Страница 9 из 15
«Как прав был Константин Павлович, утверждая, что виновником большинства наших неудач на фронтах был Николай Николаевич». Он почти дословно вспомнил этот их доверительный разговор:
«…Вы наивный человек, если все еще думаете о победе русского оружия, – ответил Пустошин на возвышенные слова Баташова о Верховном главнокомандующем и его штабе. – В Ставке этому уже не верит никто, обвиняя во всех смертных грехах царскую семью. Скажу больше, в верхах зреет заговор против императора. Я недавно из Барановичей и знаю не понаслышке, что в последнее время туда уж больно зачастили гости из Государственной думы и либералы, которые распространяют среди офицеров ложные слухи о том, что государь – слабый, ничтожный, пустой человек, ничего не понимающий в военном деле, что России нужна твердая рука, чтобы навести порядок не только на фронте, но и в тылу…
– Если бы я вас не знал, как истинного патриота и монархиста, то непременно бы принял ваши слова за провокацию и ложь, – возмутился тогда Баташов, – неужели у вас есть этому веские доказательства, а если так, то почему вы до сих пор не проинформировали об этом Верховного главнокомандующего?
– Но Николай Николаевич и есть самый главный недруг государя императора!
– Вы отдаете себе отчет о том, что вы говорите?
– Вполне. Поймите это и вы. Ведь на наших глазах только в нынешнем году произошло столько трагических для русской армии событий, напрямую связанных с поспешными, я бы сказал, нерешительными действиями Верховного, что Ставке ничего не остается, как только объяснить слишком частые поражения наших войск диверсиями агентов противника, повальным шпионством местечковых евреев, а также отдельных предателей-военных. Не обвинять же во всем этом бездарных генералов, которых поставил на армии и фронты великий знаток военного дела и генеральских душ, любимец армии – дядя царя великий князь Николай Николаевич. Это он после потери армии Самсонова сменил бездарного Жилинского на самолично присвоившего лавры покорителя Галиции, нерешительного и болезненного Рузского, который стал издавать приказы, насквозь проникнутые безнадежным пессимизмом, если еще не хуже – пораженчеством. Не мне вам рассказывать о том, что под Лодзью от полного разгрома войска Северо-Западного фронта спасла лишь стойкость войск и энергия штаба 5-й армии, возглавляемой генералом Плеве. Это он на свой страх и риск не только заставил немцев драпать, но и имел все возможности преследовать их до полного разгрома, но ваш явно растерявшийся командующий Рузский запретил ему наступать, и в этом его поддержал не кто иной, как Верховный. Эти два великих военачальника по сути дела способствовали гибели 20-го корпуса в Августовских лесах и беспрепятственному отходу окруженной германской армии. По своему опыту скажу вам, что наши победы были победами батальонных и полковых командиров, а наши поражения были поражениями главнокомандующих. Так кто, скажите мне откровенно, является главными виновниками наших военных неудач?»
Тогда Баташов не нашелся, что ответить на этот вопрос. Теперь же он наверняка знал, кто своей неспособностью грамотно и ответственно руководить войсками загнал армию в тупик, выход из которого должен непременно найти государь император. Он искренне верил в это и готов был свою оставшуюся жизнь положить на алтарь победы русского оружия. Все эти довольно бравурные мысли, зародившиеся в душе генерала-контрразведчика, несколько потускнели лишь только он начал знакомиться с прибывшей накануне, заграничной прессой, которая довольно неоднозначно встретила весть о смене Верховного главнокомандования своего главного союзника на Востоке. Британская «Times» уверяла, что «…Великий князь Николай Николаевич был искусным стратегом; ему удалось соединить северную и центральную армии. Вся Англия верила в него». В этой же газете описывалась и любовь солдат к великому князю Николаю Николаевичу, которую он приобрел как в мирное время, так и на войне. «…Николай Николаевич был железным человеком и отличался необычайным умением присутствовать именно в тех местах, где это требовалось. Войне была посвящена вся жизнь великого князя. Никто не сделал для русской армии более, чем Николай Николаевич».
«Daily Mail» была более категоричной, заявляя: «Перемена Верховного командования указывает на серьезность положения. Великий князь Николай Николаевич оказал союзникам огромные услуги. Он внушал доверие всем, с кем встречался. Его искренность, простота и отвага снискали ему симпатии и преданность русских армий и восхищение русского народа. Его уважение к Англии и Франции сравнимо лишь с ненавистью, которую он питал к германским влияниям, причинившим России столь много зла. Цивилизация должна быть ему признательна за то, что он в течение долгих месяцев сдерживал немецкие полчища, особенно за вторжение в Восточную Пруссию, которое в самом начале войны оказало заметное влияние на ход военных действий на Западном фронте. Если впоследствии ему пришлось отступить, это объясняется двумя факторами, в которых он неповинен: недостатком боевых припасов и мало развитой железнодорожной системой…»
«За этими и другими статьями чувствуется стремление союзников заступиться за Николая Николаевича, – думал Баташов, закончив просмотр газет. – Это и понятно, ведь на протяжении года он был послушным исполнителем их просьб и требований по активизации действий русских войск в угоду их армий, терпящих поражение. Именно поэтому они не очень-то довольны смещением Николая Николаевича и потому, нахваливая его, надеются на то, что царь еще передумает и оставит его на прежнем месте».
К еще большему удивлению Баташова, бывшего Верховного главнокомандующего нахваливала и берлинская печать. Так центральный рупор германской пропаганды газета «Berliner Tageblatt» писала: «Великого князя Николая Николаевича удаляют потому, что он, несмотря на несомненно проявленные им способности при наступательном движении, отвечает за русские катастрофы в Польше и Галиции, а также потому, что после этих неудач его влияние сломлено». «Ни для кого не секрет, что царь и многие члены царской семьи неохотно подчинялись воле великого князя. Его терпели, его не могли удалить, так как он пользовался авторитетом и имел много сторонников в армии и в политических кругах. Теперь слава его исчезла и появилась возможность удалить его…»
Хвалила великого князя и «Berliner Lokal-Anzeiger», которая вещала: «…Падение великого князя Николая Николаевича произведет сильное впечатление и вне России, особенно в Париже, где его обожали. Мы не можем не признать, что наш бывший противник был храбрым и честным врагом. Может быть, и он был лишь жертвой отсутствия системы и царящих в России беспорядков, последствия которых, вероятно, сказались сильнее, чем несомненная энергия великого князя. Судьба его незавидная. Когда-то всеми чествуемый любимец и национальный герой, он ныне с глубокой горестью покидает европейский театр военных действий, чтобы стать во главе Кавказа. Может быть, в глубине его души таится надежда вернуться когда-нибудь в роли спасителя отечества от внутреннего врага…» «Он обладал не только огромной энергией, но доказал свою талантливость в составленных не без его участия военных планах. Его план вступить в Пруссию с двумя армиями и соединить их в одну неотразимую силу был так же умен, как план нашествия на Восточную Галицию, чтобы парировать удар, направленный против русской территории. Но великий князь обладает и большим упрямством, которое и заставило его вцепиться в идею взять Карпаты». «Его престиж достиг апогея, когда армия заняла почти всю Галицию и Буковину и когда он, к удивлению всего мира, пожертвовал тысячами людей в Карпатах. Вместе с тем тайный ужас охватил союзников. В газетных статьях чувствовалось, что великий князь внушал им страх. Он – идеальный тип для драм Шекспира. После его ухода поля сражений очистятся, но удастся ли царю найти человека, который мог бы заменить энергию великого князя, – сомнительно. Не следует забывать, что русская армия привыкла к его железной руке…»