Страница 13 из 17
– Нет! Я не знаю ни одного человека, кто бы так поступил!
– А Бенуа?
– Нет, он не романтик. Задумай он сделать мне подарок, он подарил бы секс-игрушку.
– В любом случае подарок не предназначался мне. Кто-то ошибся площадкой.
– Но кто в нашем подъезде, кроме тебя, может пробудить романтические чувства? У нас все гораздо старше двадцати четырех, и только мы с тобой одиночки.
– Есть молодой человек на пятом.
– Ты считаешь, что геи дарят друг другу розы?
– Ну-у, почему нет?
– Действительно. Вообще-то ты права.
Мы выпили, не чокаясь.
– В любом случае мне кажется, что это необыкновенно и загадочно! – воскликнула Сандрина. – Может быть, ты, сама того не подозревая, пробудила в молодом человеке чувство влюбленности, он пошел за тобой, а потом положил у тебя перед дверью розу. Могло такое быть?
– Нет.
– После первого бокала настроение у тебя как-то не улучшилось.
– Я просто осталась реалисткой. Но если ты повторишь тот же сценарий после четвертого, то, возможно, я им заинтересуюсь.
– Да что с тобой, Алиса? – встревожилась Сандрина. – Ты прямо грустная-прегрустная!
Я пожала плечами.
– Говори же, – попросила она.
У меня не было другого выбора, и я сказала:
– Мне грозит увольнение в самое ближайшее время.
Новость ее ошеломила, она так и застыла с рюмкой в руках.
– Шутишь?
– Нет. Фантен попросил перевести меня куда-нибудь или уволить. Вакантных мест у нас нет. Так что…
– И по какой причине?
– Считает, что я не справляюсь.
– Вот ненормальный! И что ты ему ответила?
Сандрина наклонилась вперед, заранее смакуя мою отповедь.
– Ты что, забыла? Это же я, Алиса! Как ты думаешь, что я ему ответила? Ничего. Я расплакалась.
На лице моей соседки появилось разочарование, а потом что-то вроде смирения. Наверняка ей хотелось наподдать мне как следует, но она предпочла выразить мне сочувствие.
– Послушай… Но пока еще ничего не произошло. На твоей стороне закон. Я знаю очень хорошего адвоката.
Мысль о том, чтобы начать судиться, меня только напугала.
– Хочешь, я останусь? Проведем вечер вместе?
– Нет, спасибо. Я справлюсь.
– Ладно. Не настаиваю. Ко мне обещал зайти Бенуа. Хочет поздравить с днем рождения. Устроить мне праздничек, – сказала Сандрина, и в глазах у нее зажегся чувственный огонек. – Не волнуйся, все образуется, я уверена. А если даже придется уйти… Ты же знаешь, одна дверь закрывается, другая открывается…
Сандрина поняла, что сказала ерунду, и подошла обнять меня покрепче.
– Знаешь что? Отправлю-ка я своего ходока к жене и приду составить тебе компанию.
– Ни в коем случае. Это твой вечер, попразднуй. А я устала, мне надо отдохнуть.
Сандрина отстранилась и посмотрела мне в лицо, стараясь понять, насколько искренне я говорю.
– Ладно, хорошо. Но имей в виду, что нельзя уволить человека просто так. Твоему начальнику надо будет доказать эту твою так называемую профессиональную непригодность, доказать, что он предоставлял тебе все возможности хорошо выполнять работу. Закон стоит на стороне работника против таких самодуров начальников.
– Согласна. Но сама ситуация, она такая… унизительная…
– А ты на собаку, которая тебя облаяла, обижаешься? Нет! Можешь растеряться, испугаться, но уж идиоткой точно себя не почувствуешь. Твой начальник – урод, он набрасывается и норовит укусить. Чем же ты тут виновата? Почему принимаешь на свой счет его ненормальность? Ты ни при чем! Он будет так же себя вести с любой другой помощницей!
– Нет, любая другая его отбреет, покажет большие зубы, заставит поджать хвост и убежать. А я сразу пасую.
– Такой уж у тебя характер. Ты робкая и слишком вежливая.
– Я хочу измениться! Мне надоело быть идиоткой, на которую обращают внимание, только чтобы облаять!
– Ты принцесса среди дикарей. Да, меняться надо тебе, потому что мир вокруг не изменится. Но это процесс долгий и непростой.
Сандрина вытерла мне слезы тыльной стороной руки.
– Спасибо, что ты со мной, – пролепетала я.
– Не за что! Ладно, завтра поговорим, хорошо?
Я призналась в своей беде Сандрине, и мне стало легче.
А ведь я с утра уже начала работать над собой, поверила в себя, подняла повыше голову, но судьба сразу же воздвигла передо мной препятствие. Но я не отступлю. Я должна измениться!
Спала я плохо и перед тем, как совсем проснуться, увидела во сне Фантена, готового накинуться на меня с разносом. Злобный Фантен заставил меня подняться с кровати и начать собираться, а иначе я так бы и лежала, придавленная вчерашним несчастьем. Потом я стала думать, по какой причине могла бы не пойти на работу. Но я не умею врать. Фантен сразу догадается, что я вру, и, когда мне все-таки придется там появиться, будет со мной еще бесцеремоннее. (Он может, я чувствую, ресурсы у него еще не исчерпаны.) А от депрессии сидением в углу не спасешься.
В общем, страдая, как грешная душа в аду, я поплелась на работу.
Вошла, и дежурные на проходной встретили меня милыми улыбками. Я встревожилась. Это что? Симпатия из-за вчерашнего «дела розы»? Или они сочувствуют моему увольнению? Я ни с кем не делилась новостью, но слух наверняка уже обошел все кабинеты. Большого интереса он не вызвал, так как меня почти никто не знал. («А кто эта Алиса?» «А-а, та дикарка в допотопном костюме?») Но редкие мои знакомые, конечно, на него откликнулись… Хотя вообще-то дежурные обязаны всем нам улыбаться, так что трудно понять, что скрывается за этими улыбками.
Но я поняла в чем дело, как только вошла в свой рабочий кабинет.
Чудесный букет роз в изящной целлофановой обертке дожидался меня на столе.
На секунду я замерла в оцепенении, а потом стала лихорадочно соображать, кто бы мог мне его отправить. В голову не пришло ни одного имени. Я старалась дышать как можно глубже, чтобы успокоиться.
1. Букет подтверждал мнение моих коллег: я получила розу не по ошибке.
2. Отправитель был настроен романтически: цветы и неизвестность призваны были пробудить во мне особый интерес.
3. Если он продолжит действовать так же энергично, то, принимая во внимание его щедрость, через неделю он пришлет мне весь розовый павильон Ранжис[15].
4. Однако для меня это ничего не меняет: признаю, нечто позитивное вторглось в мои серые будни, но вторжение кажется мне агрессивным и несовременным.
Одним словом, мне не стало лучше, я только еще больше встревожилась.
На пороге кабинета появилась взволнованная троица.
– Девочки на проходной сказали, что ты получила… Вау! Так оно и есть! Вы только посмотрите на этот букет! – воскликнула Кандис.
Они восторгались, высказывали мнения, засыпали меня вопросами. Я молчала как рыба, стараясь проникнуться их энтузиазмом и обнаружить в окружающем хоть что-то утешительное.
– Ты-то что об этом думаешь? – спросила Ольга, похоже огорченная моим безразличием.
– Ничего. Все, что со мной происходит в последние дни, кажется очень странным.
– В хорошем смысле?
– Не совсем.
Я прочитала в ее взгляде искреннее огорчение.
– Я хочу сказать… да, это трогательно, но все так резко навалилось. Я не справляюсь. Это для меня слишком.
– Слишком много цветов? Я принесу тебе вазу, – тут же подключилась Далия.
– Наверное, в другое время я обрадовалась бы гораздо больше. Но сейчас… Вы же сами понимаете, я не в лучшем состоянии…
– Нет, мы ничего не понимаем, – вздохнула Ольга.
– Чтобы мы все поняли, подбери информативные слова, Алиса, и составь из них доходчивое предложение, – пошутила Кандис.
– Я думала, вы все уже знаете.
– Знаем что? Ты болеешь? Что-нибудь серьезное? – встревожились они.
– Имей в виду, многие виды рака сейчас лечатся, – сообщила Далия преисполненным сочувствия голосом. – У меня есть подруга, и у нее…
15
Ранжис – самый большой в Европе оптовый рынок под Парижем.