Страница 9 из 16
Этот взгляд мазнул по голым девичьим плечам, обдав их легким холодком – точно ветерок задул ледяной.
Альбина встрепенулась, отодвинула в сторону розовый бутон и огляделась – ничего! Рядом никого не было, лишь только сад благоухал цветами и утомлял обеденным зноем.
«Показалось. – девушка смахнула с лица пот – С жары еще и не такое причудится.»
Душ произвел приятное впечатление.
Нашлись все купальные принадлежности, вода оказалась теплой, почти горячей и пахла так же сладко, как садовые розы.
На крючке Альбина обнаружила банное полотенце очень хорошего качества – мягкое, пушистое, благоухающее свежестью. Девушка встревоженно осмотрелась, высунув голову из дверного проема – не Женька ли дурачится? Кто еще мог позаботиться об ее удобствах? Свое полотенце Альбина, ворона забывчивая, из сумки вытащить позабыла, а это кто-то должен был принести и повесить?
Никого не обнаружив поблизости, Альбина, пожав плечами, залезла под теплые струи и принялась тщательно отмывать свое любимое тело от всех тревог этого суетного дня.
Через полчаса, закутавшись в мягкое, махровое полотенце и соорудив на голове высокий тюрбан из второго, поменьше, Альбина наслаждалась первой в этот день, а от того, особенно вкусной, чашечкой кофе.
Кофе Марь Ивановна, держала хороший, а в стареньком холодильнике «Бирюза», отыскались сыр, колбаса, яйца и сливочное масло.
Слегка перекусив, Альбина разобрала вещи, отложила подарки, приготовленные матерью для свекрухи, полистала глянцевый журнал и внезапно обнаружила, что день почти закончился.
Грязную посуду девушка сложила на поднос и вынесла на крыльцо – утруждать себя какими-либо делами ей было лень.
«Завтра уберусь – широко зевая, подумала она – Ничего с чашками и тарелками за ночь не случится.»
Она потушила свет и легла в хрустящую, пахнущую свежестью, постель, необычайно рано и почти сразу же уснула, оставив окошко распахнутым.
Предварительно, девушка убрала с широкого подоконника цветочные горшки с разноцветной геранью.
Альбине, никогда особо не нравился специфический аромат данного цветка. Он казался ей слишком резким и навязчивым.
«Зачем нужно было сажать столько цветов? – расставив горшки у самой двери, подумала девушка – Как будто, в саду их мало! Все клумбы засажены, если не геранью, то бегонией или турецкой гвоздикой! Даже голова кружится от сладкого запаха! И кто за всем этим великолепием, ухаживает? Старушка – божий одуванчик, терзаемая радикулитом и прочими старческими немочами? Что-то, слуг я, как-то не приметила в данном местечке.»
Захлопнув дверь, девушка рухнула в кровать и заснула тяжелым сном без сновидений.
Глава 2. Чуды Чёрного озера
…Теперь, в пять часов утра, она уже сильно жалела о том, что оставила окно открытым, в надежде избавиться от жаркого, летнего воздуха.
Прохладней не стало, тучи комаров, привлеченные доступным пиршеством, набросились на спящую Альбину с агрессивностью голодных вампиров.
Сладкий сон пропал безвозвратно и девушка, измученная жарой и жалящими насекомыми, от которых невозможно было спастись, ворочалась без сна, злая и взвинченная, проклиная то самое мгновение, когда, вопреки здравому смыслу, уступив требованию матери, решилась на поездку в, забытый цивилизацией хутор, Черно-Озеро.
«Погналась за наследством – пиная ногами простынь, ярилась Альбина – Матери наследство надобно? Вот и ехала сама бы в Тмутаракань! Парилась бы по жаре, комаров кормила и бабку ублажала!»
Перевернувшись, Альбина уткнулась головой в подушку и затихла, пытаясь приманить обратно, ускользающие от нее, сновидения.
…. Женька, совсем уже было собрался зайти во двор, предвкушая скорое знакомство с варениками с вишней и клубникой, как, нечаянно взглянув в сторону, обнаружил в паре шагов от себя, местную красотку, Анжелику Анохину.
Девушка, сменившая майку с физиономией Шрека, на другую, украшенную цветочным узором, выглядела не особо дружелюбно. Враждебно она выглядела, честно говоря.
Хмурый взгляд смуглянки не предвещал парню ничего хорошего.
– Ты, ЖеПе, видать, совсем потерялся! – девушка подошла ближе, точно подкралась – И кто такая, эта блондиночка? Чего ради, она притащилась, да еще к, нашей, Марь Ивановне? Тебе, недоумку, несчастному, кто разрешил таскать в дом моей бабушке всяких девок? Устроил, понимаешь ли, приют для всяких бродяжек! А, может быть, девка эта – проститутка? На заработки приехала к нам, в самый разгар туристического сезона? Тебе, что, для этого Марь Ивановна, ключи от дома оставила? Вот, погоди, выпишут бабулю из больницы, она тебе устроит! Узнаешь, как своевольничать! Ты же знаешь, что за это бывает!
Женька поежился – ему не нужно напоминать, он обо всем помнит, впрочем, как и все хуторские.
Никто, даже мэр хутора Черно-озеро, Михаил Ильич Сазонов, не смели перечить Марь Ивановне, а уж, тем более, ослушаться старую, властную женщину, пользовавшуюся в хуторе непререкаемым авторитетом.
Марь Ивановна не занимала никаких официальных должностей, но в хуторе и мышь не пискнула бы без ее разрешения.
Лика знала, о чем говорила, ведь из всех хуторских девчонок, Марь Ивановна привечала ее одну.
Поговаривали даже, что Лика Анохина доводится родной внучкой старушки, что сын ее, непутевый Игорешка, сгинувший незнамо где, много лет тому назад, прижил девчонку от Верки Анохиной, гулящей девицы, помершей родами.
Лику забрала к себе родная тетка, сама бездетная, яловая и воспитала девчонку, как родную.
Красивая и своенравная Анжелика, названная так ярко, в честь героини, одного из любимых сентиментальной теткой, романов, пришлась по сердцу Марь Ивановне и та, не признавая родства, открыто, делала, иногда, девушке дорогие подарки и приглашала на чай.
Подобные знаки внимания вскружили голову честолюбивой сироте и она, возомнив о себе невесть что, принялась верховодить среди хуторской молодежи.
Анжелика, втайне ото всех, лелеяла мечту, стать наследницей дома и всех, немалых, по ее убеждению, капиталов старой бабки.
Очень уж хотелось девице забыть нищее детство, кличку «сиротка» и убогую серость хуторской жизни.
Про то, в хуторе знала каждая собака, а вот о том, что у старушки имеется еще одна, законная внучка, носящая, как и Марь Ивановна, фамилию Каломейцева, ведал лишь Женька.
– Не пугай – пуганый! – Женька важно сплюнул прямо под ноги Лике – Не дурней тебя, Анохина! Иди, вон, свиристелок своих шпыняй страшилками! Мне, Марь Иванна, сама наказала Альбину встретить и в дом привезти. Внучка она, ейная, поняла? Кровиночка! Родная и законная! Так, что, отстань, я и так замотался с этой городской кралей.
Лика вспыхнула от злости и унижения.
Это ж надо – родная, и законная! Знал, проклятый ЖеПе, как больнее ужалить.
– Врешь! – прошипела она сквозь зубы – все врешь, урод! Шпырь! Мне на зло слова злые говоришь? Не пожалел бы о том!
– А, ты проверь! – осклабился Женька – Сама проверь, спроси у Марьи Иванны!
– Не велено! – вмиг помрачнела Лика, теребя темную прядь собственных волос – Сказала, ждать ее и в больницу не приезжать! А, ты! – неожиданно вспыхнула она от злости – Смотри у меня! Коли соврал – в бараний рог согну, да так и оставлю, заживо гнить! И не поможет тебе тогда никто! Запомни, ЖеПе!
И пошла прочь, плавно виляя бедрами, точно фотомодель на подиуме, а, тысячи злых мурашек тут же впились в Женькину кожу и начали безжалостно жалить его ядовитыми жалами.
Женька, охнув от боли, вихрем промчался во двор, мимо остолбеневшей матери и с разбегу, с головой, нырнул в вагонетку, до краев наполненную водой.
Боль и жжение, сразу же, прекратились.
Конечно же, никаких кусачих насекомых, терзавших Женьку, не было и в помине, просто Лика Анохина, одним взглядом карих глаз, могла причинить такую боль, что лишь холодная вода спасала от наваждения и от наведенной порчи.
Вынырнув, злой и сердитый Женька, отжимая на ходу одежду, поплелся к обеденному столу, где его уже дожидались знатные вареники с вишней и миска, полная густой, домашней сметаны.