Страница 24 из 98
Мэй хотелось знать, что именно случилось с той женщиной, но, тем не менее, она оставила этот вопрос при себе. Кроме того, сейчас речь шла не о прошлом Таллы. Речь шла о настоящем Мэй… и в одном из самых четких, болезненных воспоминаний она увидела, как Роджер рухнул, когда вошел через парадную дверь, силы покинули его, на его одежде засохла кровь, отчаянный звук вырвался из его груди, когда он ударился о пол и дернулся, будто испустил последний вздох.
Она пыталась сохранить ему жизнь. Она потерпела неудачу. Он умер у нее на руках, ее любимый брат... ушел.
– Это было несправедливо, – сказала Мэй. – То, что случилось с Роджером.
– Согласна. Тебе нужно добиться аудиенции у Короля. Ты должна рассказать Братству Черного Кинжала, что сотворили с твоим братом. Они помогут тебе найти преступника и гарантируют, что правосудие восторжествует.
– Если бы я только знала, что случилось. Роджер умер, не успев ничего рассказать.
– Если ты вернешь его, он сам скажет им.
Мэй моргнула. Глупо, но она никогда об этом не думала.
Сосредоточившись на ноже, она почувствовала, что раскололась на две половины. Ту, которая призывала к осторожности с этой глупостью. И другую, которая...
– Что я должна сделать? – спросила она.
– Представьте желаемый исход, что твой брат рядом с тобой, жив и здоров, вы двое воссоединились. Представь, что тебе нужна помощь для того, чтобы это произошло. Думай об этом, когда будешь перерезать ладонь поперек линии жизни. Затем проси, чтобы Книга пришла к тебе.
– И все?
– Мне сказали, что так это работает, так я использовала это заклинание. Хотя нужно время, ответ дается не сразу... но раньше сработало, я верю, что сработает и сейчас.
Не делай этого, сказал голос в голове Мэй. Это неправильно. Эту дверь нельзя открывать…
Закрыв глаза, она представила Роджера в этой ледяной воде, кубики, плывущие над его тревожным, пустым взглядом. Когда ее охватила боль, она открыла хранилище в своем сердце и вложила в него свою трепетную надежду в адрес... вселенной, потому что она не была уверена, что верила в Деву–Летописецу.
Она пыталась увидеть Роджера живым и рядом с ней…
Мэй сжала нож в кулаке и ахнула, мазнув по коже лезвием. Когда ее веки открылись, перед глазами стояла четкая картина красной крови, капающей сквозь сжатую ладонь и с брызгами приземляющейся в молочную жидкость на дне серебряного блюда.
Кап. Кап. Кап…
Она не знала, чего ожидала. Секунды перетекли в минуты, но она добилась лишь... лишь звука капель... и пронзительная неудовлетворенность накрыла ее с головой. Это было безумием, фантазией, порожденной ее отчаянием и желанием Таллы отплатить за службу мамэн Мэй. Тупик…
Талла достала что–то из большого кармана домашнего халата, костлявая рука протянулась через стол.
В дрожащих пальцах был зажат небольшой треугольный кусок чего–то похожего на пергамент, две его стороны были гладкими, как если бы они были отрезаны, а длинный край был неровным, как будто оторванный.
– Из Книги, – выдохнула Мэй.
– Я хранила это все эти годы. Хранила на случай… если она понадобится. Так вот я отдаю ее для твоих поисков.
При этом Талла положил фрагмент на серебряное блюдо…
Вспышка была такой яркой и горячей, что они обе оттолкнулись от стола, рука и запястье Мэй вдруг загудели от внезапного жара, ритмичная пульсация боли в ладони не имело ничего общего с порезом от ножа.
Во всем коттедже замерцало освещение, ветер порывами забился в окна.
Свет померк.
Стул Мэй рухнул на пол, когда она вскочила на ноги.
– Талла, что происходит…
С другой стороны стола послышался писк, а затем тошнотворный звук падения тела пожилой женщины.
– Талла! – Мэй пробиралась через стулья, натыкаясь на них, отбрасывая в сторону в какофонии шума. – Где ты…
Внезапно свет снова включился. Никакого мерцания электричества. Шума снаружи. Талла лежала на полу без сознания, ее глаза закатились, белки светились, как будто она была одержима…
Со стоном и резким вздохом, пожилая женщина пришла в сознание, на ее морщинистом лице отразился шок. Затем она подняла голову и огляделась по сторонам, словно не понимала, где находится.
Мэй опустилась на колени и осторожно взяла ее морщинистую руку.
– У тебя все нормально? Давай отвезем тебя в клинику. У меня есть машина…
Талла откашлялась и покачала головой. Затем она отмахнулась от беспокойства Мэй.
– Я в порядке. Я в порядке... – Эти глаза метались по сторонам. – Я не знаю, что случилось… поможешь встать?
Взявшись за тонкую руку женщины, Мэй затащила Таллу обратно на ее стул. Затем потянулась за своей сумочкой.
– Я позвоню в клинику и скажу им…
– Нет–нет... – Талла остановила неуклюжие руки Мэй. – Не говори глупостей. Ты просто зря потратишь их время… пусть они заботятся о тех, кто в этом нуждается. Честно, у меня все в порядке. Внезапная тьма напугала меня, вот и все.
Мэй уставилась на женщину, ища признаки замешательства или… Боже, она не знала что. Она же не врач. Но время шло, а Талла оставалась в вертикальном положении и, казалось, пребывала в здравом уме.
– Знаешь, возможно, я ошибалась, – с поражением сказала пожилая женщина.
– По поводу?
– Всего, – Она обхватила голову руками. – Я устала.
– Хочешь, я помогу тебе спустить вниз, в кровать…
Стук у входной двери был громким и настойчивым, и Мэй оглянулась на переднюю часть дома.
– Это…
Талла схватила ее за руку.
– Не открывай.
Стук прекратился. Затем снова возник.
– Оставайся здесь.
Мэй отстранилась и сунула руку в сумочку.
– Я скоро вернусь…
– Нет! Не открывай!
Мэй прошла в гостиную и, едва достигнув двери, оглянулась. Талла отвернулась к столу и допивала свой чай, склонив голову, казалось, она пыталась набраться из чашки сил.
Сфокусировавшись, Мэй достала перцовый баллончик, ее тело дрожало, инстинкты предупреждающе кричали.
Но ведь это заклинание не могло вызвать какую–то книгу, которая могла бы стучать в двери?
Приказав себе успокоиться, Мэй распахнула входную дверь и вытащила баллончик…
И отпрыгнула от испуга.
– Какого черта ты здесь забыл?! – рявкнула она.
Прошло мгновение, прежде чем Шон ответил, как будто он тоже не мог поверить, что находился здесь. Но затем боец из прошлой ночи, тот, кому она спасла жизнь, из–за которого ей приходилось прилагать много усилий, чтобы никогда, никогда больше не думать о нем… пожал плечами.
Как будто они случайно наткнулись друг на друга в отделе фруктов в «Ханнафорд».
– Опусти, пожалуйста, медвежью брызгалку.
Мэй тряхнула головой, словно ослышалась:
– Что?
Он кивнул на баллончик.
– Если только ты не планируешь использовать его на безоружном, беззащитном мужчине? Я, конечно, полностью поддерживаю феминизм, но ты не перебарщиваешь с агрессией?
– Ты? Беззащитный. Да брось. Тогда я – зубная фея.
– Ты не похожа на фею. – Его взгляд скользнул по ее телу. – Если только ты не прячешь свои крылья в месте, о котором неприлично спрашивать?
Мэй закрыла глаза и попросила Бога о терпении. И когда стало ясно, что ей придется ждать до посинения, прежде чем что–либо, близкое к покою, свалится на нее с пресловутых небес, она открыла веки и посмотрела на бойца. Он был именно таким, каким она его запомнила. Большой, злобный на вид, с черными как ночь глазами, которые смотрели с его сурового лица с выражением скуки и рассудительности.
О, и он был одет как в фильме про Дэдпула, в черную облегающую военную униформу.
– Какого черта ты здесь забыл? – повторила она.
Действительно, а что еще можно было сказать?
– Я был неподалеку. Подумал, дай заскачу. – Мужчина наклонился вперед и понюхал воздух. – Эй, у тебя на кухне есть кофе? Я не особо люблю чай.
– Трахни меня... о, дааа... дай мне посмотреть на тебя...
Балз лежал на спине в своей постели в своей комнате в особняке Братства. Но он был не один. Черт возьми, он был не один.