Страница 34 из 104
- Мы слышали о том, что будет братская помощь рабочих США - «ленд-лиз».
- А кто вам сказал, что она будет братская и рабочих? СССР заплатит огромные деньги золотом за все эту помощь правительству США. Капиталисты заламывают цены, а нам придется платить столько, сколько они просят. Сейчас нам нужнее техника и продукты, чем золото, ведь золотом от немцев отстреливаться не будешь - винтовки нужны. Вот и станем платить Западу, который живет по принципу «только бизнес - ничего личного». Сами увидите и узнаете. А немцы - разные немцы есть: есть рабочие, крестьяне, обычные люди, которым эта война до одного места и к СССР они не имеют никаких претензий. Просто получается, что если не пойдешь в армию, то либо в полицию, либо в гестапо попадешь, и расстреляют, как предателя или уклониста. Война закончится, такие солдаты-военнопленные у нас еще работать на восстановлении городов будут, а многие и жить останутся – мы же победим Германию или не верите в победу?
- Верим! Конечно, победим!
- А есть идейные, верхушка партийная Германии, эсэсовцы, да, и просто садисты, уголовники, отребье всякое, которым война дозволила все – это, те, кто в полицаи пойдет служить. Такие с нами хуже, чем с грызунами-вредителями обращаться будут, впрочем, уже так обращаются на захваченных территориях, расстреливая или издеваясь над мужчинами, женщинами, детьми нашими. Вот их жалеть нельзя, таких убивать сразу надо, ибо это нелюди. Но помните - вы на войне, поэтому за спиной никого не оставлять, контрольный выстрел обязателен - это к вопросу жалости, вы же не знаете, порядочный семьянин там, который подкармливал наших деревенских детей-сирот, или сволочь нацистская. Ну, что, в общем, я понятно донес причины и смысл войны, а кто захочет глубже понять, прошу в университет на факультет политэкономии.
«Правильно ты говоришь, но не все учитываешь, не все политически верно сам понимаешь, Александр, - сказал мне Горяев, замкомполка по политчасти.
- Есть старый народный анекдот, Владимир Тимофеевич, о том, что есть правильно и с какой точки зрения смотреть, чтобы понять, какой смысл вложен в слова.
- Ну-ка, расскажи, шутник, а мы послушаем, правда, товарищи?
- Да, товарищ старший лейтенант, расскажите.
Ну, что же, слушайте: «Идет подготовка к научной конференции по русскому языку. Организаторы определяют, кого пригласить докладчиками на нее.
- Товарищи, есть у нас в городе умнейший человек, филолог, истинный знаток русского языка профессор Батюшкин. Давайте его пригласим!
- Да, свяжитесь с ним.
- Сан Саныч, у нас конференция на носу, хотели бы вас пригласить поучаствовать в ней.
На том конце провода что-то плохо разборчиво говорят: «Спасибо за приглашение, но я не могу, нахожусь на лечении, побили меня, сломали челюсть и все остальное, что можно сломать».
- Как же так, что случилось, Сан Саныч?
- Понимаете, был я на диспуте, а там присутствовал полковник, здоровый такой десантник. Вот он начал рассказывать о своей службе: «Был у меня один х** в роте…»
А я ему возьми и скажи: «Батенька, мы знаете, что правильно говорить не в роте, а во рту».
Этот анекдот о том, товарищи, что у каждого человека свое понимание ситуации и в свой рассказ он вкладывает определенный именно им смысл.
Комполка Шубин один или с начштаба Недогаровым постоянно бывали на совещаниях в штабе дивизии, а потом проводили совещания с командирами наших подразделений, доводя обстановку и планируя действия полка в разных ситуациях. Да и полком нашу часть можно было назвать условно, в строю находилось порядка 1100 солдат и командиров младшего и среднего звена, вместо 2800, положенных по штату.
28 сентября на штабном совещании у Шубина мы разбирали возможные варианты развития обстановки. Недогаров вещал о том, что вероятнее всего немцы будут наносить основной удар вдоль шоссе Смоленск - Вязьма, потому что так наиболее быстро можно подтянуть ударную группировку, потом развернуть ее в предфронтовой полосе и широким фронтом ударить по нашим позициям. Но, командование подготовило немцам неприятный сюрприз, а именно, хорошо укрепленную и предельно насыщенную орудиями и танками армию Рокоссовского, которая, измотав врага в обороне, должна будет нанести контрудар, разрезав группу армий "Центр". Подпираем эту армию с южного фланга мы, то есть армии Резервного фронта. Далее шло обсуждение тактических моментов уже на нашем участке.
«Товарищ начштаба, - включился и я в обсуждение, - мы сейчас обсуждаем план командования, который определили в штабах наших фронтов. Но ведь у немцев на нашей территории действуют свои шпионы, например, подразделения из прибалтийских или обрусевших немцев типа "Бранденбург", их особо и не отличишь от наших людей. Естественно предположить, что они также собирают информацию о нашей дислокации, а немецкая авиаразведка, они ж видят наши перемещения и позиции. Неужто они настолько тупые, чтобы переть «в лоб» на укрепрайон? Наверняка в их тылах идет переброска дивизий на фланги. И, собрав концентрированный танковый кулак, они снова разрежут нашу оборону именно с флангов, как они делали это во всех предыдущих операциях под Белостоком, Минском, Смоленском, Киевом, а мы опять их ждем в лоб! А армию генерала Рокоссовского они и атаковать всерьез не будут, свяжут ее локальными боями и угрозой удара в центр и всё. То есть, угрожая наступлением, перекроют возможность армии маневрировать. Вот и получится, что самая укомплектованная армия простоит, не участвуя в основных боях».