Нежно

Я снимаю телефон с зарядки, сажусь на кровать и звоню. Рано или поздно мне придется это сделать.

Не проходит и двух гудков.

– Алло? Зоуи, это ты?

– Привет, мам.

– Как здорово тебя слышать. Ты как? Хорошо добралась?

Пожалуйста, прекрати спрашивать меня об этом. И я имею в виду не в принципе навсегда или раз в неделю. Я имею в виду каждый час каждого чертова дня. Но ничего из этого я не произношу. Естественно, нет.

– Да. Да, все нормально. С поездом все получилось прекрасно.

– Мы рады. Твой папа опять поехал на работу, наверняка наберет тебе позже.

– Нет, нет! То есть… это не обязательно. Лучше передай ему, что все хорошо. У меня еще кое-какие дела, и надо сначала сориентироваться.

– Я передам, солнышко. Ну, как тебе общежитие?

– Общежитие? – Поморщившись, я озираюсь в комнате – это что угодно, но только не общежитие – и судорожно соображаю, как бы соврать, чтобы не соврать. В результате я описываю общежитие, вспоминаю картинки и сведения из интернета, а еще рассказы Джун, которая прожила там некоторое время.

– Звучит замечательно. Уютно. Вся мебель правда подошла в комнату? – В мамином голосе звучит скепсис.

– Конечно, подошла. Первую партию уже доставили, скоро буду собирать. – Ложь лишь наполовину.

– О! Отличные новости. Непременно пришли нам фотографию, когда все расставишь. Я уже по пути домой сказала твоему папе, что мы должны приехать к тебе в гости перед летними каникулами.

Простите, что? Нет!

– Эээ… да, ну… давай обсудим это в другой раз. Я планирую вернуться домой на каникулах, а сперва обжиться тут, и на следующей неделе начинается этап предварительной подготовки. Пока я не знаю, какие курсы буду посещать и насколько высокой окажется нагрузка. – Опять соврала. У меня уже давно есть расписание, но нельзя допускать, чтобы родители заявились сюда как снег на голову.

– Ты права. Поговорим об этом спокойно через несколько дней.

– Мам, я серьезно. Никаких внезапных визитов, – очень выразительно подчеркиваю я. Не только потому, что мне это важно и сам звонок меня нервирует, а еще и потому, что это приводит меня в бешенство. Они никогда не навещали Купа. Даже не собирались. Да они теперь вообще не признают, что у них есть сын. Порой мне хочется наорать на родителей и трясти их так долго, пока не поймут, что их потребности и мои – не одно и то же.

– Зоуи! – Тон у нее изумленный, практически возмущенный. – Что такого плохого в том, что нам хочется провести с тобой время и проведать тебя? Мы лишь хотим убедиться, что с тобой все хорошо, и больше ничего. – Мне не подобрать слов, чтобы описать, как сильно приходится прикусить себе язык, чтобы не наговорить того, о чем я потом пожалею.

– Знаю. Но сначала дайте мне немного времени привыкнуть.

– Конечно… Я хочу сказать… Нет проблем. – И мне моментально становится совестно, потому что я замечаю, как погрустнела мама.

– Ладно. Спасибо, – отвечаю я гораздо спокойнее. – Поцелуй за меня папу.

– Хорошо. Мы тебя любим.

– Я вас тоже, – глухо шепчу я. – Пока. – Кладу трубку.

Сотовый приземляется на матрас около меня, голова заваливается вперед, лицо прячется в ладонях, и я на мгновение закрываю глаза, чтобы взять себя в руки. Наивно было предполагать, что они хорошо воспримут мой отъезд. Или что больше чем через четыре года наконец отпустят ситуацию. Так невероятно глупо в принципе надеяться, что что-нибудь изменится.

Накатывает головная боль, и я две минуты массирую виски, прежде чем выпрямиться, снова воткнуть провод в телефон и заняться рюкзаком.

Покрутив головой, я вынуждена признать, что мальчики классно тут все сделали. Но кровать я действительно предпочла бы перетащить на другую сторону, прямо к левой стене. Не люблю, когда можно открыть дверь и тут же упасть на кровать. Теперь нет. Мне лучше спится, когда она находится в углу, желательно как можно дальше от входа. Так я чувствую себя в большей безопасности, так мне комфортней.

Комод может оставаться рядом, на своем месте, как и шкаф в углу возле письменного стола. Надо только придвинуть его ближе к стене и поставить чуть-чуть наискосок. Туда, где сейчас кровать, отлично впишутся не очень высокие, но длинные стеллажи с открытыми полками. Да, думаю, будет хорошо смотреться. Растения. Их здесь однозначно не хватает. Свои я забрать не могла, и мне вечно не хватало места, чтобы завести много цветов, но тут? Тут минимум четыре горшка влезет на один лишь подоконник. А рядом со шкафом даже встанет большой фикус. Или что-то похожее.

От одной-единственной мысли о том, как здесь скоро все может выглядеть, меня охватывает невероятное счастье и прогоняет недавнее депрессивное настроение. Наверно, я тайком поставлю в комнату Купа крошечное растеньице. Раньше он губил все зеленое, но что за комната без цветов? Может, у него выживет маленькая бокарнея или только кактус? Надо подумать.

С рюкзаком в руках я иду к своему новому столу с замечательной столешницей из натурального темного дерева. Пусть остается именно здесь, слева у окна. Там светло, а на стене все равно можно повесить пробковую доску или что-нибудь вроде того.

После того как я опустошила рюкзак, чтобы взять его с собой в город и убрать туда канцелярские принадлежности, раз мой брат до сих пор водит эту страшную штуковину, подходит очередь чемодана.

В поисках зарядного устройства я уже перевернула все, что хотя бы отдаленно напоминало порядок.

Музыка. Мне наконец-то нужна музыка. Поэтому я включаю на телефоне Spotify[4], надеваю свои любимые беспроводные наушники и со всей силой сдвигаю шкаф туда, где он должен стоять. После этого приходится чуть-чуть передохнуть, так как даже через наушники слышно, как я тяжело дышу, а грудь поднимается и опускается, словно я пробежала марафон. Когда дыхание восстанавливается, под What’s Up? группы 4 Non Blondes я складываю одежду и убираю ее в шкаф.

Радостно пританцовывая по комнате, я подпеваю песне и замечаю, как все тревоги и внутреннее напряжение все-таки растворяются.

Я здесь.

В Сиэтле.

И больше меня это не пугает.

6

Все вопросы в духе «А-что-было-бы-если…» не имеют смысла. От них ничего не становится лучше, ничего не меняется. Единственное, что они могут, – это создавать пустые мечты, которые никогда не исполнятся, потому что мы давно проскочили нужный поворот. И с этим теперь придется жить…

Дилан

Мне пора идти. Эллиотт ненавидит меня ждать, а я ненавижу опаздывать. Тем не менее я не двигаюсь с места, продолжаю лежать на кровати и не могу заставить себя разлепить веки или вытащить руки из-под головы.

Обезболивающие работают. От облегчения я чуть не заснул. И так каждый раз. Поскольку страх, что когда-нибудь и они перестанут помогать, постоянно со мной. Равно как и понимание, что это фантомная боль. Для меня она настоящая. Она здесь, в моей голове – и это дико больно. Но нога, ее больше нет. С ума сойти.

Вздохнув, я делаю еще один глубокий вдох, мысленно считаю до трех и сажусь. Я разглядываю свою левую ногу, с которой сразу после того, как зашел в комнату, опять снял протез. Потому и запер за собой дверь. Если кто-то за все эти годы и заметил, что время от времени я делаю это днем и прежде всего каждую ночь, то он ничего не сказал и не задал ни одного вопроса.

Пока я опять надеваю протез и повторяю тот же привычный порядок действий, особо о нем не задумываясь, мои мысли вращаются вокруг Зоуи. Я не собирался вести себя грубо тогда, на кухне. Поэтому зашел ненадолго, поздоровался и сел, хотя культя ныла просто адски.

Мне бы очень хотелось выпить кофе, но пришлось уйти и лечь в таком месте, где можно полностью отдаться на волю этого состояния. Подобное происходит уже не так часто, обычно оно оставляет меня в покое на пару недель, по крайней мере, что касается фантомных болей. Опять же, боли в культе – это нечто совсем другое. Однако когда они случаются, то похожи на лавину, которая грозит погрести меня под собой.

4

Spotify – интернет-сервис для прослушивания и стриминга музыки онлайн.