Страница 85 из 104
Подполковник Карл Деккер записал в своем блокноте: «Из Красной Поляны можно в подзорную трубу наблюдать жизнь русской столицы, наши интенданты уже завезли нам парадное обмундирование для победного шествия по Красной площади. Хайль, Гитлер!»
Командующий 2-й танковой дивизией генерал-лейтенант Рудольф Файель улыбался. Лишь Провидение спасло его в Волоколамске, когда он вышел из зала совещаний, но не успел зайти в свой личный кабинет. Тогда в обеих комнатах прогремели эти адские взрывы, выкосившие почти весь его штаб с командирами дивизионных подразделений и комендатуры. И вот теперь он будет один из первых, если не первый, кто войдет в Москву. Он с удовольствием фотографировался один и в окружении штабных офицеров, пребывая в отличном настроении. Рядом стоял, смотря в бинокль, полковник Эберхард Родт, наблюдая вдалеке группу советских командиров и показывая на них рукой. В бинокли было видно, как они со смехом махали нам руками.
Майора Альберта Неймгена, являющегося заместителем начальника 74 артиллерийского полка распирали эмоции. Он строчил письмо домой: «Полчаса назад я вернулся с совещания штаба нашей дивизии. Сейчас мы стоим и смотрим на русскую столицу. Через несколько часов начнется наступление. Я видел тяжелые пушки, которые на днях будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми должны пройти по Красной площади. Москва наша, Россия наша... Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу из Москвы!».
Вдруг Родт зашатался и начал оседать на землю, а со стороны леса раздался далекий хлопок «плетки» - стрелял Бурят из своей снайперской «СВТ-38».
«Фриц упал!» - закричал генерал-лейтенант Власов и показал в их сторону рукой.
«Пора!» - крикнул Недогаров и Сытенко переключил тумблера для подрыва мин двух нижних площадок.
На второй видимой площадке был виден взрыв и, как после него падали фигурки в серых шинелях.
«Ага, не нравится, гады!» - азартно поддержал его полковник Малинин. В свое время, интересуясь боевым путем К. Рокоссовского, читал и о начальнике штаба 16-й армии Михаиле Сергеевиче Малинине. Как отмечают военные историки, штаб под руководством Малинина был подлинным «мозговым центром» армии. Начальник штаба «облекал замысел операций командующего в четкие, всесторонне продуманные планы и, в соответствии с распоряжениями главного командарма фактически дирижировал каждым телодвижением огромных воинских коллективов в сложнейших условиях». На завершающем этапе битвы под Москвой в короткие сроки штаб Малинина подготовил план контрнаступления. Без единого замечания он был утвержден командующим Западным фронтом Г.К. Жуковым. А как отзывался о нем Рокоссовский: «Всё будет сделано вовремя! Офицеры штаба спокойно и четко налаживали связь, организовывали разведку противника и местности, собирали все данные для выполнения ближайшей задачи».
Я с интересом взглянул на этого человека, с которым меня тоже свела судьба. Скоро за Московскую операцию он единственный из начальников штабов армий получит орден «Ленина», являющийся высшим орденом СССР, а впоследствии станет генералом.
Немцы разбегались. Было видно, что часть офицеров, окружив генерала, отходили мимо церкви к машинам. Раздавались плеточные щелчки снайперских винтовок, после чего некоторые немцы падали на снег.
Через минуту, за которую немцы должны были пробежать церковный двор и выйти на площадку, где стояли их машины, я закричал Сытенко: «Подрывай, Серега!»
Раздался далекий взрыв. Было видно, как разлетаются куски земли, облако снега и падали немцы.
«Do
«Генерала ранили, срочно врача!» - кричал немецкий штабной офицер, но все бегали, спасаясь сами.
«Завалили генерала, молодцы саперы!» - констатировал Рокоссовский.
Минут через 20 появились наши разведчики, быстро, насколько позволяли сугробы, бежавшие на лыжах из леса к нашим окопам. В лесу раздавалась автоматная стрельба группы прикрытия.
«Товарищи генералы, шальная пуля может попасть. Вам лучше уйти с открытого места», - предупредил офицеров Недогаров.
«Пиши срочно представление на ордена для своих, как говорится «куй железо, пока горячо, а наш любимый начштаба подсунет эту бумагу, куда надо, - подтолкнул я Сытенко, - Николаич, подашь вождям Серегино представление-то?»
«Пиши уже скорее», - посмеялся Вадим Николаевич Недогаров.
Сегодня немцы никуда не наступали, а перегруппировывались, подтягивая отставшие части или дожидаясь резервов.
Мы грелись у костров, разожженных за деревьями. Землянок у нас не было, расставили только несколько пехотных палаток, но в них было жутко холодно, поэтому народ разговаривал или дремал у костров.
Вокруг одного из них сидели оставшиеся офицеры полка: Недогаров, Горяев, Донников, Лавриков, Филиппов, Мутонин, Чайкин. Ледков, наш старший военврач, замкомандира полка по тылу и я.
- Что будем делать дальше, какие будут команды сверху, на базе остатков полка начнется его новое формирование или вольют нас в новое подразделение?
«Не знаю, товарищи мои боевые, не знаю, в любом случае полк был прямого подчинения командарму, поэтому, кто из командиров после завтрашних боев останется, надо обращаться для решения нашей дальнейшей судьбы, как подразделения, в штаб 16-й армии», - задумчиво проговорил Недогаров. Эту идею поддержал и Горяев.