Во сне и наяву

Молчание длилось дольше, чем обычно, но Света чувствовала, знала, что Лю ещё с ней, и она дождалась ответа:

– Возможно, вам придётся избавиться от сирены или избавиться от тех тягот, что не дают вам наслаждаться существованием в вашем трёхмере.

– Да как я от неё избавлюсь-то? – Светлана готова была зарыдать. – Я тут-то боюсь стоять, я не знаю, смогу ли выйти отсюда, меня вчера медуза напугала. Чуть не до смерти. Какая она, эта сирена, чем мне её убивать? Этих сирен хоть кто-нибудь убивал?

Она говорила всё это с упрёком, словно этот голос, этот Лю виноват во всём, что с ней происходит. Ну, ей нужно было найти виновного, хоть кого-то. Хорошо, что Лю был невозмутим. Он всё тем же красивым и поставленным голосом отвечал ей бесстрастно:

– Я никогда не видел сирен, я знаю о них понаслышке, от таких же людей, как и вы, знаю, что это немаленькие существа, живущие на острове. Как их убить? Я этого тоже не знаю, но я знаю, что местная фауна и флора настолько смертоносны, что при желании способ можно будет найти. Что вам делать с вашим страхом – вам нужно его преодолеть, в этом вам никто не поможет. Это зависит только от вас. Я бы попытался стабилизировать ваше эмоциональное состояние, но моё время уже на исходе, я скоро должен буду покинуть вас.

– Лю, Лю…, – Света сдерживалась, чтобы не зарыдать, – так что мне делать? Сейчас и вообще… Что делать?

– Первое: стабилизировать своё эмоциональное состояние. Второе: найти себе одежду, обувь и инструмент, типа палки, что у вас была. Третье: изучить маршрут к острову, где живут сирены. Четвёртое: собрать о них информацию и разработать средство против них. Пятое: применить к ним разработанное средство.

– Это… Это всё очень сложно…, – она всхлипнула и поднесла руку к лицу, ей казалось, что всё-таки она не удержала слезу.

– Да, сложно, но сделайте хотя бы первый шаг. Напоминаю: одежда, обувь, инструмент. Всё, я оставляю вас.

– Лю, Лю…, – звала девочка, но ответа так и не услышала.

Как хорошо, как спокойно было ей, когда голос с ней разговаривал. А теперь тишина, где-то заорал крикун. Туман стал блёкнуть. Она подняла голову. Кажется, посветлело небо. Внизу шебуршала жаба. Светлана начинала к ней привыкать.

Вот и свет, девочка не торопясь спускается вниз, к выходу из развалин. Ей очень не хочется, чтобы жаба на неё плюнула, но внизу тихо. Жабы не слышно. Становится заметно теплее. Уже скоро солнце будет жечь. Высунув голову из прохода, она оглядывается по сторонам. Никого, ничего необычного не видит. Груды битого кирпича, строительный мусор – и всё. Она делает первый шаг.

Глава 12

Она сначала даже не узнала свою майку, майка была грязна и порвана чуть не на ленты, кто-то рвал её зачем-то, наверное, ему не давал покоя запах крови. Майка и раньше была ветхой, а сейчас просто превратилась в грязную тряпку, но Света зачем-то подняла её. Ей бы палку найти… Но палку утащила медуза. Медуза. Точно. Она стала озираться. И слава Богу! В двух сотнях метров от неё и, кажется, по направлению к ней плыла как раз такая же, а может, и та, что была вчера.

Вот уж нет, Света сразу побежала, но у неё хватило смелости бежать не в своё укрытие, а наоборот, от него, к камню. Бежала, аккуратно выбирая безопасное место для каждого следующего шага. Пробежав метров сто, остановилась около большого обломка стены с помятой железной дверью, за которой, в случае чего, можно было спрятаться. Обернулась. Да, это ужасное существо явно летело за ней, но вот в чём она теперь не сомневалась, так это в том, что медуза летит весьма медленно. От неё всегда можно убежать… Если, конечно, её видишь. А вот в тумане… Да, Лю был прав, в тумане её не рассмотреть, в тумане она очень опасна, ведь никогда не угадаешь, откуда прилетят жгуты с липкими ладошками.

Она пробежала ещё немного, мимо серебряной лужайки, и ещё дальше. Обернулась. Да, медуза её потеряла. Теперь она медленно плыла, резко сокращаясь всем своим гигантским зонтиком, куда-то в сторону. Светлана перешла на шаг и огляделась, кругом горы битого кирпича, обломки толстых стен. О, здесь росли одуванчики. На кирпичах кое-где желтели эти маленькие цветы. Ей нужно быть осторожной, везде острые предметы на земле, куски железа и стекла. Ещё одна серебряная лужайка между двух куч кирпича. Надо смотреть под ноги всё время. И на небо тоже. Она подняла глаза. Медуза уплывала куда-то вдаль, ещё одна висела далеко-далеко, в небе кружили две больших птицы. С басовитым жужжанием ей на грудь со шлепком упало отвратительное насекомое, и стало деловито готовиться её есть, Света с отвращением тряпкой-майкой смахнула его на землю. И пошла дальше к целым домам. Те дома выглядели хорошо, были как «живые», в которых даже все стёкла сохранились, и до них было уже недалеко.

Подойдя ближе к первому целому дому, осторожно заглянула за угол. И увидала… какого-то мужика. Все тело его, кисти рук и шея, даже лицо, всё было вымазано в какую-то чёрно-синюю краску. Да, настоящий мужчина, заметно старше папы. Был он одет в грязные белые трусы и крепкие ботинки, за спиной у него был большой рюкзак, на носу чёрные некрасивые очки, почти невидимые на чёрном фоне лица, а в руках он сжимал длинную палку, на конце которой красовался чёрный, крепко примотанный к палке изолентой нож. Он остановился и скорчился, как от сильной боли, по его лицу было видно, что боль нешуточная. Спазм прошёл, и он выпрямился. Вздохнул и, чуть пошатываясь, пошёл дальше. Озираясь, подошёл к допотопной машине, что стояла у подъезда. Такие машины Светлана видела только в кино. Двери, капот и багажник настежь, а стёкол в машине не было. Мужчина заглянул в неё и стал что-то там искать, копаться, прислонив свою палку с ножом к крылу автомобиля. И тут новый приступ боли скрутил его, он выпрямился и… увидел Светлану. Мужик сразу схватился за свою палку, он и про боль позабыл. А девочка вышла из-за угла в надежде поговорить. Света прикрыла грудь тряпкой-майкой, а правую руку приподняла вверх: привет. Она не успела ему ничего сказать, мужчина закричал первый:

– У меня ничего нет! – он явно был напуган. – У меня пустой рюкзак.

Он стал пятиться назад, отходить спиной, выставив вперёд копьё. Девочка хотела крикнуть, что она просто хочет поговорить, но мужчина, измазанный краской, продолжал орать:

– Не подходи! Я буду драться, я распорю тебе брюхо! Стой там, у меня всё равно ничего нет, и я намазан соком фикуса! Видишь, видишь, я синий? – он поднял руку, чтобы девочка её рассмотрела. – Я весь в соке фикуса. Будешь блевать…

Он пятился, пятился, а потом повернулся и неуклюже побежал прочь, болтая рюкзаком на спине из стороны в сторону. Быстро побежал, для его-то возраста. И, оббегая препятствия, скрылся за углом следующего неразрушенного дома. Поговорить не вышло.

Света была растеряна. И, признаться, напугана поведением мужчины. Что он там ей кричал? Что у него ничего нету? И ещё что она будет блевать, кажется. Пока она думала, одно за другим прилетели два противных насекомых, все они пытались сеть ей на кожу. Она стряхивала их и вдруг поняла, что кожа-то у неё горит, на плечах, на груди, так горит, как на юге, когда с непривычки первые дни слишком много бываешь на солнце. И вправду, солнце пекло немилосердно. Надо было найти тень. У машины появились зверьки какие-то, вылезли из разбитого канализационного люка, небольшие, может, с кошку, нет, это были не кошки, спроси её кто, что это за зверь, она бы не смогла его даже описать. Светлана решила для себя, что это крысы. И были эти зверьки даже на вид весьма неприятные. Да, ей нужна была новая палка, а в идеале – палка с крепко прикрученным к её концу ножом, как у сбежавшего мужика. Стараясь не обратить на себя внимание крыс, она прошла вдоль стены и подошла к первой попавшейся ей двери. Светлана не была человеком опытным, она не думала о том, что будет, окажись на двери панель домофона. Она просто подошла к двери и удивилась. Домофона там не было, мало того, там и дверь была деревянной, а не железной. И ручка, большая деревянная ручка на большой деревянной двери. Она потянула дверь на себя, и та, на удивление для такой большой двери, поддалась весьма легко. И её чуть не оглушил звон одновременно взлетевших в воздух сотен огромных мух, она даже прищурилась от этого звука, десяток мерзких созданий кинулись на свет, врезаясь в девочку, а вместе с ними на неё из подъезда пахнул густой, омерзительный запах. Смесь фекалий и полностью разложившегося мяса. Одного взгляда девочке хватило, чтобы не идти в этот подъезд. Там, сразу за порогом, в двух шагах от лестницы, лежало свернувшееся калачиком чёрное тело. Светлана даже не смогла разобрать по его ногам, по ступням, человек это или нет. Кажется, в теле было больше человеческого. А на нём, кроме мух, ползали десятки так хорошо ей знакомых, крепеньких и блестящих кусак. Свету замутило, да от одного запаха её могло стошнить, она отпрянула от парадной, даже и не подумав закрыть дверь. И пошла, пошла прочь, к следующей парадной, потеряв на мгновение бдительность и едва сдерживая позывы ко рвоте. Обернулась один раз только и увидала, как те противные зверьки, которых она считала крысами, весьма проворно кинулись к открытой двери, видно, на запах.