Страница 14 из 42
– Вы прекрасно выглядите, Лида, – на удивление мягко произнёс Иван… Ефремович. Голос обволакивал уступчивостью, такой же обманчивой, как мелькнувшая откровенная заинтересованность, граничащая с физическим желанием, в мужском взгляде.
Она почувствовала, как мужская ладонь обхватила её запястье, большой палец невесомо погладил тонкую кожу, скользнул в центр ладони, очертил круг. Пальцы – уверенные, тёплые, скрывающие собственную силу, обхватили тонкие пальцы Лиды, чуть сжали, словно подбадривая. Жест сексуальный, выбивающий дух и поддерживающий в то же самое время.
Здание театра окутывала мягкая ночная подсветка, у входа толпились меломаны, терпеливо дожидающиеся открытия. Один за другим подъезжали автомобили, они плавно останавливались, распахивались двери, выходили дамы в вечерних нарядах, с приклеенными улыбками, и мужчины с дежурными приветливыми выражениями лиц. Лида, под руку с Иваном… Ефремовичем была одной из тех, перед кем услужливо распахнули двери, пока страждущие попасть на громкую премьеру стояли на стылом ветру.
Пожалуй, не хватало толпы репортёров, вспышек фотокамер, красной дорожки от дверей авто до зрительного зала, официантов в белых пиджаках, разносящих высокие фужеры с искрящимся шампанским. Примерно этого ожидала Лида.
На деле всё было почти привычно. То же фойе, капельдинеры на своих местах, приглушённый гул голосов. Отстранённые, вежливые беседы. Улыбки – почти приветливые. Взгляды – иногда заинтересованные. Речи – сдержанные. Выдавали статус события лишь туалеты дам, бьющий по глазам статус их спутников и охрана в штатском – почти незаметные парни, и всё равно отличающиеся от основной массы приглашённых.
Скорей всего, Лида точно так же отличалась от присутствующих, как охранники, водители, капельдинеры в форменных костюмах, но никто не позволил себе косого взгляда или неровного слова. Или Лида, поглощённая происходящим, придавленная чёртовой аурой Ивана… Ефремовича, окутанная его парфюмом, окунаясь в лёгкое чувственное переживание от скольжения мужских пальцев по её запястью, не замечала очевидного.
После первого звонка презентабельная публика поспешила в зал, после третьего шум дисциплинированно стих, погас свет, началось представление.
Грандиозная постановка произвела на Лиду оглушающее впечатление. Она не считала себя любительницей классической музыки, слушать оперное пение под приготовление шарлотки никогда не приходило в голову. Но то, что слышала, видела, ощущала всем телом – пробирало до костей, до спёртого дыхания, до детского, поистине искреннего восторга. С первых минут представления, когда внутренне приготовилась стоически изображать заинтересованность, она провалилась в действие, жила и умирала на сцене. В какой-то момент поймала себя на том, что от переживаний обхватила плечи руками, следом почувствовала прикосновение мужской ладони к своему колену, расслабилась и снова улетала в другой мир.
Афтепати промелькнуло быстро. Честно говоря, Лида не успела ни на чём заострить внимание. Смутно знакомые лица, знаменитости мелькали, как в калейдоскопе. Иван… Ефремович – Лида никак не могла заставить себя перейти на предложенное в начале вечера «Иван», – не выпускал из виду спутницу, если она и отходила на несколько шагов. Ей было откровенно не по себе среди знаменитостей, женщин в шикарных нарядах, сдержанных мужских взглядов. Подспудно она ждала подвоха, того, что время от времени появляется в новостных лентах о подобных мероприятиях. Пьяного дебоша, вызывающих поступков, желчных комментариев. Несмотря на доброжелательную, расслабленную для всех участников обстановку, Лида чувствовала, как что-то внутри напрягается, натягивается, как струна, готовая лопнуть от нечаянного движения, звука, слова.
Шампанское становилось поперёк горла, закуски не вызывали интереса. Артисты вводили в ступор. Страшно представить уровень известности некоторых, а они ходят от гостя к гостю, почтительно улыбаются, порой откровенно подобострастно.
К Фролову, словно к цезарю, режиссер – знаменитый на весь мир своим постановками, – время от времени, подводил солистов. Те перекидывались вежливыми благодарностями, делали сдержанные комплименты Лиде, воздерживаясь от откровенной лести, однако, всем, включая шикарные интерьеры, было очевидно, кто хозяин положения и ситуации. И это всё сильнее давило на психику. Отвлечённые разговоры с дамами, имена которых смешались в единую массу, не могли отвлечь от происходящего.
– Интересное платье, – иногда делали комплимент наряду Лиды.
– От Кристи Марана, – с готовностью, приклеив к губам улыбку, отвечала Лида, надеясь, что творением молодой, талантливой девушки заинтересуются.
Впрочем, объективно оценить собственный внешний вид Лида так и не смогла. Она словно зависла в невесомости, в пространстве между неустроенной прихожей в панельной однушке и комфортабельным салоном автомобиля. Не вписываясь никуда.
– Пара дежурных фотографий, и мы свободны, – шепнул на ухо Фролов, деликатно обхватив талию Лиды. Все его движения, взгляды, слова были исключительно сдержанны, дистанцированы, в то же время любому становилось понятно, с кем пришла его спутница, с кем и, главное, как он проведёт остаток вечера, даже если она сама в этом не была уверена.
Фролов быстрым шагом отошёл от Лиды, направился к собирающейся группе артистов, приглашённых и фотографов, которые, к слову, не сновали по залу, навязчиво фотографируя всё и вся, а находились в стороне, делая лишь постановочные снимки. Корреспондента, показавшегося присутствующим некорректным, тут же вывела из зала охрана. Естественно, гости афтепати фотографировались друг с другом, делали селфи, делились происходящим в социальных сетях, особенно дамы, спешащие запечатлеть себя в знаменитых интерьерах или с молодыми красавцами – артистами. Информационный поток о мероприятии регулировался гостями, а не устроителями, и тем более не корреспондентами.
Уже через несколько минут Лида вышла на улицу в сопровождении Фролова, автомобиль стоял у входа, водитель предупредительно открыл дверь, никак не прокомментировав появление хозяина со спутницей. Словно был немым.
– Ресторан? – предложил Иван… Ефремович в салоне, улыбнувшись лишь взглядом.
Холодок пробежался по спине Лиды, ухнул вниз и поднялся горячей волной, опалив всё тело от кончиков ушей до пальцев ног, сжатых туфлями.
«Ещё и ресторан», – всё, что подумала Лида, но чёртова аура, парфюм с древесными нотками, тепло ладони, ненавязчиво поглаживающей её руку, вынудили произнести пусть и неуверенное, но согласие:
– Хорошо.
– Есть предпочтения?
– На ваш выбор, – на предложенное «ты» она тоже не могла перейти. Словно «вы» и «Иван Ефремович» позволяли держаться на плаву среди бушующих, мечущихся из крайности в крайность эмоций.
Выбор Фролова пал на рыбный ресторан, от одного названия которого у Лиды потемнело в глазах. Господи, ещё и это! При всей нелюбви к фастфуду, собственному неподходящему внешнему виду, она бы с радостью оказалась сейчас в сетевой забегаловке, бойко торгующей шаурмой.
«Стыдись – не стыдись, а коли назвался груздем, так полезай в кузов». *
Просторное помещение ресторана с потрясающим видом из панорамных окон поражало интерьерами, продуманностью каждого элемента, штрихами, составляющими гармоничную картину. Их провели к круглому столику на двоих, расположенному у окна. Внизу сиял огнями город, жил своей жизнью, несясь вперёд, иногда на космической скорости.
Лида старалась не глазеть по сторонам как нищенка, случайно попавшая в императорский дворец, но никак не могла отделаться от этого ощущения. Синдром самозванки распускался пышным цветом, стоило бросить быстрый взгляд на уверенного в себе и в происходящем Фролова. На вышколенного официанта, на девиц за соседнем столиком – ярких, как тропические бабочки, абсолютно непохожих на сдержанных дам на премьере оперы. Алые помады, платья на грани фривольности, уверенные взгляды, сканирующие пространство, бесконечные ноги, громкий смех.