Подсолнух

На лице Адлии проявилась искренняя эмоция удивления, но направлена она была в пустоту, а не на Татьяну.

– Мне кажется, люди слишком простые, привыкли делить мир на черное и белое, не зная, что в природе нет таких цветов, – говорила она задумчиво, подперев ладонью голову и упершись локтем в столешницу. – И черный, и белый состоят из всех цветов радуги. Это ведь физика. Я помню, мне первый муж объяснял.

Встретив любопытствующий взгляд Татьяны, она для убедительности закивала.

– Я многого о мире не знаю. Я школу едва закончила, – женщина выдавила невеселый смешок. – Но знаю, что никто о мире и о других много не знает. Мир слишком большой, чтобы его до конца узнать. А людей, тем более, слишком много, чтоб узнать каждого. Никакой жизни не хватит. Поэтому, я думаю, что для одного женское счастье, то для другого мужское. И вообще, для одного это может быть счастье, а для другого несчастье.

Она развернула левую руку влево, а правую – вправо, как бы показывая двойственность ситуации и докончила.

– А чтобы понять, что для тебя счастье, надо жизнь прожить. Но, я думаю, суть в том, чтобы самому прожить, как сам решишь. Только потом узнаешь, нашел ты счастье или нет, никого не виня.

И они обе надолго погрузились в задумчивое молчание. Адлия глядела на казан, не отрывая глаз, будто боялась, что плов сбежит от них, а Татьяна в окно, за которым летний оранжевый закат погружался в ночь за горизонт.

Когда ужин был готов, они возобновили разговор, но уже в другом русле. Адлия начала говорить про турецкий сериал, который недавно начала смотреть, а Татьяна слушала и внимала, поражаясь перипетиям любовно-драматического сюжета, который там закрутили всего за пять первых серий. После она начала смотреть этот сериал вместе с соседкой, потому что ей хотелось отвлечься от перипетий собственной жизни, да и момент, на котором та остановилась, заинтриговал ее не меньше, чем саму Адлию.

Татьяне было комфортно. Но были и неприятные моменты, которые пришлось постигать с нуля, а именно: уборка. Совместное проживание требовало соблюдения взаимных прав и обязанностей, которые ей раньше не было необходимости чтить. Адлия сразу все разъяснила, причем без права выбора: нужно мыть за собой посуду каждый раз после еды, нужно мыть полы, нужно протирать пыль, а также по графику дежурств убираться в местах общего пользования коммунальной квартиры.

Татьяне сразу повезло, и именно на этой неделе наступила очередь Адлии.

– Так-то здесь все аккуратные живут, – сказала женщина, когда они шли по темному скрипучему коридору коммуналки.

Начать Адлия предложила с кухни. Девушка оглядела небольшое помещение глазами и согласилась с ней. Здесь все было разложено по местам. Никто не оставил даже грязной посуды. Толстых слоев пыли, как в квартире у Вадима, она не заметила. Только на полу остались нечеткие следы из-под тапочек у мойки, а, в остальном, все казалось чистым.

– Вообще, уборку мы делаем раз в неделю, по дежурствам, – продолжала обучать Адлия. – Естественно, если что-то случается, что-то проливается или разбивается, надо убирать сразу, а не ждать очередной уборки. Раз в полгода делаем генеральную. Пыль во всех сусеках протираем, все шкафы и мебель моем, окна. Я тебе это потом покажу, когда черед придет.

Адлия подошла к крайнему узкому шкафу и вытащила оттуда ведро со шваброй. В ванной она наполнила ведро водой на половину и начала учить, как правильно выжимать тряпку, как мыть шваброй пол, в какие закоулки заглядывать. На кухне, пока все это делала она, Татьяна не испытывала особого отвращения. Но, когда они вышли в коридор, и ей пришлось делать все самой, а Адлия просто наблюдала, она начала замечать множество неприятной грязи повсюду, отчего желание убираться совсем угасло. Она ведь и у себя дома никогда не делала уборку, поэтому даже не представляла, как может быть грязно. После первого раза тряпка заполнилась комками пыли, волосами и крошками. Вода посерела. Татьяна водила шваброй по полу лениво, неохотно и неаккуратно, забывая протирать отдельные участки, особенно труднодоступные. Однако терпеливая и строгая Адлия не уставала повторять, что и как нужно мыть правильно, заставляя ее лезть под тумбу или под раковину, стирать засохшие пятна вручную, проводить шваброй по одному и тому же участку несколько раз, чтобы ни одной пылинки после не оставалось. Татьяна поджимала губы и молча исполняла все ее указания, но в душе ворчала.

Впервые придя убираться в туалет, Татьяна не знала, с чего начать. Туалет не был таким грязным, какими порой бывали туалеты в общественных местах наподобие крупных торговых центров, но мыть унитаз после кого-то, да еще и разных людей, ей было противно. Она боялась даже заглянуть под крышку, как будто из сливного отверстия на нее набросился бы страшный обелиск, полностью состоящий из грязи. Даже резиновые перчатки не казались ей надежной защитой от полчища микробов, что водились под ободком. Адлия терпеливо и по несколько раз объяснила ей, как, что, чем и в каком порядке мыть, но Татьяна все равно терялась. Она с отвращением брала моющее средство, с еще большим отвращением поднимала ершик из держателя и, морщась, отворачиваясь и боясь дышать, неуклюже двигала щеткой по стенкам унитаза. Адлия внимательно следила за ней, стараясь скрыть улыбку. Потом девушка слила воду, и унитаз заблестел. Результат был виден на лицо. Сделав это один раз самостоятельно, Татьяна почувствовала облегчение. Она была жива, микробы ее не съели и обелиск из унитаза не выскочил. Жизнь продолжалась.

Оказалось, уборку можно пережить и перетерпеть. Зато не надо было каждый день думать о том, где ночевать. Для комфортного сна Татьяна купила накладки для глаз, безупречно затеняющие солнечный свет. И жизнь показалась совсем налаженной. Только денег все еще не хватало.

В среду днем ей позвонила Лада и пригласила вечером опять выступать с ними, только теперь не на Арбате, а на какой-то площади.

Во второй раз Татьяна волновалась меньше, но сердце все равно прыгало. Они встретились без Арины. Лада с Юрой стояли возле кофейной будки, держа в руках белые картонные стаканчики с черными крышками. Лада что-то воодушевленно рассказывала, а Юра внимательно ее слушал с едва заметными искорками обожания в глазах. Татьяне пришлось громко кашлянуть, чтобы ее заметили.

– О, привет! – тут же отреагировала девчонка и замахала стаканчиком.

Капелька молочного кофе выплеснулась на поверхность крышки. Лада захлебнула ее и сделала глоток. Юра просто кивнул и улыбнулся, а стаканчик выбросил в рядом стоящую круглую урну.

– Сегодня тоже по «Уличному артисту» выступаем? – спросила Татьяна на всякий случай, потому что боялась проблем с документами, которых у нее не было.

– Разумеется, – ответила Лада. – Единственное свободное место едва нашли. Там уже на недели вперед все забито.

Все вместе они двинулись к центру площади, где им предстояло выступать.

– Конкуренция, – протянул Юра.

– Капитализм хренов. Хрен этот капитал с такой конкуренцией заработаешь, – ворчала Лада.

Парень, хрюкнув, усмехнулся. Татьяна улыбнулась. Она всегда была уверена, что, как представителю богемной профессии, о низком, в том числе о деньгах, ей не придется задумываться. Ее делом было искусство. Но, как оказалось, жизнь резко меняла направления. И теперь капитал, конкуренция и безработица стали насущными вопросами, которые хотелось обсудить с товарищами по несчастью.

– Вообще, конкуренция – вещь крайне не справедливая, если у всех неравные изначальные обстоятельства, – с умным видом ворчала Лада. – Вот мне, например, в школе задают кучу домашних заданий, а еще у меня есть факультативы и музыкалка. У меня даже летом куча курсов по всяким языкам и репетиторы по основным предметам. Да и отдохнуть тоже хочется. У меня нет времени часами торчать на сайте администрации города и выискивать свободные площадки! К тому же график такой плотный, что из него трудно извлечь свободный день, когда я могу выступать. Эта программа рассчитана на раздолбаев, которые сутками нихера не делают и потом, как попрошайки, бесталанно исполняют чужие песни. Зато зарабатывают. Просто потому что у других нет возможности эту площадку занять. Это же не значит, что мы фуфло толкаем. Скорее фуфло толкают они. А мы даже добраться до слушателя не можем и предложить ему наш товар. Хотя он лучше. Какая нахрен конкуренция тут!