Гендерфлюид

Ивар Рави

Гендерфлюид

Гендерфлюид. Книга первая: Зеноби

Глава 1. Петра

Вы никогда не были в Иордании, а именно в Петре? Если вдруг кто-то из вас попадет туда, обязательно внимательно осмотрите левую колонну главного храма. Пятно на ее боковой поверхности имеет непосредственное отношение ко мне и является ярким доказательством того, что животные инстинкты надо сдерживать, иначе не миновать беды. Но обо всем нужно рассказывать по порядку, не нарушая хронологии.

Я уже в сотый раз проклинал себя, что согласился на эту тупую экскурсию вПетру: ведь ничего не мешало наслаждаться холодными коктейлями в баре или просто плескаться в бассейне «Mövenpick Resort & Spa Dead Sea». Это далеко не последний отель на берегу Мертвого моря, и уважить постояльцев тут умели. И вот вчера я тупо попался на удочку местных гидов, что кружили меж постояльцев хищными ястребами, высматривая потенциальную добычу. Не знаю, как именно Рахим определил, что я клюну, но он не ошибся. Рассказывая о Петре, он закатывал глаза, жестикулировал, ссылаясь на то, что это новое чудо света. Как я могу лишить себя счастья лицезреть сей дивный храм, высеченный в скалах? Разнообразить жизнь не мешало, и мною было дано согласие на участие в экскурсии к этому архитектурному ансамблю отчасти из-за того, что жизнь днем начинала приедаться своей монотонностью: завтраки обед перемежались водными процедурами и лишь ночью отель заживал полной жизнью.

Я прилетел в Иорданию на лечение, псориаз был моей давней проблемой и, хотя он меня особо не беспокоил, он напрягал моих партнерш, которые начинали таращиться, стоило мне раздеться. Зачастую это даже приводило к тому, что минуту назад пылавшая страстью дама внезапно вспоминала про больного отца, не забранного ребенка из садика, не выключенный утюг дома и так далее. После двух недель пребывания на Мертвом море в моем организме произошли довольно-таки значительные перемены: я мог кушать без соли (солью я был пропитан насквозь, стоило только облизнуть губы, как блюдо оказывалось в меру подсоленным), я приобрел неплохой загар, псориатические бляшки заметно уменьшились и практически не выделялись на коже.

Отдых на Мертвом море с иорданской стороны мне был по карману, хотя выходил он дороже израильского сервиса. Но здесь имелась экзотика в виде восточных красавиц и масса неизведанного. В Израиле я уже бывал, ничего интересного или нового для себя не нашел: те же евреи, только в другой обертке. Помимо всего, напрягали беспрецедентные меры безопасности: из десяти встреченных на улице молодых трое всегда были при оружии, вход в любой ресторан или магазин проходил через рамку металлодетектора. И даже миновав все эти препоны, нельзя было быть уверенным, что обед или ужин не прервут назойливые сотрудники безопасности.

К своим двадцати шести годам я уже побывал во многих странах, и желание любоваться архитектурными памятниками не сжигало меня изнутри. Будучи экономистом по образованию, деньги и активы я считал главной достопримечательностью любой страны. При этом в ханжестве меня нельзя было упрекнуть, по крайней мере мои друзья и девушки считали меня вполне приятным собеседником и надежным другом.

Работал в Москве, в должности главного бухгалтера одной строительной фирмы, специализирующейся на внутренних отделочных работах. Мой шеф предпочитал нанимать узбеков и таджиков, расплачиваясь с ними по заниженным ценам. Моей же обязанностью было вести бухгалтерию для проверяющих органов, непосредственно с рабочими рассчитывался сам руководитель. Но последняя проверка выставила нам огромный штраф ввиду отсутствия зарплатных карт и лицевых счетов. Шеф попытался переложить вину на меня, хотя это было его прямым запретом и личным указанием. На этом фоне мы с ним разругались, у меня обострился псориаз. Я некоторое время походил по врачам, в солярий, даже съездил к одной травнице и понял, что это эффекта не дает. Вот тогда Андрей и посоветовал мне съездить на Мертвое море, уверяя, что все его знакомые после визита сюда вылечились, и их кожа чиста, как у младенцев.

Я снова посмотрел в окно. Пустынные, безжизненные пейзажи дороги никак не вязались с энергетикой ночной жизни в отеле: каждый вечер после ужина на террасе открытого ресторана начиналось главное действо, танцы живота. Танцевали три девушки. Можно просто упасть со смеху, но все они были из бывшего Союза. Особенно выделялась Лина, татарка с Казани, уже третий год гастролирующая по Ближнему Востоку. Весну и осень она проводила в Иордании, летом танцевала в Бейруте, а зимой брала штурмом уличные подмостки Каира.

Целую неделю ходил на ее танцы, пока она не согласилась пообедать со мной. Обед плавно перешел в ознакомление с моей комнатой, гибкость и пластичность танцовщицы стала достойной наградой за мою настойчивость. Конечно, хотелось попробовать арабку, но именно с этим в Иордании было туго. В отеле арабки отдыхали, но подавляющее большинство из них – почтенные матроны, закутанные в черную одежду и сопровождаемые противными отпрысками. Парень с Кавказа, приехавший на лечение, просветил насчет арабской эротики: ее следовало искать в Ливане, но в Ливан ближайшее время я не собирался. Пробовал подкатить к ливанке-христианке, работавшей в спа-центре. Но она гордо отказалась, показав палец с обручальным кольцом.

Безрезультатно сходив на пальмовое обертывание, я устремил свой взор на соотечественниц, которые в свою очередь обращали свои взоры на арабов: все мы тянемся к экзотике.

От воспоминаний меня отвлек радостный гомон туристов, довольных тем, что дорога близилась к концу. Сидеть три часа в микроавтобусе и глазеть на пустыню— малоприятное занятие. И вот теперь, после долгой тряски, я бодро скакал по каньону в пустыне Вади Рам, чтобы лицезреть то самое, со слов Рахима, «охрененное чудо», именуемое Петрой. Несколько таких же, как я, недоумков, восхищенно вертели головами и кивали в такт словам гида, как китайские болванчики.

Путешествие в город Петра начинается с ущелья Сик, оно очень узкое. В древние времена здесь несколькими воинами сдерживалось целое войско, вражеских нападений на город было множество, и все они были отражены. В скалах вы сможете увидеть сотни усыпальниц, гробниц, жилых помещений… Именно по этому ущелью мы и спускались, сопровождаемые монотонным бормотанием Рахима:

– Самой главной загадкой достопримечательности Иордании является исчезновение населения много веков назад. В один момент город стал пустым, после этого случая здесь никто не живет, кроме редких кочевников. Весь этот город построен вручную, каждый камень обтачивался отдельно. Сейчас из скальной породы освобождена лишь часть Петры, но работы реставраторов продолжаются круглогодично… И так далее и тому подобное.

Как я вляпался в это дерьмо? Я всегда избегал групповых экскурсий, этого пережитка начала двухтысячных. Интернет дает куда больше информации о любой стране и ее историческом наследии, чем уста гида-самоучки. Тем не менее типаж туристов, покорно следующих за гидом и восхищенно ахающих при всякой ерунде, не переводится. Вот и сейчас они буквально впитывали слова Рахима, а одна из русских «Наташек» (судя по ее одежде и яркой, кричащей косметике), буквально ела его глазами. Возможно, ее сексуальные фантазии уже перескочили через Петру и были на пути к висячим садам Семирамиды.

По обеим сторонам узкого каньона нас приветствовали грубо высеченные скульптуры людей и животных. Периодически встречались каменные «карманы», и тогда гид, понизив голос и напустив в него таинственности, сообщал: «Именно тут разбойники поджидали и грабили караваны». Туристы тщательно начинали шарить глазами, видимо, надеясь определить, где разбойники могли закопать награбленное, или на худой конец найти следы кровавой трагедии, разыгравшейся здесь тысячелетия назад. Сканирование ничего им не давало, и они устремлялись вслед за Рахимом.