Галобионты

Это наблюдение резко изменило ход его мыслей. Он замер в нерешительности.

– Ну че встал-то, олух? – усмехнулся водитель. – Иди, садись, раз уж тормознул.

Распахнулась дверца переднего пассажирского сиденья. Он с трудом втиснулся в крошечный салон видавшей виды развалюхи и закрыл дверь.

– Ну ты, потише хлопай, – взъярился мужик, – двери у меня, чай, не казенные.

Он снова промолчал, не зная, как реагировать на человека, грубые слова которого так явно противоречили добродушному тону, которым были сказаны. Это нарушение простейших логических законов выбивало из колеи.

– Кто ж так машину тормозит? Я тебя едва на задавил. У меня хотя и «Запорожец», но движок у него помощнее, чем у иного «Жигуленка». Никто не останавливался, что ль? – поинтересовался водитель.

Он отрывисто кивнул.

– Оно и понятно. Нынче времена такие – каждый боится связываться с кем ни попадя. С меня-то взять нечего. На мою старушку-развалюшку желающих не найдется. А сам я человек не вредный. Если хороший человек попросит, не отказываю.

«Хороший человек» исподлобья глянул на водителя и ничего не сказал.

– Тебе куда ехать-то? – спросил мужик, нимало не смущаясь тем, что попутчик все еще не произнес ни слова.

– В город, – ответил он глухим надтреснутым голосом и откашлялся, прочищая горло.

– Простыл, что ль?

– Что?

– Заболел, говорю, что ли?

– Д-да, немного, – ответил он, понимая, что необходимо стараться поддерживать беседу.

– Рыбак, что ль? – продолжал расспрашивать водитель.

– Да, рыбак.

– А где же снасти?

– Потерял, – увидев, что мужик кинул на него недоумевающий взгляд, пояснил, – в воде утопил случайно.

– С берега рыбачил, или с лодки?

– С лодки, – ответил он и тут же добавил: – Она тоже утонула.

– Бывает, – ответил водитель, – я и сам однажды так нарыбачился, что потом себя самого еле из воды вытянул. Лодка перевернулась. Я, правда малость навеселе тогда был, – мужик засмеялся. – С тех пор на рыбалке ни-ни. А ты как на счет этого?

Он щелкнул себя по шее, изображая всем известный жест.

– На счет чего?

– Ну ты прям как с луны свалился! – хохотнул мужик. – Выпиваешь, спрашиваю?

Он пожал плечами, не найдя, что ответить. Как выяснилось, беседа с незнакомым человеком – дело не из легких.

– Тебя как звать-то, браток? – поинтересовался мужик, словно угадав мысли своего попутчика.

– Гера... – машинально было ответил он и резко осекся.

– Как-как? Гера? – переспросил мужик. – Герасим, значит?

У меня так отца звали. А сам я Анатолий Герасимович Федоров. Можно просто Толян.

Водитель весело подмигнул ему и он невольно улыбнулся в ответ. Это его удивило. Снова закипело раздражение – чувства напрочь отказывались повиноваться разуму.

– Да ты не сиди бирюком-то, – добродушно сказал мужик, заметив, что его пассажир нахмурился. – Со всяким такое бывает. Приедешь домой, освежишься под душем, поешь сытно, ляжешь, отдохнешь и все печали пройдут.

Ответом был шумный вздох, вызванный словами о душе. Он отдал бы, кажется, все на свете, лишь бы ощутить на своем разгоряченном теле живительные струи ледяной воды.

– А ты как сюда добирался, Гера? – не отставал мужик, не замечая, что попутчик не особенно охотно поддерживает разговор.

– На машине, – ответил он, вспомнив оранжевую колымагу, которую он сталкивал с обрыва.

– А че с машиной стало?

– Сломалась.

– Так че ж мы с тобой в город-то едем? – встрепенулся мужик. – Давай вернемся, на буксир возьмем. Разве можно такое добро на дороге оставлять? Завтра уже от нее ни винтика, ни шпунтика не останется.

– Не надо, – решительно выпрямился пассажир, видя, что водитель собирается вырулить на встречную полосу, – я ее в море скинул.

– Это ты зря, парень, – ошарашено заявил мужик, впервые за все это время посмотрев на собеседника с подозрением.

– Не зря. Она все равно уже никуда не годилась.

– Да? – произнес мужик, отводя взгляд и пожимая плечами.

– Оно, конечно, тебе виднее. И все ж таки я бы на твоем месте не стал бы машину бросать.

Вместо ответа он снова пожал плечами.

– Вот так человек сгоряча натворит делов, – философски заметил Толян, – а потом жалеет, да только поздно бывает.

– Не пожалею, – мрачно усмехнулся он.

– Дело твое, парень, – повторил мужик.

В машине установилось молчание. Видя, что пассажир попался не слишком общительный, водитель включил радио. Какая-то безголосая певица надрывалась, пытаясь изобразить нечто, похожее на блюз. Он поморщился.

– Че заерзал? – хмыкнул Федоров. – Не нравится такая музыка?

– Гадость, – коротко бросил он.

– Это верно, Гера, гадость и есть.

Мужик протянул руку и переключил радиоприемник не другой канал. Передавали новости.

– ... На пресс-конференции Минатома заявил, что ядерной угрозы затонувшая субмарина не представляет, – говорил женский голос, – никакой угрозы ядерной катастрофы в связи с аварией подлодки не существует вообще...

– Ты слыхал, парень, чего в мире деется? – спросил Толян и не дав попутчику и слова сказать, разразился смачной бранью в адрес «проклятых зажравшихся буржуев, которым неймется, что у нас, русских, еще есть порох в пороховницах».

Гера продолжал хранить молчание, но это нисколько не останавливало Федорова, а возможно, даже подбадривало.

– Вот сучьи дети! – надрывался Толян, всем своим видом выражая искренне негодование. – Нету на них Сталина, он бы их быстро всех на место поставил, пообрубал бы им хвосты поганые!..

Он силился разобрать слова диктора, тонущие в ругани Толяна.

– ...министр атомной энергии не исключил возможность того, что с этой целью в район катастрофы будет направлено известное российское исследовательское судно...

Названия он не расслышал, так как в этот момент Толян возвысил голос почти до крика. Ему очень хотелось заткнуть рот не в меру зарапортовавшемуся водителю, однако он сдержался.

Когда Анатолий замолчал, чтобы перевести дух, диктор уже передавал прогноз погоды на завтра.

– Тебе куда ехать-то? – спросил Толян, изменив тон с гневного на добродушный.

– В каком смысле?

– В смысле, где тебя высаживать? Я до самого города не поеду, но могу довезти до автобусной остановки. Пойдет?

– Пойдет, – нерешительно повторил он, не сразу осмыслив слова водителя.

– У тебя хоть деньги-то есть?

– Деньги?

Он встрепенулся и полез в карман, в котором лежали бумажники, и вынул один из них.

– Есть деньги, – ответил он, обнаружив небольшую стопку кредиток, – кстати, сколько я вам должен?

– Ты – мне? – возмутился Толян. – Смеешься, что ль? Чтобы я с тебя деньги брал, когда ты машины лишился?! Я не такой жлоб, чтобы деньги брать у тех, кто в беду попал.

– Как знаешь, – ответил он, невольно перенимая выражения Толяна, и спрятал бумажник в нагрудный карман.

– 216-тый тебе подойдет? – задал вопрос водитель.

– Что?

– Ты, как я посмотрю, совсем не в себе, – добродушно усмехнулся Толян, – я спрашиваю, автобус 216-тый тебе подойдет?

– Он в город идет?

– А куда ж еще?

– Если в город, то пойдет.

– Ну вот и славно, – сказал Толян, – через пяток минут доедем.

– Ты только не унывай, парень, – снова заговорил водитель, – все у тебя наладится. И мой тебе совет: никогда больше не бросайся машине наперерез. Не все такие, как я. Кое-кто переедет и глазом не моргнет.

Автомобиль подъехал к автобусной остановке, где стояло несколько человек.

– Вот и люди стоят, – заметил Толян, – значит, автобус вот-вот подойти должен.

– Счастливо тебе, парень, – добавил водитель, когда попутчик вышел из машины.

Он кивнул и пожал протянутую ему руку.

На этот раз дверь он закрыл осторожно и не спешил отходить от машины, провожая взглядом отъезжающего Толяна. Тот помахал ему рукой из окна и дал два коротких гудка. Он махнул в ответ, продолжая стоять на обочине. У него было ощущение чего-то недоделанного или недосказанного. И это не давало ему покоя, заставляло вперивать взгляд вслед исчезнувшему из вида автомобилю.