Страница 2 из 20
Пожалуй, именно поэтическим строкам дано лучше всего и точнее отражать красоту и таинственность природы. Тут поэзия просто незаменима и ей всегда останется «поле для битвы». А что такое сама поэзия? Откуда она появляется и куда исчезает? Зачем и кому она нужна? Каковы ее законы и правила? Как можно сберегать ее в суматохе дней? Как развивать и оживлять? Эти вопросы волнуют меня уже более 40 лет, начиная с тех пор, когда еще в 1979 г. я вот такими незамысловатыми словами запечатлел свое знакомство с поэзией и объяснил ее суть:
А далее, особенно начиная с 1999 г., последовали мои многолетние поэтические размышления о феномене поэзии, пленившей меня всерьёз и надолго. И таких стихов оказалось в итоге более 150: они выстроены хронологически в настоящей книге в разделах «У истоков поэзии. Взгляд из прошлого века», «Поэзии таинственная суть», «Грани стихотворчества», «Путь поэта», «Голгофа поэзии», «Фотостихотворения». Уже в том же 1999 г. у меня не было сомнений в важности для себя самого своих поэтических исканий, несмотря на то что я фактически только их начинал.
Потом пришло понимание таких истин, рассыпанных в отдельных стихотворениях: «Когда не пишутся стихи, / Тогда-то в жизни всё нормально…», «Поэзия – есть жизни украшенье, / Как радуга, рассветы, облака», «Поэзия – дар, но счастья она не приносит / Нигде, никогда, никому…», «Дневник моей души печальной – / Вот что такое летопись стихов, / Которую я начал изначально, / Чтобы понять, кто я таков…», «Я русский поэт, потому и печален / Стою на дороге один / Над видами русских развалин, / Над бездною русских глубин».
С моих первых поэтических опытов для меня сразу очевидной стала неразрывная связь с другими русскими поэтами, расчищавшими ранее своими трудами пути и тропы отечественной поэзии. «Я поэт есенинских кровей / С почерком Серебряного века, / Но душе моей всего милей / Пушкинская библиотека» – таким образом я сформулировал для себя тогда линию собственного соприкосновения с поэтическими токами прошлого. Отсюда родилось убеждение, что «поэтов странствия по свету пора настала воспевать», и появилась моя страсть к путешествиям по следам русских поэтов: Грибоедова, Пушкина, Тютчева, Гумилева, Есенина, Волошина и многих других. Все эти странствия в итоге вылились в циклы стихотворений этой книги: «Поэтический медальон», «Дорогами мастеров слова», «По Европе: Гоголь, Тютчев, Тургенев», «Грибоедовскими тропами», «Мой Пушкин», «По следам Николая Гумилева», «Вспоминая Есенина».
Все эти великие поэты постоянно пытались разгадывать тайну поэзии, и ближе многих к этой разгадке подошел Николай Гумилев, «по-пушкински светлый поэт», страстный путешественник, воспевавший культ Слова:
Гумилев, пополнивший мартиролог рано ушедших поэтов, считал, что жизнь нужно творить, как картину или стих. И он не случайно говорил своим ученикам: «Прежде чем в стихах, поэзия должна воплотиться в самом поэте и превратить его жизнь в произведение искусства». (В.Г. Короленко как-то развил эту мысль, что «произведением искусства» должна быть не только жизнь поэта или писателя, но и его смерть! При этом он как бы предугадал ту роковую стезю, которая ждала в 1921 г. Гумилева.)
«Поэт, – по мнению Николая Степановича, – всегда господин жизни, творящий из нее, как из драгоценного материала, свой образ и подобие». Он утверждал, что «поэзия для человека – один из способов выражения своей личности и проявляется при посредстве слова, единственного орудия, удовлетворяющего ее потребностям». Здесь Гумилев имел в виду высказанную еще К. Бальмонтом простую, но «очень трудную для понимания истину», что «поэзия состоит, в конце концов, из слов, так же как живопись из красок, музыка из чередования звуков», что поэзия несет на себе миссию сохранения, развития и постоянного оживления языка, на котором говорит народ…»
А как вообще пишутся стихи? Здесь очень много мифов и штампов, начиная с того, что стихи приходят к поэту откуда-то свыше (Блок признавался, что он «слышит стихи», прежде чем их записать), что у поэтов рождается, как правило, именно первая строка стихотворения, что поэт обычно сам не знает, чем закончит начатое им стихотворение, и что очень часто приходящая к поэту концовка произведения – это вообще непонятно откуда появившаяся вещь… Все эти мифы еще требуют своего разгадывания, которое возможно только на своем собственном опыте, когда
Следует особо отметить, что все мои попытки познания поэзии были связаны не только с постоянными путешествиями, но и с моим увлечением фотографией, которая подтолкнула меня в итоге к созданию особого жанра фотостихотворений, которому я отдал дань при издании своих фотоальбомов «По русским далям и просторам», «По свету с камерой и рифмой», «На Святом Афоне», «Персидские напевы».
этот опыт помог мне по-новому почувствовать поэзию и внести в свои стихотворения неожиданные ноты и краски. И думаю, что я тоже мог бы сказать, подражая Пушкину:
А что касается главных тем, составивших стержень настоящей книги – Россия и поэзия, – то они останутся вечными, не познанными до конца и будут снова и снова увлекать за собой сменяющие друг друга поколения поэтов. И эти темы навсегда останутся неразрывны, как неразрывны родная земля и родная речь, Родина и Слово: