Страница 6 из 10
Родители по-хорошему сыновьями своими гордились, а сыновья были безмерно благодарны отцу и матери за то, что научили трудиться, не роптать и от «ветра не гнуться»…
Юрий Георгиевич – доктор наук, брат его – кандидат. Защитили кандидатскую Любовь Ильинична, и подруга её – Клавдия Семёновна, супругой Егора ставшая. На свадьбе Любы и Юрия познакомились – а через полгода новая семья родилась.
Преподавали все четверо – кто-то в институте, кто-то – в техникуме, кто-то совмещал.
У Любови Ильиничны и Юрия Георгиевича две дочери – Наталия и Юлия. Родились сёстры в один и тот же день с разницей в год – так что дни рождения всегда вместе отмечали. И дружили, как сёстрам заповедано.
А у другой супружеской пары дочь Татьяна и сын Дмитрий – на полтора года младше.
Все хорошими людьми стали – и детей достойно воспитали. А ещё – никогда не забывали прародителей, за Веру Православную страдания претерпевших, за Истину жизни отдавших…
Только рассказать о каждом – ни времени, ни «пространства» повествования нашего недостанет…
А ещё: мы вроде бы забыли о среднем брате Ефреме?! Нет, не забыли – а рассказываем после всех – потому, что Ефрем – Ефрем Спиридонович нам особенно важен. Почему? Возможно, кто-то уже догадался, вспоминая начало повествования – крещаемых в Храме цвета зари, что в Ирининском переулке, младенцев-тройняшек и стоящих рядом прекрасных лицом и душою родителей.
Итак, напомним, что Ефрем вслед за дядей Ильёй Васильевичем, что после войны «на место отца встал», тоже нашёл призвание в том, чтобы людей спасать, нередко «из когтей смерти вырывая». И тоже в скорбном стационаре трудился, читая перед операцией молитву или хотя бы тропарь Всецарице.
Девушки знакомые были, конечно… Но как только слышал потомок за веру убиенных
о «врагах народа», об «опиуме церковников», о том, что «правильно Царскую Семью и всяких там князей расстреляли» (тогда ещё о секте хасидов, ритуальными ножами Россию обезглавивших, не знали или не говорили вслух), всё общение разом и прекращалось. Кто «враги народа»?! Его отец и дед – Герои Отечества, его дядя, нередко людей на самом «краю» жизни спасающий?!
Вспоминались рассказы бабушки Серафимы о Царице, Великой Княгине Елизавете, о Царевнах. Чем они, сёстры милосердия, раненых выхаживавшие, такую ненависть заслужили?!
Короче, продолжать отношения становилось незачем …
Однажды возвращался доктор Ефрем с дежурства. В тот день, вопреки всем прогнозам, решил он больного прооперировать – последний шанс дать. И победил! А потом на несколько часов задержался в больнице, пока пациенту легче не стало…
В автобусе напротив ехала черноволосая красавица, с увлечением читая стихи А.А. Фета. Тёмные глаза выражали сосредоточенность, восхищение, доброжелательность.
Лицом была она похожа на главную героиню повести «Гранатовый браслет» А.И.Куприна. Ефрему образ этот много лет назад сразу в душу запал. Красота, благородство, отсутствие высокомерия, умение сострадать. Только понять не мог, как можно, пусть и к самом-самой замечательной женщине словами Главной Молитвы обращаться – всё-таки сын и внук священника…
Будучи человеком скромным, в уважении к женщине воспитанным, стал Ефрем повод искать, чтобы разговор завести и девушку не оскорбить – стал вспоминать стихи русской классики…
Всё разрешилось словно само собою. На остановке вошёл изрядно зельем разгорячённый – и сразу к девушке направился. Пришлось осадить. Ефрем, разумеется, заступился бы, и не имея личного «интереса» – а тут словно всё изначально предначертано было.
Удивительно, непостижимо – но имя черноволосой красавицы было таким же, как у той самой литературной героини – Вера. Училась она на третьем курсе филфака.
Молодой человек каким-то шестым чувством родственную душу ощутил – похожее произошло и с Верой.
Помните романс «Не обмани»? Может быть, тогда Ефрем строк этих не знал – но переживал нечто подобное. Неужели такая девушка может вновь стать причиной разочарования, разуверения?! Ведь молодой доктор уже недели через две готов был с Верой жизнь свою соединить…
И тогда рассказал Ефрем и о бабушке Серафиме, трудившейся в госпитале с Августейшими Сестрами Милосердия, и о шагнувших под пули с песнопением «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко…» на полигоне смерти отце и деде…
Слава Богу! Никаких речей кощунственных молодой человек не услышал – Вера внимала каждому слову – а потом вдруг разрыдалась – и не только из чувства сострадания! …
Рассказанное после девушкой потрясло Ефрема и окончательно укрепило намерение связать с Верой свою жизнь…
А потому пришло время вернуться на несколько лет назад – в детство черноволосой красавицы, студентки филфака и просто хорошего, чистого человека…
Родилась Вера на исходе окаянного тридцать седьмого. Отца почти не помнила – его через два года не стало – зато помнила, что от матери ни одного слова доброго не слышала, с самого детства понимала, что рождение её не в радость было. А однажды «мать», изрядно зелья принявшая, жестоко избила дочку за то, что принесла откуда-то почти по листам рассыпавшуюся книгу, в которой Господь, Матерь Божия и ангелы нарисованы были.
Побои сопровождались блудной бранью, проклятьями, криками «откуда такая взялась» и «пожеланием», чтобы у «такой» детей никогда не было. Словно бес внутри кричал!…
Прибежавшие на крик соседи остановили озверевшую «самку» – прощу извинения – других слов такие не заслуживают – увели восьмилетнюю Веру и милицию вызвали.
Дело было в рабочем посёлке – и побежала избитая, заплаканная девочка к тёте Фире – младшей сестре «матери». Тётя Фира с мужем Петром (да-да, как Святые Супруги Древней Руси) давно хотели племянницу забрать – уже документы собирали, к суду готовились, зная, что племянница «матери» своей не нужна – что та просто «избавиться» в своё время не успела. Но чтобы вот так…Теперь уж всё разом решилось…
Приехавший участковый составил протокол и сказал, что сделает всё, чтобы эту…родительских прав лишили. А ещё, что если не прекратит она «беситься», отвезёт в участок. Было видно, что страж порядка едва себя сдерживал – ведь на службе как – никак.
Утром побежала, слегка протрезвев, к сестре – «поговорить». Едва сдерживая переполнявший его гнев – мужику бы врезал со всей силы, а здесь вроде бы неудобно – выпроводил Пётр её за дверь и сказал, что Вера у них останется. Хватит над ребёнком издеваться…
Изрыгая проклятья, «родственница» удалилась, а вечером за Супругами пришли по доносу – была вторая «волна» репрессий. Не посмотрели ни на боевые заслуги Петра, ни на награды супруги его, всю войну в госпитале сутками трудившейся, ни на измученную девочку… Донос «обиженная мамаша» написала…
Веру забрала соседка Петра и Февронии – тётя Люба – о ней несколько позже. И сказала, что сама готова взять столько выстрадавшую девочку.
В тот же вечер по доносу пришли и за уважаемым всеми участковым Иваном Михайловичем – Ветераном, орденоносцем, чудом не погибшим, чудом инвалидом не ставшим…
Но всё же не тридцать седьмой на дворе стоял… Феврония вернулась поздно ночью.
Утром отпустили и Ивана Михайловича – и даже с должности не сняли. Тётя и племянница весь день пытались что-нибудь о Петре узнать… А вечером и он домой вернулся…
Прошло недели две, наверное. Тётя Фира с работы вернулась – стали вместе с племянницей ужин готовить – Вера любила тёте помогать. Скоро дядя Петя с работы прийти должен был. (Кстати, тётя была старше племянницы всего на четырнадцать лет, а дядя – на двадцать). А ещё тётя и племянница за работой стихи вспоминали…
Вдруг в дверь постучали – на пороге стояла зелья изрядно принявшая «биологическая мать» Веры. Стала она обеих поносить словами непотребными, «поставив даже в упрёк», что дочка не на свою «мать», а на «тётку блаженную похожа». Похожа – как мы помним, были у Веры, как у героини «Гранатового браслета», чёрные волосы, и глаза темно-карими – почти чёрными были. И у тёти её Февронии волосы были тёмно-каштановыми – немного светлее, и глаза были тёмными – тёмно-малахитовыми. И чертами лица похожими были тётя с племянницей. А главное – душою. Это больше всего и бесило ту, которая Бога и самых близких людей предала…