Страница 3 из 25
Торк протестующе дёрнул головой:
– Я просто нутром чую, принесёт этот странный ребёнок неприятности в грумгород. Ой, как принесёт!
***
Странный ребёнок тем временем уже выбрался из тесного туннеля. Эль с удовольствием отдышалась. Затем одёрнула выбившуюся из просторных штанов льняную сероватую рубашку, наскоро разгладила смявшийся на подоле пыльник и нашла взглядом чёрный ход в родной дом. Сначала ей показалось, что путь совершенно свободен, и она обрадовалась, но секунду спустя Эль заметила мелькнувшую за боковой аркой светлую долговязую тень.
Да уж, точно, жизнь полна сюрпризов.
Тот, кто призывно мелькнул за боковой аркой, был ни кем иным, как Тинаром Моу. И даже издалека чувствовалось: мальчишка-грум находился в высшей степени волнения. Когда же он подскочил к ней, стало ясно, что Эль не ошиблась. Колпачок на его голове подёргивался от нетерпения, и трепещущий кончик носа нацелился на поиски приключений.
– Слушай, – возбуждённо блестя хитрыми глазами из-под колпачка, выдохнул Тинар. Белоснежная, как самая чистейшая соль, длинная и гладкая чёлка сбилась набок, закрывая половину лица.
Эль вздохнула. Эта встреча в любом случае грозила неприятностями. Непреложный закон природы: встретила Тинара Моу, значит, жди приключений на свою голову. Он был просто кровный враг всего благочинного.
– Ты, Тинар, шёл бы себе дальше, мимо меня, – осторожно сказала Эль. – Я ещё от нашего запретного катания с большой соляной горы не отошла.
Она дотронулась до чуть зажившей губы, которая изрядно пострадала в том самом катании.
– Сложилась нештатная ситуация, – убедительно произнёс мальчишка. – Кто ж знал, что там рытвина? А кроме этого, ты сама виновата…
– И почему же? – обиженно спросила Эль. – Это ты меня толкнул, когда забрался наверх и ни с того ни с сего назвал себя Хозяином горы.
– Потому что в тебе полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Ты не сгруппировалась, как следует, вот и полетела лицом вниз.
– Чего во мне отсутствует?
– Ты защищаться не умеешь, – вздохнул Тинар. – Совсем. Так мой отец говорит: в этой удивительной Эль Фэнг совершенно отсутствует инстинкт самосохранения.
Эль вспомнила угрюмый взгляд, которым всегда встречал и провожал её Торк Моу, и вздохнула:
– Он, наверное, сказал «странной», а не «удивительной». Не любит меня твой отец…
Тинар пропустил её слова мимо ушей. Ему было совершенно безразлично, кто кого любит.
– Грумы не нападают первыми, – продолжил он, – так говорит мой отец, но все они могут противостоять неприятностям. Будь то внешние враги или угроза разбить лицо при катании с горы. Нормальный грум никогда бы ничего себе не разбил. А ты нападаешь первая, а защититься не можешь. Например, обзываешься, а потом убегаешь, чтобы спрятаться.
Эль с подозрением посмотрела на него:
– Тинар Моу, ты за мной следил?
– Ну, это получилось неспециально. Просто мимо проходил и услышал, что Риз вопит, будто ей солью в глаза насыпали… Но я не про это хотел… Слушай, тут такое дело…
Эль демонстративно зажала уши:
– Слушать тебя не буду! Мне неинтересно…
Хотя на самом деле ей было очень даже интересно. Каждый раз Эль зарекалась связываться со своим беспокойным другом, но неугомонное нечто в её душе жаждало приключений. Она и глазом моргнуть не успевала, как оказывалась в очередной переделке.
Мальчик взволнованно выдохнул прямо в ухо Эль:
– Кажется, я нашёл пещеру…
Искушение перевалило критическую отметку благоразумия, и Эль тут же напрочь забыла о благих намерениях не связываться с Моу:
– Ту самую? В которой…
Тинар кивнул с плохо скрываемым торжеством.
– Я точно слышал вздохи и всхлипы. Колпаком клянусь, это она.
Эль не нужно было объяснять, что мальчик имел в виду. Она сразу догадалась. Тинар говорил о Соляной деве.
Самым страшным кошмаром Эль, заставляющим подскакивать среди ночи и проверять на месте ли её отражение, сколько она себя помнила, были выворотники. Тени, до срока оторвавшиеся от хозяев. Так и не обретя полноценную жизнь, они становились недооформленными скелетами, мумиями – злобными, мстящими и своим бывшим хозяевам, и всем, кто попадётся на их пути. Лучше всего оторвавшиеся тени чувствовали себя в подземных городах. Они прятались там от луны и солнца, бродили в бесконечных коридорах, нагоняя ужас на заплутавшего в дальних штреках грума.
Их бывшие хозяева – существа, потерявшие тени, – медленно растворялись в окружающей среде, истончались, бледнели, словно оказывались сразу в двух мирах. Они теряли радости плоти, но обретали сомнительные свойства – незамеченными проникать в любые помещения и слышать странные голоса с другой стороны инотени. То ли живое существо, то ли призрак – такими были эти несчастные.
Единственный, кто мог бы помочь им вернуть всё на круги своя, это Соляная дева. Маленькие жители подземного города из столетия в столетие рассказывали древнюю легенду особыми, многозначительными голосами, спрятавшись в тайное место и под покровом сумрака.
– Соляная дева, – начинал кто-нибудь из старших, снисходительно оглядывая притихшую малышню, – красивая просто до невозможности. Белая-белая, горькая, но справедливая. Когда радуется, её смех превращается в кристаллики соли, которые уничтожают оторвавшихся от живых существ теней-выворотников. Если посыпать на выворотника такой солью, то даже самый сильный из них жутко завоет…
В этом месте рассказчик неожиданно вскрикивал кошмарным голосом, а самые маленькие грумята от страха бледнели и некоторые даже могли намочить штанишки. Удовлетворённый произведённым впечатлением сказитель продолжал:
– …и вернётся на своё место рядом с хозяином. И так её страшились порождения инотени, что решили схватить и заточить в самом скрытом подземелье. Чтобы никогда не появлялась Соль Земли на свет божий. Чёрные тени заманили её в подземные пещеры, а самая главная и ужасная из них накинула на Соль Земли большой мешок, пропитанный сахарным сиропом, и уволокла в большую пещеру.
– Почему сахарным? – непременно спрашивал кто-нибудь из малышни, чьё любопытство оказывалось сильнее страха.
– Сахар сковывает соль, – со снисходительным видом пояснял рассказчик и продолжал. – Вход в пещеру чёрные порождения заваливали три дня и три ночи самыми большими каменными глыбами, которые только могли найти под землёй. А некоторые глыбы приносили ещё и с поверхности, откалывая от гор целые куски. Когда Соль Земли выбралась из сладкого мешка, который связывал её въедливую и справедливую сущность, вход был завален настолько плотно, что уже и разобраться, где же он находится, стало невозможно. И тогда заплакала Соль Земли. Плакала она столь долго, что образовались от её слез целые подземные соляные пространства. В которых мы и живём сейчас. И до сих пор плачет она, и горькой соли становится все больше и больше.
Говорили: если найдёшь и отпустишь на свободу Соль Земли, она исполнит любое твоё желание. Так что, несмотря на строжайшие запреты, дети испокон веков шныряют по соляным пещерам на нежилой стороне подземного купола. А взрослые грумы с тех же стародавних времён запрещают ребятишкам эти поиски. Чтобы чего не случилось.
Где-то в стороне от подземного города нализывают свои гнёзда кимуры – хищные кошки соляных пещер. Маскируются под грумьи туннели коварные лабиринты, из которых практически нет шанса выбраться. В глубинных недрах ждёт зазевавшегося путника лес чёрных кристаллов, настолько ядовитых, что даже дыхание белой соли не в состоянии очистить эти тёмные пятна, расползающиеся опухолями на необжитой стороне подземелья. И бродят выворотники, которым вообще непонятно, что нужно от живого существа.
Только Тинар Моу все эти взрослые опасения глубоко презирал. По его мнению, там-то, где не ступала нога грума, и происходит всё самое интересное. В том числе ждёт не дождётся заточённая Соляная Дева, когда отважный грум Тинар Моу освободит её из тысячелетнего плена.
Эль хотела сообщить, что дома её уже ждёт взбешённая Риз и рассерженный отец, но мальчик и слова не дал вставить.