Страница 85 из 87
— Он сын мне, и я не позволю затыкать им всякие дыры!
И тут я почувствовал, что еще немного, и я рехнусь, потому как понял, почему один из ангелов показался мне «знакомым». У него было мое лицо.
— Не трогайте Тимура.
Я медленно повернулся на звук голоса. Возле тела Вэлласа стояли Элальли и Наташа.
И хотя болезнь Наты отступила, тело не смогло восстановиться. Когда я спрашивал Олега о ее самочувствии, но отделывался нервным «нормально», но я зал, что мы обрекли его мать на муки.
Олег тут же кинулся к ней, обнял и заплакал, а она нежно погладила его по голове, шепнула что-то, отстранилась.
Олег кивнул, посмотрел на меня.
Я все понял.
— Спасибо, Тимур, — Наташа, пошатываясь, прошла мимо меня, тронула ладошкой мою руку. — Береги Олега, а я буду беречь всех вас.
— Просящим дают, — выдавил «неуловимый» ангел, без церемоний загреб Наташу и растворился, обдав нас на прощание ярким, но не ослепляющим светом.
Отложил сумасшествие на потом, посмотрел на ангела, назвавшимся моим отцом.
— Здравствуй, Тэймур.
Он не попытался приблизиться, просто стоял, глядя на меня с отеческим добром.
— Здравствуй…
— Ты молодец.
— Спасибо…
— Помни, кто ты и используй Силу во благо. Я присматриваю за тобой, но все-таки, поменьше рискуй.
— Ладно…
И исчез.
То ли от эмоций, толи от усталости меня повело, но Олег подхватил, не дал упасть. Я постарался не наваливаться на него, когда шел к Элальли. Моя милая эльфиечка стояла на коленях возле тела мужа и беззвучно рыдала.
— Эля…
Сел рядом, обнял ее, заплакал вместе с ней, сливая наше горе в общий омут боли.
— Мне пора, — всхлипнула она, уткнувшись лбом мне в грудь. — Тэймур…
— Эля…
— Прощай…
Я хотел уйти вместе с ней, чтобы сопроводить тело друга в последний путь, но не мог себе этого позволить. Сжав в кулак всю свою волю, вернулся к стражам.
— Добролюбов, — голос Оксаны все еще дрожал от рыданий и осип от воя, но тон поменялся. — Ты что, ангел, что ли?
— Я не знаю.
— Офигеть… Я нарожала кучку ангелов. В прямом смысле.
— Господи, я сейчас умру, — простонала Светлана Михайловна. — Плохо-то как… Что тут было?
Я присел рядом с Ильей Ильичом. Старый страж не дышал. Закрыл ему глаза, положил ладонь на лоб, прощаясь.
Солнце, словно сжалившись, решило порадовать нас рассветом, озарив небо приятным розовым цветом. Мгла расступилась, и я увидел все, что оставила нам эта война.
— Олег, машину.
Я твердо решил не показывать Оксане залитую кровью поляну, усеянную останками разорванных тел наших друзей. Сын все понял, подогнал внедорожник, сделал так, чтобы жена не смогла ничего разглядеть. Я гордился им, его собранностью и смелостью.
Погрузили Светлану Михайловну — она потеряла сознание сразу, как только увидела побоище.
Поехали домой.
Останки я решил захоронить чуть позже. И имел на это право.
Страх вернулся сразу же, как только мы въехали в ворота. Я приказал всем оставаться в машине, а сам, на негнущихся ногах, пошел к дому, слушая, как под моими ботинками трещат разбитые оконные стекла.
На мой дом напали. Его жгли и ломали, пытались изувечить, уничтожить. Даже крыша пострадала — часть кровли валялась возле покрытых копотью и сажей стен. Окна на первом этаже были вырваны вместе с рамами, на втором полностью выбиты. Клумбы, дорожки, газоны уничтожены воронками взрывов.
Я не мог подойти ближе. Медленно опустился на колени, не желая представлять, что могу увидеть внутри.
В груди заломило, левая рука вдруг стала тяжелой и непослушной.
В оконном проеме первого этажа показалась Саша. Весело взвизгнула, увидев меня и громко крикнула:
— Папа, прривет!
— У нас все хорошо! — услышал я бодрый голос Антонины Макаровны. Она показалась за Сашиной спиной. — Ой, пожалуйста, не надо умирать! Все это, — она обвела руками место побоища, — в основном, я! Да их было то всего трое. Остатки я в совочек сгребла, в пакетик высыпала. Пойду домой, прикопаю где-нибудь. Тимур Владимирович, успокойтесь!
Да с удовольствием…