Второй шанс 5

– А как сюда без машины добираться? – спрашиваю я Григория Осиповича.

– Да очень просто! Со Щелковского автовокзала где-то раз в час ходит 321-й автобус. Ехать минут 40. Ну тут от переезда зависит возле Чкаловского. Остановка рядом с озёрами. А там пешочком минут 20 через деревню. Конечная остановка – совхоз „Орловский“. Он к какому-то военному ведомству относится. Там свой магазин небольшой есть: молоко, творог, сыр… Только разбирают всё быстро. Там, кстати, река Воря протекает, в честь которой наш посёлок, собственно, и назвали. Красивые места… Можно и на монинской электричке с Ярославского вокзала до платформы Чкаловская минут за 40 доехать. А там местные бомбилы за полтора рубля прямо до ворот посёлка довезут. Там ещё автобус ходит до „Орловского“, но как часто – не скажу, ни разу не пользовался. Зимой, кстати, дорогу и по деревне, и по посёлку трактор проходит, и доехать на машине несложно. У нас часто соседи с детьми приезжают на лыжах покататься в новогодние праздники, да и в выходные.

Вообще, по словам продавца, места здесь изумительные. Лес огромный, грибов и ягод видимо-невидимо, по осени опята машинами вывозят. Лесные озёра рядом. Вода хоть и торфяная, но чистая, народ там с удовольствием купается. Только надо осторожно, потому как то озеро, что ближе к дороге – глубокое и ключи со дна бьют.

– Вы, кстати, не рыбак? Жаль… Я тоже не рыбак, но местные говорят, в этих озёрах полно щуки, окуня, карася… Одним словом, не рыбалка, а праздник!

Когда же дело дошло до торгов, я не без ехидства спросил у Григория Осиповича:

– И это вы называете двухэтажных коттеджем? Вот честно – изба избой, и не в два этажа, а в полтора.

Продавец было погрустнел, но тут же оживился.

– Ну, наверное, называть этот дом коттеджем не совсем корректно, в этом плане я согласен… Но! Он построен из добротного зимнего кругляка! Если вам это что-то вообще говорит… Сруб рубили под Муромом, а тут уже собирали. Мне он случайно достался, один знакомый себе заказывал, но так сложились обстоятельства, что ему оказалось не до сруба. Так он мне и перепал. И заметьте, внутри отделано все вагонкой! Финской, замечу, вагонкой! А фундамент! Не просто столбики какие-то, а отличный ленточный фундамент! Прошлая зима на что уж суровая была, так нигде не лопнул, не поднялся…

– А с местными как отношения?

– В смысле?

– В том смысле, что на зиму всё из дома увозите? Вплоть до вилок и ложек?

– Вы знаете, в первый год такое было. Стали разбираться, это не деревенские оказались. Хотя кто знает… Но на зиму сторожа нанимаем, с собакой. Вроде бы и поспокойней стало. Впрочем, сосед – у него дача с самого края посёлка – жаловался, что из сарая какой-то инструмент у него похитили. Вот тут через лес тоже два кооператива – „Заря“ и „Воря-2“ от „Орловского“ совхоза. Они прямо в самом лесу располагаются. Так у них таки да… Под чистую порой дома обворовывают. Да ладно если бы просто воровали… Мне тут знакомый из „Зари“ рассказывал, что двери снесли, всё в комнатах вверх дном и на стол, извиняюсь, нагадили. Вот им приходится все подчистую вывозить.

– Да-а, весело, смотрю, у вас тут бывает… Кстати, по пути сюда нам попался биокомбинат, причём ветер гнал дым из заводской трубы в эту сторону. А в самом Щелково ещё и химзавод, Отходы ведь наверняка в Клязьму спускают. Тут небось вся округа тяжёлыми металлами или ещё какими-нибудь ядохимикатами отравлена.

– Да кто вам сказал, что отравлена?! Если бы была отравлена – мы бы в жизни здесь дачу не построили!

Упомянул Григорий Осипович и про тот хутор, что попался нам возле Любосеевки. Мол, там они регулярно покупают парное молоко чуть ли не даром, так что ещё один небольшой, но плюс покупки дачи.

– Инга, а ты что обо всём этом думаешь? – спросил я свою девушку.

Та в это время как ни в чём ни бывало, словно бы это уже наш участок, срывала чёрную смородину и одну за другой отправляла ягодки в рот.

– Мне нравится, – сказала она, прервав своё занятие и мечтательно вздохнула. – Воздух какой чистый… Я бы тут всё лето жила.

– Вот видите, – оживился Григорий Осипович, – вашей девушке эта дача по вкусу… Кушайте, кушайте, в смородине много витаминов.

В общем, торговались минут двадцать, в итоге я сумел сбить с первоначальной цены две тысячи, и мы ударили по рукам на пяти. Ну а как не поторговаться, пара тысяч не лишние, в хозяйстве пригодятся. Я, может, эти деньги использую на облагораживание территории, вот возьму – и бассейн построю! Хотя зачем, если рядом два озера? Разве что крытый, на зиму… Хотя блажь всё это, и без бассейна тут хорошо.

– Чуть не забыл… А как дачу оформлять будем?

Оказалось, с этим никаких проблем, просто оформляем у нотариуса договор купли-продажи. Естественно, подпись жены продавца тоже должна стоять под документом. Но это для себя. Потом идём к председателю дачного кооператива, а тот из журнала вычеркивает одну фамилию и вписывает другую. Лепота!

Григорий Осипович остался на даче, сказал, что у них на сегодняшний вечер запланировано общее собрание дачного товарищества, где он обязан присутствовать. Так что и в обратный путь мы отправились в гордом одиночестве. По дороге попали под сильный ливень, дорогу покрыл слой воды, иногда казалось, что мы просто плывём, как по реке. Но на подъезде к Москве ливень закончился так же неожиданно, как и начался.

– Ой, гляди, радуга! – ткнула меня локтем в бок Инга, показывая пальцем в сторону леса.

И впрямь радуга, перекинулась через лес разноцветной подковой на фоне лазурного неба… Эх, жаль, не изобрели ещё всех этих айфонов с крутыми камерами, сейчас бы достал, раз – и запилил в Инстаграм, собирай потом лайки. Правда, к старости я не был большим любителем соцсетей, но почему бы и не помечтать?

В Москве Аркадий Львович высадил нас у Преображенской площади рядом с одноимённой станцией метро. Пять остановок – и мы у переговорного пункта, располагавшегося возле почтамта на улице Кирова. Оттуда набрал маму, и дальше рассказал, что не только собрался приобрести в столице кооперативную квартиру, гараж и дачу, но и успел заплатить задаток.

– Ты извини, что сразу с тобой не посоветовался, всё как-то спонтанно получилось, – покаялся я. – Тем более мне рано или поздно всё равно придётся перебираться в Москву.

Но мама меня утешила, мол, всё правильно сделал, раз есть такая возможность – грех ею не воспользоваться. А деньги не должны лежать мёртвым грузом. Это она мои слова повторила, я ей не раз говорил, что деньги должны работать. Такой вот я, блин, продуманный.

Утром в субботу мы первым делом двинули в МГУ. Несмотря на мои заверения, что она могла сдать только на высший балл, Ингу буквально трясло от страха. Она была уверена, что вторая четвёрка, не говоря уже о тройке, поставит жирный крест на её планах стать журналистом. К вывешенному на стене табелю, у которого уже толпились абитуриенты, она подходила на негнущихся ногах. В этот момент в нашу сторону обернулась рослая, конопатая девица с заплетёнными в две длинные косы волосами и расплылась в улыбке:

– Инга, поздравляю, сдала на „отлично“. И меня можешь поздравить, у меня такая же оценка.

И правда „пятёрка“. Инга облегченно выдохнула, но тут же заметила, что ещё неизвестно, какой проходной балл, и та четвёрка по русскому языку может лишить её надежды на поступление. Завтра, в воскресенье, вывесят списки поступивших, и всё станет окончательно ясно, так что нам ещё волноваться целые сутки. Но всё равно она с ближайшего переговорного пункта на улице Огарёва позвонила домой, порадовала маму с папой.

Инга немного развеялась, сходив со мной вечером на рок-оперу в „Ленком“. Правда, едва мы покинули МГУ, она тут же вспомнила, что не захватила из Пензы ни нормального платья, ни туфлей, достойных похода в театр. Мол, кто же знал?! Я было заикнулся, что и в джинсах нас пустят, но Инга так грустно вздохнула, что, недолго думая, я предложил отправиться в ЦУМ или ГУМ. Она тут же часто-часто заморгала, едва не пустив слезу от счастья.