Страница 52 из 56
— Какая она умная? Дура набитая! — пискнул второй.
Мира мысленно назвала его Скандалист — язвительный и агрессивный. Подобные ему, в её мире бегали в ТСЖ и ругались из-за перегорающих в парадной лампочек; или из-за поставленных слишком близко к окнам машин; или ещё из-за чего-нибудь.
— Даже не спросила, зачем мы колдунье, — продолжал Скандалист.
— Значит, мы должны сами ей всё рассказать, — заметил третий.
Он представился Мире учителем в испачканной мелом жилетке: чуточку рассеянным, невыспавшимся и небритым.
— Без толку! — заявил Скандалист. — С лодочниками разговаривать: только время попусту терять.
— А чем ты сейчас таким важным занят? — хмыкнул четвёртый до сих пор молчавший. Мира окрестила его Молчуном.
— Я тоже думаю, что с лодочницей нужно поговорить, — вставил Учитель. — А ты что думаешь, Ойхарунуэль?
— Я воздержусь, — пискнул пятый.
— Ты всегда воздерживаешься! — накинулся на него Скандалист. — Мягкокожий!
— Друзья, не будем спорить, — сказал Граф. — Госпожа, простите, не знаю, как к вам обращаться.
Мира заколебалась: отвечать ему или нет. С одной стороны, она твёрдо решила не поддерживать беседу. С другой, газилинны заинтриговали. Решив, что молчать просто не вежливо, она ответила:
— Меня зовут Мира.
— Очень приятно, — пискнул Граф. — А я Эдвуахуаносодор Второй.
Мира решила, что даже не будет пытаться запомнить их имена.
— Взаимно приятно, — ответила она.
— Мы стали невольными свидетелями вашего разговора с Маркело, — продолжал Граф. — И знаем, что вы попали в сложную жизненную ситуацию.
— Да уж! — тяжело вздохнула Мира.
— Очень хорошо вас понимаем…
— Чо ты тянешь?! — запищал Скандалист. — Скажи сразу, что мы нужны колдунье для настойки!
Мира замерла посреди улицы.
— Какой настойки? — ошарашено спросила она.
— Нет лучшего средства от боли в спине, чем настойка из газилиннов! — продекламировал Скандалист.
— Колдунья убьёт нас и вымочит в соке охаро, — печально добавил Учитель.
Короб дрогнул в руке Миры. Нет, на такое она не подписывалась. Это же… убийство, вот что!
«Они всего лишь говорящие фрукты, — заметил внутренний голос. — Тоже самое, как если бы начали разговаривать яблоки».
Однако, она не была уверена, что съела бы говорящее яблоко. Может, выпустить их? А Маркело сказать, мол, споткнулась, упала, крышка от корзинки отвалилась, газилинны порвали сеть и удрали.
«Я сама просила Маркело дать мне задание, — произнёс всё тот же беспощадный внутренний голос. — А если другие будут такими же? Чем занимаются, кроме всего прочего, лодочники? Вылавливают мокрозяв и отвозят их в Башню, прекрасно зная, что с ними там сделают Даяна и компания».
Мира стояла столбом и не знала, что делать дальше. Всё так, теперь это её работа: забрать что-то из одного места и перенести в другое. Даже если это другое будет умолять отпустить.
Вспомнилось, как она на Реке упрашивала Гая не сдавать её в Башню, как использовала все доступные средства, но он был непреклонен. Может ещё и поэтому наставник был против её выбора стать лодочницей? Впрочем, агенты ничуть не лучше.
— Ненавижу этот мир! — прошептала Мира.
— Что вы решили, госпожа? — раздался писк Графа.
— Я не могу вас отпустить, — выдавила она через силу. — Простите.
— Я же говорил! — с непонятным торжеством запищал Скандалист. — Она всего лишь тупая исполнительница приказов. Лодочница.
Мира провела дрожащей рукой по волосам, сказала скорее себе, чем им:
— Надо идти.
И пошла по улице, плотно сжав губы.
Газилинны что-то издевательски пищали ей, но Мира старалась не слушать. Её накрыло осознание того, что значит быть лодочницей. Даже если у тебя нет лодки.
Улица упёрлась в другую. Мира остановилась, осмотрелась по сторонам: все горожане куда-то рассосались, а она, увлечённая мыслями, этого не заметила. Даже не у кого спросить, Тихая это улица или нет. Словно в ответ на её безмолвный вопрос, дверь ближайшего дома открылась, и оттуда высунулась полная неопрятная женщина с угрюмым лицом.
— Простите, какая это улица? — спросила Мира.
Женщина молча высыпала из мешка прямо ей под ноги шелуху какого-то растения и скрылась за дверью
— Ненормальная, что ли? — пробормотала Мира.
Вслед за удивлением пришла обида. Неужели тяжело ответить?!
— Уважаемая! — крикнула Мира. — Что спряталась-то? Как бросаться мусором, так смелая, а как отвечать за…
Она не договорила: баба снова появилась из-за двери, заорала с бешенством:
— Пошла вон, нищенка!
И чем-то бросила в Миру. Дрянь больно ударила в плечо, оставив на платье грязный мокрый след, упала на землю. Опустив глаза, Мира увидела, что это какой-то гнилой овощ, похожий на картошку.
Баба захохотала, широко открыв рот с выбитыми передними зубами. Миру захлестнула ярость.
Поставив короб на землю, она рванула к двери, желая, во что бы то ни стало, влупить обидчице — может, хоть на душе полегчает. Но через пару шагов её вдруг охватила страшная слабость. Сильно, до тошноты заболела голова, руки и ноги налились свинцом. Мира пошатнулась, кое-как дошла до стены и упёрлась в неё рукой. Перед глазами всё расплывалось.
— Обработка! — прошептала она. — Вот ты какая.
Баба сплюнула на землю и, прокричав ей несколько ругательств, вернулась в дом. С треском захлопнулась дверь.
Почувствовав, как что-то сдавило правую руку, Мира перевела на неё взгляд: вокруг локтя обернулся стебель цеплюча, что рос на стене.
Мира дёрнула рукой, пытаясь оторвать его, но хищное растение только врезалось в кожу, вызвав боль. Другие стебли тоже тянулись к девушке вслед за собратом. Мира в панике огляделась по сторонам: что же делать? Вспомнилось, как Найра сожгла цеплюч каким-то бурым химикатом. Но у Миры его не было. Тем временем, стебли всё плотнее опутывали её руки, ползли вокруг туловища; пытались захватить ноги, но Мире пока удавалось их топтать, хотя особого успеха это не приносило. В окне дома напротив появился мужчина. Внимательно осмотрев Миру, он закрыл внутренние ставни.
— Помогите! — вскрикнула она. — Пожалуйста! Кто-нибудь!
— Что у тебя стряслось, лодочница? — запищали из короба газилинны.
— Вам-то какая разница?! — всхлипнула она, пытаясь стряхнуть цеплюч с левой ноги.
— Большая, — пискнул Скандалист. — Если тебя убьют, мы умрём в этом коробе.
— Нас могут съесть крысы, — с дрожью добавил Учитель.
Сразу с десяток стеблей обхватили её туловище и намертво прижали к стене.
— На меня напал цеплюч! — всхлипнула Мира.
— Дело дрянь, — констатировал Молчун.
— Что ему нужно?! — всхлипнула она.
— Сейчас опутает тебя, и ты задохнёшься. А он вытянет из тебя всю воду, — с удовольствием ответил Скандалист.
Что-то подобное она подозревала, но услышав приговор, очумела от страха. Стала дёргаться, что есть сил, пытаясь вырваться, однако, кроме порезов, это ничего не дало.
— Мира, ты должна выпустить нас, пока не поздно, — сказал Граф. — Мы поможем тебе.
— Можешь дотянуться до короба и выпустить нас? — спросил Учитель.
— Ты освободишь нас, а мы тебя, — добавил Граф.
— Как вы меня освободите?! — всхлипнула Мира.
— У нас свои методы, — судя по интонации, Молчун улыбался.
Свободной у неё осталась только правая нога, которой она изо всех брыкалась, но понимала — очень скоро её опутает целиком.
— Никто из людей тебе не поможет, — заметил Учитель, словно видел из короба в каком она плачевном положении.
— Даже не надейся, — вставил Скандалист. — Меньше азарцев, больше воды. Здесь радуются покойникам.
Мира не сомневалась, что оказавшись на свободе, газилинны укатятся куда подальше. Но других вариантов не оставалось — она понимала, никто из азарцев не придёт ей на помощь. Она вытянула ногу, пытаясь достать до корзины. Не хватало нескольких сантиметров. Тогда, слыша как цеплюч рвёт на животе и груди платье, она сползла ниже по стене. Колючие стебли оцарапали кожу. Прикусив губу, Мира опустилась ещё немного, насколько это было вообще возможно. Вдавила спину в стену, удерживаемая только цеплючом. Теперь нога доставала до короба. Мира изо всех сил ударила по крышке. Короб перевернулся на бок, но крышка не разбилась. Твою ж мать!