Несознательный

— Так разве завод своих работников дополнительными карточками не снабжает?

— Почему не снабжает? — Удивляется Катя. — Очень даже снабжает, даже обеды на фабрике кухне для членов семьи устраивают, но для семей хватает впритык, а они в пути наголодались.

— А много эвакуировали? — Спрашиваю я.

— Так только с московского завода почти полтысячи рабочих прислали, — рассказывает жена, — говорили, там бомбежки были, жуть. Завод горел, вот их сюда и направили. А нам-то что — работников лишних не бывает. К тому же новые производственные участки открыли, где из стекловолокна обшивку делаем.

— Ну, если только так. — Задумываюсь я. — А на моторостроительный тоже эвакуированных прислали?

— Да, говорили, что вроде с Могилева.

— И куда их посели? — Интересно мне.

— Да, с расселением проблемы. — Мрачнеет Катерина. — Уплотняли, естественно, у нас в доме несколько семей из двух комнат, в одну определили. В общежитии по шесть человек на комнату расселяют. Да и двенадцать двухэтажных деревянных домов осенью построили, в дополнение к трем каменным. Это уже инициатива директора завода, как будто знал, что с жильем будет плохо. В центре тоже уплотняют, но это же временно, на полгода или максимум на год.

— Нет, это не на полгода, и даже не на один год, — говорю супруге, — война будет тяжелой и кровавой. Но это я только тебе говорю, чтобы избавить от иллюзий, другим об этом знать не положено.

— Неужели все так плохо? — Удивляется Катя.

— Ну, если бы было все плохо, то фашисты уже Москву бы захватили, — успокаиваю я её, — а так обломятся.

— Страсть какую говоришь. — Хмурится супруга. — А как же наступление, столько городов освободили?

— Города, действительно освободили, — пожимаю плечами, — но немец силен, я же говорил тебе, что с ними против нас половина Европы, просто они никогда не вели военные действия зимой. Мы их, конечно, знатно пощиплем, но совсем прогнать их в сорок втором не получится.

— А в сорок третьем? — Тут же нарываюсь на вопрос.

— А вот в сорок втором и будет видно, — закрываю поцелуем очередной вопрос супруги. И вообще, я по ней соскучился, а ее на разговоры потянуло, нет уж, так дело не пойдет.

— Погоди, — пытается она вырваться из моих объятий, — я же еще твои награды не смотрела.

— Потом посмотришь, — прерываю я ее желание смотреть их именно сейчас, в самый неподходящий момент, — мы в данное время одни, и надо использовать такую возможность.

Надо отметить, что возможность использовали на все сто, только через два часа стали приводить себя в порядок.

— Это и есть Орден Ленина, — ткнула Катерина пальчиком в висевшую на стуле гимнастерку.

— Да, это он. Дали за восемь сбитых немецких самолетов. — Уточняю я.

— А это? — Теребит она звезду героя.

— А это дали уже за девятнадцать сбитых. — Поясняю назначение награды.

— Погоди, — Катя начинает смутно о чем-то догадываться, — так это же звезда героя?

— Да, — просто говорю я, — твой муж герой СССР.

— Но почему ты не написал? — Распахиваются ее глаза.

— Потому, что я приехал быстрее письма, — развожу руками, — и вообще, теперь я руководитель КБ при моторостроительном заводе. Буду снова конструировать мощные моторы.

— А форма? — Тут же следует вопрос.

— А форма пока останется при мне, — вздыхаю я, — меня пока никто не демобилизовал. Вроде как командировали для выполнения правительственного задания.

— Хм, — супруга смотрит на меня с хитринкой, — у меня теперь свой «товарищ капитан», герой Советского Союза. Девки обзавидуются.

— Вот-вот, — кривлюсь в ответ, — а надо быть скромнее, а то захочет кто-нибудь семью разрушить, чтобы заиметь «товарища капитана» в личное пользование. Что тогда будешь делать?

— А что, капитан своего мнения не имеет? — Улыбается Катерина. — Его может любая, как телка на веревочке увести?

— А я не про то, — пытаюсь прояснить свою позицию по поводу хвастовства, — позавидует кто-нибудь по-черному, напишет невесть что, потом разбираться придется.

— У нас таких нет, — мотает головой супруга.

— Ой ли… — Выражаю сомнение. — Чужая душа потемки, наврут с три короба, тут и мое заступничество может не помочь. Так что, с людьми надо как-то помягче, тем более с сослуживцами.

— Ладно, уговорил, хвастаться не буду, — наконец соглашается Катерина с моими доводами, — давай чего-нибудь поесть приготовлю, хотя давно меня здесь не было, не знаю как с продуктами.

С продуктами оказалось все нормально, все же должность Дмитрия Степановича имеет свои преимущества, думаю, тетя простит невестку за то, что она хозяйничала на кухне.

Эх приятно пройтись по заводу и посмотреть каких дел без меня наворотили. Цеха уплотнили, дополнительного оборудования наставили, людей больше стало, хотя и перешли на двухсменную работу. На пустыре опять построили четыре дополнительных цеха, сейчас заканчивают отделку, к весне они заработают в полную силу. Завод сейчас в передовиках, вышли на показатель восемь тысяч моторов к концу года. А на следующий год, взяли обязательство увеличить выпуск готовых моторов на пятьдесят процентов, если алюминий поставят. А вот с алюминием будут большие проблемы, знаю, что пока стратегические запасы распечатали, но вряд ли их надолго хватит. Тут одна надежда, что скоро американцы поставки начнут.

Наконец-то с директором познакомился, а то раньше не получилось, уволился пока он в должность входил. Успокоил его относительно нового двигателя, мол, прежде всего, буду думать, как не обвалить производственный план. Уж не знаю, насколько он поверил, но звезда героя все же производит магическое действие на собеседника. Коллектив КБ почти не обновился, вот только срыв задания НКАП на них сказался, видно тревогу в глазах, однако вместе с тем видна и надежда, что с моим приходом дело сдвинется с мертвой точки. Приятно.

К сожалению предыдущего руководителя КБ не просто сняли с должности, а возбудили против него дело, вменяют вредительство. А это, по военному времени, чревато расстрелом. Вот до чего ненужные амбиции доводят, решил, что умнее других и поплатился. Вмешиваться в дела следствия возможности не имел, да и так не стал бы, знаю, к чему такая благотворительность приводит. Естественно познакомился с тем, что успели наворотить нового. Что же, задумка была неплохая, форсировать двигатель за счет оборотов. Но, во-первых: для этого надо было увеличить проходные воздушные каналы, а значит изменить форму и размер клапанов, что является нетривиальной задачей; а во-вторых: решать проблему за счет сокращения времени работы двигателя, не дело. А вот попытка играть мощностью с помощью изменения фазы газораспределения, откровенный бред, вычислитель не просто так рассчитал их именно такими, иначе возникали провалы мощности на определенных оборотах. Так что весь предыдущий проект пришлось зарубить, придется реанимировать старую задумку о добавлении еще одного ряда цилиндров, тем более, что длинна мотора в этом случае увеличивалась всего на двести миллиметров, включая новый более производительный нагнетатель.

Посетил и ламповую мастерскую, которую когда-то мы с Мееровичем создавали. Она тоже не избежала расширения и перехода на двухсменную работу, оказывается в НКАП с «легкой руки» Хрунова заинтересовались производством нового типа осветительных ламп, и сейчас где-то в Свердловске достраивается большой ламповый завод. Основной аргумент на необходимость пуска этого завода во время войны, это экономия электричества, что в условиях ограниченных ресурсов энергоносителей перевесило стоимость новых ламп. Очень хочется знать, кто такой умный появился в Наркомате?

Ладно, пора браться за работу, и я снова привлек к расчетам свою железку. Что же, расчеты расчетами, но воплощать задумки в чертеже надо было простым смертным, и вот тут опять возникли трудности, дух «вольнодумства» проник во все головы конструкторов участвующих в проекте.

— Почему вы заузили опоры под подшипники главного вала? — Спрашиваю у одного из конструкторов, — ведь в моем эскизе ясно показан размер.