Второй шанс 5

До кучи взял коробку шоколадных конфет медсёстрам, которые, думаю, и так в шоколаде при такой-то больнице, но опять же – традиция. Пакет за 30 копеек купил здесь же, причём полиэтиленовый, с эмблемой московской Олимпиады.

Полевого вызвал через справочную. Тот появился минут через пятнадцать, в больничной пижаме с широкими штанами и расшитых восточными узорами тапочках с загнутыми носами на босу ногу.

– Подарок узбекских писателей, – хмыкнул он, перехватив мой взгляд. – Спасибо, что навестил старика, тем более я хотел с тобой поговорить, Максим. Давай-ка на свежем воздухе поболтаем.

Мы вышли из приёмного покоя. На наше счастье, в тени раскидистой сирени как раз освободилась лавочка, с которой встали такой же пожилой, как Борис Николаевич, больной, и женщина, скорее всего его жена.

– Василий Нефёдович из соседней палаты, замминистра тяжёлой промышленности, – кивнув вслед больному, сказал Полевой, когда мы заняли освободившуюся лавочку. – Ты как, собираешься участвовать в конкурсе спортивного рассказа?

– Так вот только что из редакции, вручил Елене Анатольевне рукопись.

– Эх, а мне второй экземпляр не догадался привезти?

– Не догадался, – вздохнул я. – А я вот фруктов вам купил, витамины, так сказать…

– Да мне их уже складывать некуда, – улыбнулся он, принимая пакет и ставя рядом. – Но всё равно спасибо за заботу.

– Там ещё коробка конфет, это медсёстрам, к чаю.

– Обязательно передам… Ты свой роман «В предгорьях Карпат» видел на страницах «Юности»? Все авторские экземпляры получил, ничего на почте не затерялось? А мы твоего «Сотрудника уголовного розыска» планируем публиковать, начиная с сентябрьского номера. Правда, журнальный вариант, литредактор где-то на треть сократил роман. Елена Анатольевна должна была тебя проинформировать и дать ознакомиться с окончательным вариантом, видно, запамятовала, так что ты уже заскочи завтра снова в редакцию, попроси почитать, мало ли, вдруг тебя что-то как автора не устроит. Но в таком виде как раз до конца года должны уложиться с публикацией. Видишь, ты один у нас такой, чьи крупные формы мы публикуем два раза в год, так что цени!

– Вы не представляете, Борис Николаевич, как я вам благодарен…

– Ладно, ладно, подлиза… А в Москве какими судьбами? Не из-за рассказа же приехал?

– Нет, конечно, просто Инга в МГУ на журфак поступает, а я как бы приехал её на эти две недели поддержать. Заодно вот решаю свои дела, в том числе и к вам в редакцию заглянул.

– Ну дел-то у тебя, думаю, много, учитывая, какая ты многогранная личность, – усмехнулся Полевой. – Ну а так что у тебя с новыми книгами, над чем работаешь?

– Так вот как раз собираюсь начать писать следующую часть из серии «Сотрудник уголовного розыска».

– То есть всё-таки серию задумал, как Конан Дойл о Шерлоке Холмсе?

– Ну если пойдёт – почему бы и нет?

– Правильно мыслишь. А как закончишь – рукопись мне привози.

– Само собой, – кивнул я.

Пожалуй что в журнале всё-таки вещь выйдет быстрее, чем в «Молодой гвардии», правда, в книге, надеюсь, никто ничего сокращать не станет.

Дома Инга открыла мне дверь с книгой в руках. Опять зубрит, на этот раз уже «Новейшую историю», готовится к следующему экзамену, который сдавать через три дня.

– Как себя чувствуешь?

– Набрала ванну чуть тёплой воды, полежала минут десять, и словно заново родилась. Даже тяга к знаниям проснулась, – помахала она перед моим носом учебником. – А ты как съездил?

Рассказал ей вкратце о поездке к Полевому, поделился планами на завтра, после чего занялся приготовлением ужина. И я проголодался, и Инга ничего не ела с момента нашего обеда в кафе. Нарезал в большую миску огурцов, помидоров, укропа и зелёного лука, слегка посолил и спрыснул растительным маслом. Простая витаминная закуска готова, но этим не наешься, поэтому готовлю гречку с ещё оставшимися сардельками.

Есть люди, которые не любят гречку, но они, как в том анекдоте, просто не умеют её готовить. Прежде всего крупу нужно разварить до рассыпчатого состояния, а затем сдобрить сливочным маслом. Плевать на холестерин, зато натуральный продукт (к счастью, в СССР практически всё было натуральным) и очень вкусно. А гречка к тому же прекрасный диетический продукт, пусть и является гарниром к сочной сардельке.

Инга накинулась на еду так, словно не ела со вчерашнего дня. В обед за ней такого аппетита не наблюдалось. Салат смолотила чуть ли не в одно… хм, лицо. Уж не беременная ли ты, моя подруга? Со времени нашего последнего соития на пляже Узы, минул месяц, а мы тогда ведь делали это без резинки. Но вроде я старался аккуратно, извлечь, так сказать, вовремя, дабы Инга не залетела, но кто знает, вдруг один шустрый сперматозоид всё-таки проник в лоно?

Блин, ну я и олух! У неё же месячные только что были! А то я уж хотел поинтересоваться, не тянет ли её в последнее время на солёненькое… Аж от сердца отлегло.

Глядя, как она моет посуду, стоя ко мне спиной с собранными в конский хвост волосами, я не выдержал, встал и прижался к ней, потеревшись щекой о её щёку.

– Помнишь, что говорила мне утром?

– А что я утром говорила? Я много чего говорила, – повернувшись через плечо, она легонько чмокнула меня в губы и продолжила тереть тарелку.

– Ну лично меня интересует сама знаешь какой момент.

– Ладно, так уж и быть, ужин приготовил, значит – заслужил.

К чёрту историю со всеми её революциями, индустриализациями и войнами! Остаток вечера мы посвятили друг другу, и после этого спали как младенцы.

На этот раз Инга встала первой и озаботилась приготовлением завтрака. Глядя, как она разливает по тарелкам манную кашу, при виде которой меня слегка коробило, я подумал, что эти две недели вполне могут сойти за репетицию нашей семейной жизни, о чём тут же Инге и доложил.

– Ой, а ведь и правда. Ну и хорошо, посмотрим, какая из нас получится семья.

– Не хватает только детей.

– А ты кого хочешь?

– Кажется, мы уже как-то это обсуждали, – подмигнул я ей. – Сначала мальчика, потом девочку, а третий – как уже получится.

– Нормально! Это я, значит, троих родить должна? Хитренький, он на мне пять минут попрыгает, а я потом девять месяцев с пузом ходи, да ещё рожай, надрывайся.

– Любовь моя, если бы можно было сделать наоборот – я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Но мать-природа создала нас такими, какие мы есть, и здесь уже ничего не поделаешь. Предназначение мужчины – добывать пищу и защищать свою семью, а женщины – вести хозяйство и заниматься воспитанием детей.

Услышь меня феминистки 21 века – ух какой вой бы поднялся! К счастью, в конце 70-х годов века 20-го феминизм только ещё проклёвывается. Наряду, кстати, с толерантностью. Расскажи я кому-то сейчас о, к примеру, движении BLM, заботящемся о жизнях чёрных путём унижения белых – человек покрутил бы указательным пальцем у виска. Разве что Сергей Борисович не крутил, хотя, кто знает, может и подумал, что я слегка присочиняю. И не факт, что даже в этой новой реальности не случится чего-то подобного. Да скорее всего, у них там оно и попрёт – и феминизм, и лживая толерантность. А Россия – а скорее всего, всё же СССР – опять чуть ли не в единственном числе будет сопротивляться этой заразе. Не считая разве что исламских государств с их гипертрофированными законами шариата да полуфеодальных африканских стран, но это уже, как говорится, совсем другая история.

Оставив Ингу на хозяйстве, с утра я поехал снова в «Юность», знакомиться с кастрированным вариантом своего романа. Елена Анатольевна глубоко раскаивалась за свою вчерашнюю забывчивость, я успокоил её плиткой швейцарского шоколада. Сам удивился, когда увидел его в свободной продаже, причём без очередей. Видимо, многих отпугивала цена – аж рупь двадцать за 100-граммовую плитку.

Я был отослан в кабинет литературного редактора, который предложил мне чаю и усадил в гостевой кресло, где я и принялся по диагонали читать журнальный вариант. В целом он меня устроил, мы пожали друг другу руки и отправился галопом по комиссионкам и музыкальным магазинам в надежде, что где-нибудь попадутся тарелки для нашего барабанщика.