Словоточие

«Окно открыто…»

Окно открыто.Дует ветер.Окно в душе моей сквозит.В нем виден мир.Он чист, всесветен,Он неразменен, неразлит.Ты собираешь в сумку солнце.Да, я возьму его с собой.Оно – предсердие эмоций,Оно – преддверие, предбойЛюбой судьбы.Еще? Сложи мнеНемного нот,Немного слов.Ведь ими мы свой век вершилиВ застенках пыльных городов.Сложи мне скорость.Сто по встречной.Брось в сумку весь беззвучный крик.Любовь? Любви подвластна вечность.И рядом с нею жизнь – лишь миг,Она дается так, впридачу,В довесок, в досыпь той любви.А знаешь, брось еще удачи.И оставайся.И живи.Мой поцелуй – в твоей ладони.На память.Ну! Не плачь, не трусь.Я был в раю. Дорогу помню.Не провожай, я доберусь.

«Проступает в глазах ребячество…»

Проступает в глазах ребячество,Как ни прячу, ни крою в грусть.Потому и глаза – горячие,Потому нараспашку – грудь.Все вокруг еще двойственно, девственно,Все вокруг – семь шагов на гриф.Потому-то и снится детство мне,Что тот мальчик остался жив.Тот, казавшийся давним, пройденным,Тот, бежавший по брызгам лужЧерез сломленный и соломенныйСухостой измельчавших душ.Может, стоит ему довериться,Закатать рукава, запетьИ в улыбку шального месяцаВцеловать листопадов медь.А под вечер – сбежать на улицу,Где аптека, фонарь, на ту.И поверить, что все окупится.И придумать себе мечту.Просто так.Не на ты, на я.И придумать себе – тебя.

«Вползла ко мне в душу, всю грудь расцарапала…»

Вползла ко мне в душу, всю грудь расцарапала,Свернулась, уснула. Я только вздохнул,Как в горло – интимность. Нагая. Две капсулы.И тянется сладкой помадой до скул.Инъекция чувств – чтобы сердце забилось,Рот в рот – ностальгию по жадным губам.И меткие пальцы, уверенно, с силойУже прижимают ее. Не отдамНи гари, ни горю, ни боли, ни убыли.Она меня лечит. Духовно. Собой.Вдыхает весь мир. В полумыслие? В губы ли?И скальпель по коже – лиричной резьбой.Разряд красоты, восемь кубиков творчества,Огонь внутривенно, озноб по груди.Из сердца все пьет – до небесного, дочиста.Но с ней я как-будто уже не один.Но с ней мне – что в ад, что на небо, без разницы.Но с ней я могу оставаться собой.Слова отражаются, время смеркается…Такая у нас, что поделать, любовь.

«Исписанными желтыми страницами…»

Исписанными желтыми страницамиОсенних листьев и осенних лицМы станем завтра. Плакать? Веселиться ли?Бежать до новых мысленных границ?Любить или вернуться в одиночество,И молча видеть, как тоскует век,Как Богово немыслимое зодчествоЛомает неуместный человек.Мы потеряли что-то между смыслами.Душа ушла, в бездомный дождь ушла.Бог прячется, как только слышит выстрелы,И в мире наступает тишина.И в мире все – непонято, не принято,И в мире мы – чужие для чужих.И мир разрезан по законам прибыли,И в мире я – над пропастью во ржи.А в пропасти – глобальная кастрацияУма и чувств. Постой, останься тут.Бог умер? Скальпель. Свет. Реанимация.Рот в рот. Вдыхая жизнь и красоту.

«Пару строчек зимы – это все, что тебе обещаю…»

Пару строчек зимы – это все, что тебе обещаю.Пару строчек снегов, пару строчек веков и грехов.Пару строчек лишений, мишеней, прощений, прощаний,Пару строчек, написанных рябью стареющих слов.Опоздает письмо. Время сложится в лед и застынет,Превратится в итог и исток, в бесконечный вокзал,На который надышит слежавшийся к вечеру иней:Опоздали стихи. Опоздали. И ты опоздал.Это выстрел судьбы, это выстрел, оставшийся в прошлом,Чтоб догнать и убить тебя здесь, на руках у зимы.Это самая крайняя, самая злая оплошность.Это голос из тьмы, это плачущий голос из тьмы.Это чувство вины. Это смотришь кругом обалдело,А вокруг – это жизнь, это ночь, это ты и толпа,Это небо вокруг, это звезды, и нет им предела.Это люди вокруг. Все чужие и нет им числа.А на рельсах – слова. Их читатель не совесть, а поезд.А на рельсах – слова, лабиринт кровеносных систем.Пара строчек зимы. И под ними – знакомая подпись.Пара строчек зимы, не прочитанных больше никем.

«Тебе хотелось жить. Но жизнь сжимала жгут…»

Тебе хотелось жить. Но жизнь сжимала жгутНа горле у любви, выдавливая хрип.Разложена постель. Но: время, деньги, труд.И вечный недосуг, и вечный недосып.Тебе хотелось жить. Но не хватало жил,Они рвались на раз и шли для новых струн.Ты пел и обнажал, ты пил и ворожил,А мир кричал «ура» с заштопанных трибун.Тебе хотелось жить. Спины сухая жердьЛомалась от стихов, сгибалась от мехов.Ты так хотел сбежать, но пахла твоя смертьНе небом от руки, а терпкостью духов.Тебе хотелось жить. Тебя бросало в жар,Ты бился в духоте однообразных дат,Все ставил на потом, все превращал в базар.Тебе хотелось жить, но приходилось ждать.Тебе хотелось жить. Всего-то: просто жить.Любить ее лицо, смешить ее печаль,Идти своим путем по правде и по лжи.Тебе хотелось жить.Как жаль.