и хватаясь за его плечи, пока он сосет и сосет, доводя меня до грани безумия.