Верю, судьба!

Выше и дальше.

Кто бы вы ни были, мы не забудем.

Снег начался внезапно. Мокрые крупные хлопья летели по встречному ветру, и скорость пришлось снизить. В снежной каше было не различить, что там, внизу, да и не заботило это "внизу" последние сутки ни Касси, ни Атиса. Они торопились, как могли, но с каждым часом чувствовали себя всё хуже - усталость, почти ими забытая, надвигалась неотвратимо, как лавина в горах.

- Как же хочется спать, - едва слышно произнес Атис, стирая с лица мокрый снег. - Посадить цветок, и заснуть.

Касси не ответила. Ей тоже хотелось спать, да так, что она порой пугалась - сейчас глаза закроются сами собой, и она рухнет с цветка в снежную тягучую муть. Страшно. Надо держаться. Во что бы то ни стало - надо держаться, потому что время не ждет, а лететь еще порядочно.

Цветы, однако, тоже сдавали - полет замедлился, да и встречный ветер мешал: порывистый, мокрый. Становилось всё труднее стабилизировать полет - цветы вихляли, выравнивались с трудом, плохо слушались команд. Их время было на исходе.

На вторые сутки такого полета Атис обратил внимание, что семена в чашечках, до этого представлявшие из себя практически монолит, стали крупнее, заметнее, и начали отделяться друг от друга. Они потемнели, почернели, и когда Атис сунул между ними коготь, он не зафиксировался так же хорошо, как прежде. А когда вытянул - несколько удлиненных семечек выскочили следом, и их тут же унес ветер. Атис не стал говорить об этом Касси, да и о чем было говорить - она сама всё отлично понимала.

- Сутки, двое - и конец, - пробормотал Атис себе под нос. - Почти триста километров. Касси, мы не успеем.

- Успеем, - упрямо ответила та.

Ветер оттепели сменился уже на подлинно зимний - хрустально-колючий, острый, как тысяча ледяных ножей, безжалостный и бездушный. Хотя, может, так было и лучше - они снова начинали чувствовать холод, но зато ветер отгонял подступающий сон. В очередной раз встряхиваясь, отгоняя наплывающую дурноту, Касси снова представляла то, что они станут делать, когда долетят до Песков. Картины возможного будущего вставали у нее перед глазами с ужасающей реалистичностью.

Вот они садятся, незамеченные, рядом с загородным домом. Босые, раздетые, засыпающие, на морозе. Вот они бредут к дому, прячась - и видят, что дом под охраной, что везде - милиция. Сунуться? Их тут же схватят. Идти прочь - замерзнуть наверняка. В квартиру Касси соваться тоже нельзя, там наверняка ждут. Не говоря уже о городском доме Чудова, где держат Серафиму и ламу. Куда же деться? К знакомым в Песках? Да, в Песках у Касси было много знакомых, но все они принадлежали к местной элите, и идти к ним - безумие: те их тут же сдадут, а скорее всего, и вовсе не примут, прогонят прочь двух сумасшедших, грязных, обтрепанных нищих, и тут же заявят в милицию.

Да что же это такое, неужели нет никакого выхода?… И как хочется спать! Жаль, нету грибов, обычно, если их покурить - сон прогоняют.

Грибы?

Постой-постой.

Касси напряглась, силясь вспомнить что-то важное.

Точно! Конечно!

Баба Фана, знакомая Атиса, старушка, что живет в "частном секторе для престарелых"!

Ее не знает никто из Ойлл-о. Там их никто не будет искать. Она, наверное, примет их без вопросов, можно будет выспаться, поесть, одеться и подумать, как вытащить Серафиму с ламой.

- Атис, - позвала Касси. - Слышишь?

- Что тебе? - откликнулся Атис.

- Надо лететь к бабе Фане. Как думаешь, примет она нас?

- Примет, наверное, если жива, - подумав, сказал Атис.

- Больше не к кому. Я все обдумала. Видишь, пригодились твои грибы…

Ее цветок, летевший рядом с Атисом, вдруг накренился, едва не опрокинувшись, и резко ухнул вниз. Атис успел заметить, что Касси, кажется, свалилась на бок. Наверное, все же не выдержала и отключилась.

Он попробовал бросить свой цветок в пике, следом на ней, чтобы поймать, удержать, но тут руки его соскользнули, и он едва успел ухватиться за лепестки, чтобы не сорваться вниз.

- Касси! - закричал он в отчаянии. - Касси, держись!

Голос почему-то прозвучал слабо, ветер заглушал слова, уносил их прочь. Атис с трудом потянулся, влез на свой цветок, который тут же пошел вниз, набирая скорость - видимо, принял команду.

Метель.

Каша из снега и ветра.

- Касси… - потерянно повторил Атис. Ответом ему была тишина, лишь снежинки шуршали, выписывая немыслимый свой танец по лепесткам.

Внезапно сверху раздался какой-то звук, словно тысячи тысяч медных колокольчиков зазвонили в зимнем небе, и вдруг снег прекратил идти. Сверху на цветок Атиса опускалась тень, огромная, закрывающая половину небосклона.

"Летающий монастырь" - вспомнил Атис.

Он вскочил на ноги, рискуя снова сорваться с цветка, и закричал, изо всех сил размахивая руками, и чуть не подпрыгивая:

- Эй! Эгей! Мы тут, тут! Помогите!

Звон усилился, цветок потянула вдруг вверх какая-то непонятная сила, а ветер совершенно стих.

Последнее, что увидел Атис перед тем, как рухнуть в забытье, были обитые медью ворота у себя над головой. Ворота, открывающиеся прямо в небо, ему навстречу.

- Лама Рибху выполнил свое служение, - Атис сидел на полу рядом с ламой-наставником. - Хорошо, что у нас получилось сдержать обещание.

- Хорошо, - согласился тот. - Значит, он свободен.

Касси сидела рядом. Здесь, в монастыре, ей стало немного получше, сон слегка отступил - видимо, ламы умели каким-то образом, по-особому, восстанавливать силы, и не только свои.

- Я хочу попросить вас об одном одолжении, - начала она. - Понимаете, семена летающих цветов… - она замялась. - Мало ли, что может с нами случиться. А вы бы их сохранили, у вас-то им точно ничего не грозит.

- Они еще не созрели, - возразил лама. - И потом, сохранить семена велели вам, а не нам. Да и созревшие семена я бы не решился оставить, я не имею права подвергать монастырь такой опасности.

За окном, маленьким, не застекленным, плыло облачное море. Монастырь, подобрав их, сразу же ушел вверх, и теперь медленно и величественно двигался на север. Пока что Летателям и монахам было по пути, но лама-наставник объяснил, что через пару часов монастырь снова изменит курс, и повернет к югу. Так что Летателям придется добираться до Песков самостоятельно.

- Скажите, а как нам лучше поступить дальше? - спросил ламу Атис. - Ведь совсем скоро…

- Ты это великолепно поймешь тоже совсем скоро, - улыбнулся лама. - Проблемы следует решать по мере их поступления.

- А откуда вы узнали, что мы здесь? - спросила Касси. - Не случайно же вы нас нашли. Или все-таки случайно?

- Это имеет какое-то значение? - спросил лама. - По-моему, нет. Вероятно, нам всем необходимо было совпасть в какой-то точке времени и пространства. Мы совпали.

Из-под окна доносилось мелодичное пение - сотни голосов тянули одну и ту же мантру. Атис прислушался. Да, Ом-мани пел что-то очень похожее, возможно, что…

- Ты совершенно прав, Летатель, - покивал лама. - Если они не будут петь, монастырь упадет на землю.

Касси помолчала. Ей почему-то сделалось неловко.

- Вы знаете, я… - она замялась. - Я хотела поблагодарить за помощь, и…

Она замолчала. На самом деле она хотела сказать совсем другое. Может быть, у лам есть какие-нибудь средства, или снадобья, чтобы придать силы, или хотя бы попросить новую одежду, а то ведь холод возвращается, а они с Атисом совсем раздеты. Но, столкнувшись со спокойным взглядом ламы, Касси внезапно поняла, насколько все это неуместно.

У лам действительно был свой собственный путь, а у них, Летателей - свой. И почему-то важно было пройти его до конца самим, без чужих подпорок. Победить своими силами, или проиграть - но тоже своими.

Поэтому Касси сказала совсем не то, что собиралась.

- …и, может быть, у вас найдется что-нибудь поесть? - проговорила она, и, внезапно смутившись неуместности фразы, отвела глаза.