Золото и тень

Пришлось опять пройти мимо того же бродяги. Присмотревшись, я заметила, что он выглядит куда неряшливее, чем казалось на первый взгляд. Свалявшиеся длинные волосы, растрепанная запущенная борода… Колени укрыты рваным одеялом. Сидит бродяга на дырявой подстилке, плечом опирается на вещевой мешок, такой грязный, что невозможно сказать, какого цвета он был изначально. Я подавила желание перейти на другую сторону улицы, чтобы не проходить мимо, и мысленно себя отругала. Это всего лишь немощный старик, который разговаривает сам с собой! И все же, приблизившись к нему, я незаметно отвела взгляд.

– Ты хранишь воду… хранишь в себе воду. И если небеса… – Старик осекся и закашлялся, да так сильно, что затрясся всем телом.

– Вы в порядке, месье? – остановившись, спросила я. – Хотите, я вызову вам «Скорую»?

Бродяга поднял голову, и я испуганно отшатнулась. Слепыми глазами он водил из стороны в сторону и словно что-то искал. Испещренные шрамами веки нервно подергивались.

– Тебе понадобится вода, – запинаясь, пробормотал он. – Прислушайся к моим словам…

– Эм, да… Я внимательно вас слушаю… – Я растерянно огляделась по сторонам. Может, позвать на помощь? Похоже, этот старик не в себе.

– Если небеса падут, тебе понадобится вода! – с отчаянием в голосе произнес он. – Вода!

– Вода, поняла.

Но как мне выпутаться из этой ситуации?

– Ступай. – Старик выпрямился, дрожа всем телом. – Ты должна идти! Не теряй времени!

Все, на что я оказалась способна, – это кивнуть. Потом торопливо отвернулась и оглядела улицу. Пусто. Машин не видно до самой площади. Воздух словно звенит от напряжения. И – мертвая тишина. Даже птицы в зарослях притихли. Что происходит?!

– Иди! – закричал старик, да так громко, что его голос перешел в хрип и оборвался.

Я побежала – через дорогу, несколько метров по тротуару. И только потом обернулась. Старик сидел на том же месте и бурно жестикулировал, тыкая в пустоту. Я направилась к площади, сердце у меня бешено колотилось. Старик явно спятил… но его слова не шли у меня из головы. Вода? Небеса? Когда он прогонял меня, улица вдруг опустела. А сейчас машины проносятся мимо чуть ли не каждую секунду. Что это, совпадение? Меня охватил хорошо знакомый страх. Все произошло взаправду? Связано ли это со случающимися со мной странностями? С моими снами? С голосами и галлюцинациями? Я расправила плечи. Тот бродяга явно болен. Умом тронулся, да и стар к тому же. Готова спорить, из-за алкоголя и наркотиков его мозги стали как швейцарский сыр – в дырочку. На самом деле его слова не имеют ко мне отношения. Он меня даже не знает. Так. Хватит себя накручивать! Я обернулась в последний раз. Старик кричал на двух молоденьких девушек, которые шли под руку. Издалека я не слышала слов. Втянув голову в плечи, девушки побежали прочь. Я с облегчением отвернулась. Судя по всему, старик пугает своими бредовыми пророчествами всех прохожих.

До катакомб оставалось совсем немного. Под ложечкой засосало от предвкушения. Я ждала этой экскурсии с тех самых пор, как мы приехали в Париж, и не позволю ни маме, ни сумасшедшему бродяге все испортить.

Перед входом собралась такая толпа, что я растерялась и невольно замедлила шаг. Двери все еще закрыты. Японские туристы – все как один одетые в светлые бермуды и рубашки-поло – увлеченно переговаривались. Наверное, обсуждали, есть ли смысл становиться в очередь. В Интернете пишут, что количество участников экскурсии ограничено – всего двести человек. Следующая экскурсия состоится только завтра. Поэтому я поторопилась занять очередь, надеясь, что мне удастся раздобыть билет.

Ожидая открытия, я заметила компанию моих ровесников, они стояли у ограды и разговаривали. Двое в рубашках с гербом элитарного лицея Людовика Великого. Громко смеясь, они показывали друг другу что-то в своих смартфонах и, похоже, не замечали ничего вокруг. Один из них сразу привлек мое внимание, и не только потому, что ростом был на целую голову выше своих друзей. Увидев его лицо, я пожалела, что не умею рисовать. Выразительное, с большими темными глазами, острыми скулами. В меру широкий квадратный подбородок придавал его чертам мужественности. Одет в черные узкие джинсы с подворотами, серые туфли-эспадрильи и рубашку с глубоким треугольным вырезом, подчеркивающим спортивную фигуру. На запястьях тускло поблескивают грубые браслеты, с шеи свисает тонкий кожаный шнурок. Интересно, как выглядит подвеска, спрятанная под рубашкой? На плече – переброшенная назад сумка, ее лямка делит торс на два равных треугольника. Спереди кожаный ремень похож на часть боевой экипировки.

Я подошла к дверям музея и снова украдкой посмотрела на незнакомца. Он казался старше своих друзей, но проявлялось это не во внешности. Было в нем что-то… это трудно описать словами. Внутреннее спокойствие, едва уловимое ощущение собственного превосходства. Его друзья рядом с ним казались кучкой шумных дошкольников. Я уже собиралась отвернуться, как незнакомец вдруг вскинул голову. Напрягся, словно тетива лука, и посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд его был вопрошающим, но в то же время – настолько пронзительным, что я застыла. Первым порывом было броситься прочь – незнакомец напоминал хищника, вышедшего на охоту. Он улыбнулся, но даже тогда из его позы не исчезла настороженность. Я машинально улыбнулась в ответ. Незнакомец смотрел на меня так долго, что стало ясно: мы не случайно встретились взглядами. А потом он повернулся к своим друзьям. Только тогда я поняла, что задержала дыхание.

Между тем толпа перед входом в катакомбы пришла в движение. Некоторые туристы уже скрылись за дверями. Вернувшись в очередь, я оказалась к юноше спиной. Если обернусь, это бросится в глаза. Я подавила соблазн – пусть и не без сожаления.

Дальше дело пошло на удивление быстро. Раз – и я уже стою в изгибе очереди, почти перед входом. Я кинула беглый взгляд в сторону незнакомца. Тот как ни в чем не бывало беседует со своими друзьями. Разочарованно отвернувшись, я почувствовала легкую досаду – неужели я и правда решила, что самый привлекательный юноша Парижа будет со мной заигрывать?

Стоило переступить порог домика, как меня обдало влажным холодом. Надеюсь, в катакомбах не холоднее, чем здесь. Легкое платье на бретельках вряд ли надолго удержит тепло.

Кассир лучезарно улыбнулся и сказал лишь два слова:

– Билеты распроданы.

– Но…

– Секундочку! – наклонившись, он принялся копаться в бумагах у кассового аппарата, и его мышино-серые кудряшки задрожали, точно сотня маленьких пружинок. – Вот, – он неуклюже выпрямился и положил передо мной глянцевый лист формата А4. – Настоятельно рекомендую посетить эту выставку.

– Но я бы хотела…

– Чарующий известняк, – с особой торжественностью перебил меня собеседник.

– Известняк? – переспросила я без особого энтузиазма.

Кассир манерно откинул кудри со лба, но буквально через секунду те вернулись на место.

– Это удивительная, просто удивительная выставка. Чего стоит одно название! «Чарующий известняк: между древностью и современностью». Прелесть, – он поднял на меня сияющие глаза. – Звучит интересно, скажите!

– Ну, даже не знаю.

Я коснулась глянцевого листа и указательным пальцем пододвинула его к себе. Мне хотелось посетить катакомбы, увидеть надписи, кости, в общем, полный набор! Флаер же обещал «красочное путешествие в мир известняка». Насколько я знаю, известняк нельзя назвать красочным, да и путешествия он не заслуживает.

– Сегодняшнюю экскурсию проводит Жерар Мартинес, он известный седиментолог, специализируется в области карбонатных отложений, – прошептал мой собеседник, словно речь шла о строго конфиденциальной информации.

– Выставка посвящена только камням? – поинтересовалась я, за что получила недоуменный взгляд.

– Что значит «только камням»? Это удивительная, просто удивительная…

– Ладно, – вздохнула я. Раз уж пришла, так надо хоть что-нибудь посмотреть. – Один билет, пожалуйста.

– Хороший выбор, – и кассир просиял, словно я сознательно решила не ходить в катакомбы и предпочла им выставку. Было в этом что-то… зловещее.