Страница 4 из 20
– Я ничего не понимаю…
– Признаться, я тоже мало что понимаю в этом, кроме того, что это сон, умерев в котором, вы умрёте и там… В своём естественном пространстве. Это я знаю наверняка.
Сон! Тем более она не будет тут сидеть. Тут её просто заедят кусаки, их здесь было очень много, очень. Перед ней был подъём, что вёл наверх, к свету, и когда её глаза привыкли, она увидела, как земля на этом подъёме шевелится и иногда в лучах падающего света поблёскивают твёрдые панцири этих мерзких существ. Да и Бог с ними, девочка стала карабкаться вверх, уже не обращая внимания на тварей. Она тут больше не останется, нет, нет и нет!
Ей нужен был свет, сейчас он был просто физически необходим. Почти так же, как и голос. И чтобы услышать его приятное спокойствие, она спрашивала:
– А что мне там может угрожать?
– На поверхности вам может угрожать всё, – коротко ответил голос.
– Всё? – удивлялась она, карабкаясь по влажному грунту вперемешку с кусаками, которые то и дело пытались вцепиться в её тело.
– Да, вы лакомый кусок для всего, что тут обитает, вы для всего сущего будете являться самой жизнью. Продолжением её. Каждый кусочек ваших тканей будет для здешних обитателей капелькой, что удлиняет их существование.
Светлана уже почти добралась до верха.
– А когда я проснусь… Если меня тут… Если я тут не погибну, я проснусь у себя дома? Живая и здоровая?
– Да, вы проснётесь в том виде, в каком вы будете тут; если вас убьют, вы не проснётесь…
– А не могли бы вы сказать, кто может меня убить? Кого мне бояться больше?
– Все… Все существа, что тут обитают, представляют для вас опасность, не уходите с этого места, оно относительно безопасно, прячьтесь от медуз, старайтесь не шевелиться без надобности, опасайтесь даже жаб, они очень ядовиты. Не производите шума и старайтесь не распространять свой запах, здешние существа реагируют на запахи, тепло и на движения. Если вы дождётесь своего пробуждения, то, скорее всего, вы и не вспомните, что были тут. А если не вспомните и ничто вам не напомнит о пребывании тут, то больше вы сюда, скорее всего, и не попадёте. Желаю вам удачи.
– Подождите, подождите, – просила девочка.
Она карабкалась вверх, к свету, упираясь ногами в рыхлый грунт, и уже почти вылезла на поверхность, осталась лишь пара метров, ей очень хотелось, чтобы голос побыл ещё хоть немного. Ещё хоть чуть-чуть. Но голос сказал, как ей показалось, с сожалением:
– Нет, боюсь, что это невозможно, дальнейшее моё пребывание с вами может обернуться для меня гибелью. Я уже и так здесь задержался.
И всё. Ни хлопка, ни прощания. Голоса она больше не слышала.
Глава 3
Девочка торопилась и наконец вылезла из-под земли, из-под камня, она отряхивала руки и колени от прилипшего грунта, щурилась, оглядывалась по сторонам. И почти ничего не видела. Всё вокруг заливал тяжёлый и плотный туман. Кажется, пока ей ничего не угрожало, она так и стояла у большого камня, который на поверку оказался большим куском кирпичной стены, с облупившейся штукатуркой. Руки болели, от ладоней и до локтей они были исколоты, изрезаны, грязны. Впрочем, как и ноги. А её бельё выглядело ужасно, оно и так не было новым, а тут и вовсе… Растянувшаяся, сырая, ветхая и грязная рванина… Хоть выбрасывай. А ещё болело под ногтями. Всё-таки немало земли ей пришлось выгрести и переместить. Но с этой болью можно было мириться. Девочка стала приходить в себя.
Теперь, когда ужас пребывания под землёй уже отступил, она почувствовала себя лучше. Можно сказать, что девочка почти не устала, в общем она была достаточно сильной и выносливой для своего возраста и пола. Светлана с шестого класса, то есть уже более четырёх лет, занималась спортом. Девочка уже фактически выполнила норматив на звание кандидата в мастера спорта. Тренировалась она теперь редко, но на десяти тысячах метров она всё ещё легко выбегала из тридцати шести минут. Просто не успела показать этот результат на соревнованиях для официального получения звания. В общем, сил у неё ещё было предостаточно. Она стала смотреть по сторонам.
И почти ничего не могла рассмотреть. Всё тот же густой туман, и был он таким плотным, что уже через пять или семь шагов ничего не было видно. Кирпичные обломки, сырая, серая земля и сплошной туман. Ну, еще справа от неё какое-то растение, почти без листвы, не то низкое дерево, не то куст с мощным стволом. И больше ничего. Разве что невысокое, прямое, вывороченное с корнями ещё одно деревце валялось рядом с той щелью, из которой она вылезла. Да, а голос-то был прав, когда отговаривал её вылезать на поверхность. Место это девочке вообще не казалось приветливым. Этот туман был серым, серым и густым, с явным оттенком нездоровой желтизны, этот рыхлый, почти осязаемый туман, кажется, придавал воздуху неприятный, но знакомый привкус. Она не могла распознать его. Но он точно ей не нравился. А ещё тут были звуки. Глухие, как через вату доносились до неё, нехорошие, резкие. Сначала птичий заливистый клёкот. Но неестественно низкий и какой-то озлобленный. И как эхом, ему вторили щелчки, даже через этот туман казавшиеся чёткими. И тут же визг, высокий, короткий, захлёбывающийся… А потом снова клёкот и уханье… Всё это прозвучало быстро, закончилось за пять секунд. Звуки показались девочке весьма красноречивыми, очень неприятными.
Теперь уже и обломки кирпичной стены, что были для неё ненавистным камнем под землёй, вдруг стали походить на убежище, к которому захотелось прислониться. А может, и вновь забраться под него, чтобы укрыться от тех, кто издавал такие звуки.
И лишь наличие десятков колючих и свирепых кусак, там, внизу, в щели под камнем, отталкивало её от мысли вернуться в сырое убежище. Она пока лишь присела возле камня на корточки. Стала прислушиваться дальше. Голос рекомендовал ей скрываться, меньше двигаться и не источать запахов. Да, судя по тем звукам, что доносились до ушей Светланы, нужно было придерживаться его рекомендаций.
Это хорошо, что там, во тьме, она не могла разглядеть кусак. Она бы там перепугалась ещё больше. Чёрная и блестящая тварь в указательный палец длиной ползла по стене. Конус живота из сегментов, как у большого таракана. Мощные щипцы жвал, сама гадина вся даже на вид прочная. И длинные, суставчатые, крепкие лапы-крючки. Никаких шипов, никаких усов. Наверное, Света исколола руки об их мерзкие и жесткие ноги. И вот что её ещё удивило…
Не то чтобы она очень хорошо училась. После того как у неё стало получаться с бегом, с учёбой у неё начались проблемы, но даже имея тройку по биологии, она помнила, что у всяких мелких тварей бывает либо шесть ног, либо восемь. У кусаки, что ползла по кирпичам, ног было всего четыре. Страшила непонятная. У девочки холодок пробежал меж лопаток, её даже передёрнуло, когда она представила, что вот такие же гадости ползали по ней и пытались своими страшными, острыми кусачками прогрызть ей кожу. И опять лезть под камень, в щель, к этим колючим мерзостям, Светлана совсем не хотела.
Никто ей этого не советовал, как-то само всё получилось, она, чуть наклонившись, подтянула к себе деревце и стала обламывать с него ветки. Древесина была сырой, влажной, ветки не ломались, их приходилось откручивать, обрывая гибкую кору. Но девочка не сдавалась и даже ускоряла процесс по мере того, как слышала новые неприятные звуки. Услышав новое ужасное уханье, похожее на насмешку, девочка замирала, боясь произвести хоть какой-нибудь шум. Тем не менее, ей удалось через некоторое время добраться и до корней деревца. Как это ни странно, но от корней она избавилась быстрее, чем от веток. У неё вышел крепкий, сучковатый полутораметровый стек, хлыст, посох в пять сантиметров в основании и два сантиметра на конце. Гибкий, увесистый и достаточно прямой. Пока Светлана занималось палкой и поглядывала по сторонам, оборачиваясь на каждый неприятный звук, стало заметно теплее. Даже через плотный, как старая вата, туман, в небе забелело солнце. А с солнцем появился и ветерок. Сначала он был лёгкий, едва пробивался через серые клубы, но когда её палка была готова, девочка с ужасом стала замечать, что ветерок всё увереннее закручивает туман в лёгкие вихри, закручивает и уносит, словно выдувая туман отовсюду.