Страница 6 из 10
В 1051 году Годвин Уэссекский, главный советник Эдуарда, обладавший большим политическим влиянием, несмотря на англо-датское происхождение, был отправлен в ссылку витенагемотом – королевским советом, состоящим преимущественно из нормандцев. Год спустя на волне антинормандских настроений Годвин вернулся, а его сын Гарольд стал начальником войска и де-факто правителем королевства. После смерти Эдуарда в 1066 году Гарольд был объявлен его преемником. Он был братом королевы и главнокомандующим армией, но других оснований претендовать на престол у него не было. Герцог Нормандский Вильгельм объявил, что Эдуард назначил его наследником, и сам Гарольд, несколькими годами ранее потерпев кораблекрушение в Нормандии, согласился на это. Война за престолонаследие стала неизбежной.
От раннесредневекового Лондона в наши дни осталось немногим больше, чем от римского Лондиниума. В церкви Всех Святых у Тауэра имеются фрагменты, относящиеся ко временам, предшествующим нормандскому завоеванию; во время недавних археологических раскопок найдена оригинальная каменная кладка из монастырских кварталов к югу от Вестминстерского аббатства. Самое очевидное из того, что осталось, – это хребет Лондона, дорога, вьющаяся на протяжении двух миль (ок. 3,2 км) от современного Сити через долину реки Флит и вдоль Стрэнда в Вестминстер. С основания Эдуардом нового аббатства эта дорога стала фактическим и метафорическим каналом, связывающим власть и деньги. Ее так и не перестроили в широкий и красивый проспект – ни в церемониальных, ни в каких-либо иных целях. Она так и осталась обычной улицей. Однако и в те годы, когда она была грязной колеей, и в те годы, когда она была артерией Британской империи, она шла, как туго натянутая струна, вдоль берега Темзы. Сегодня по ней ходит автобус номер 11, и, когда я еду в нем, я не могу не ощутить политической напряженности, исходящей от этой дороги.
С этого времени история Лондона превращается в повесть о двух городах, в каждом из которых были свои предрассудки, племенные группы, интересы, влиятельные круги и стили управления. Вестминстер пользовался монархической властью, а в Лондоне сосредоточилась власть тугих кошелей и рыночной экономики. Ни один из них не победил другого, хотя в ходе развития столицы капитал чаще одерживал верх. Будучи старшим из двух, лондонский Сити получил право на заглавную букву «С». В следующих главах я буду называть его просто Сити, а Вестминстер – Вестминстером, хотя и он позднее приобрел статус «сити», то есть города[14].
3. Средневековый мегаполис. 1066–1348
Нормандское завоевание
Едва лишь витенагемот в Лондоне провозгласил Гарольда королем, как власть его стали оспаривать два соперника: король Норвегии Харальд Суровый и герцог Нормандии Вильгельм, прямой потомок датчанина Роллона, первого викингского правителя этой части Франции. Оба претендента готовили вторжение в Англию, желая отнять у Гарольда корону. В том же году Гарольд разбил Харальда Сурового близ Йорка; сам норвежский король погиб в битве. Но Гарольду пришлось сразу же мчаться на юг, чтобы остановить Вильгельма, который высадился у города Певенси, в Сассексе. Гарольд выступил из Лондона, не успев собрать всю свою армию; вскоре он был разгромлен конницей Вильгельма и погиб в битве при Гастингсе. Это случилось в октябре 1066 года – дата, навеки ставшая самой знаменитой в английской истории.
Битву при Гастингсе в школьных учебниках истории изображают как сражение англичан с французами, но на самом деле это была схватка между двумя одинаково сомнительными претендентами на английский престол – одним англо-датского происхождения, другим датско-нормандского. В результате этой борьбы «люди севера», известные со времен Карла Великого, вышли на европейскую арену. После победы при Гастингсе Вильгельм отправился маршем к Лондону, обеспокоенный его мощными укреплениями. Он сжег Саутуорк, но переправиться через Темзу не смог и двинулся вверх по течению до самого Уоллингфорда, где повернул к востоку, уничтожая городки и деревни на своем пути. В Беркемстеде видные горожане Лондона, вынужденные «необходимостью», наконец изъявили ему свою покорность; среди них был Эдгар, юный преемник Гарольда. Вильгельм обещал быть «милостивым господином». Что до самого изъявления покорности, «Англосаксонская хроника» замечает, что со стороны горожан «было великим безумием не сделать того ранее».
Вильгельм короновался в Рождество 1066 года, подчеркнув законность своих претензий на трон тем, что церемония прошла в построенном Эдуардом Вестминстерском аббатстве, а не в Винчестере. Теперь необходимо было вознаградить за помощь нормандскую знать, представители которой считали завоевание Англии частным делом Вильгельма (а значит, не были обязаны помогать ему, подчиняясь вассальной клятве). Чтобы заручиться их поддержкой, Вильгельм еще до отплытия обещал им богатства саксонской Англии. Первоначально планировалось просто взимать штраф с тех, кто сражался на стороне Гарольда, но в конечном итоге это вылилось в крупнейший передел земель в английской истории. По оценкам, 95 % английской провинции к югу от реки Тис перешло от саксонской знати и церкви в руки нормандских завоевателей.
Владения приблизительно 4000 графов, танов и аббатов были распределены среди 200 нормандских баронов. Все это было записано в Книгу Страшного суда, составленную в 1086 году. На северо-востоке страны вспыхнуло восстание, жесточайшее подавление которого вошло в историю как «разорение Севера».
Лондон был исключением. В остальной Англии восстания, вызванные в первую очередь «утратой отеческих владений», вспыхивали в следующие два года, однако в Лондоне подобного почти не происходило: по особому указу город не затрагивали карательные экспедиции Вильгельма, и ему была дарована хартия, подтверждавшая его привычные права и привилегии. Вильгельм гарантировал сохранность наследного имущества лондонцев и заявил: «Я не потерплю, чтобы какой-либо человек причинил вам зло». Таким образом, дипломатичная политика Вильгельма обеспечила Лондону автономию. Была признана власть его саксонских старейшин и фолкмута; к этому времени уже устоялось деление города на округа и приходы. Лондон мог выбирать своих собственных шерифов и устанавливать собственные нормативные акты, в первую очередь относящиеся к торговле. Хотя бывшие саксонские аббатства стали владением французских монастырей, сохранившиеся в записях имена крупных лондонских землевладельцев остаются саксонскими еще в течение немалой части следующего века.
Город коммерции
На деле Лондон уже тогда был по характеру космополитичен. Его основателями были выходцы с континента, говорившие на латыни; за ними пришли англосаксы, имевшие германское происхождение, и даны-скандинавы, и вот теперь город подчинялся франкоговорящим нормандцам. Население города составляло около 25 000 человек – примерно столько же, сколько в Брюсселе и Генте, хотя и куда меньше, чем в Париже, где жило 100 000. И население это процветало. Названия улиц отражают их торговое предназначение и говорят о том, что продавались здесь не только ткани, хлеб, птица, рыба да каменный уголь, но и импортные товары: шелк, кожа, меха и драгоценные металлы. В городе была и Фиш-стрит – Рыбная улица, и Поултри – Птичья. Самыми богатыми купцами были торговцы шелком и бархатом, бакалейщики, галантерейщики и виноделы.
Из этих рынков выросли монополии и гильдии, со сложными условиями вступления и приема в подмастерья, своими правилами, позволявшими поддерживать качество и держать в стороне чужаков – кроме чужаков с деньгами в мошне или ценным ремеслом за плечами. У гильдий были свои «тайны», то есть секреты мастерства, на которые еще в годы моей юности ссылались старые печатники с Флит-стрит. Это были не просто товарищества по коммерции и ремеслу: для их членов это была система пожизненного социального страхования. Так как вступление к гильдию вело в конечном итоге к получению статуса свободного горожанина, гильдии фактически регулировали права гражданства и доминировали в вопросах городского управления.
14
В Великобритании статус city населенному пункту дарует монарх. На 2015 год в стране всего 69 городов страны имели право официально именоваться city.