Страница 36 из 51
За пределами палатки нарастала паника. Неготовые к резким переменам повстанцы сворачивали лагерь под четким руководством своего лидера. За всей этой суматохой никто и не заметил вторжения в ноктовскую палатку.
— "Так," — эйла отвлекла меня от созерцания творящегося хаоса. — "Я здесь не за тем, чтобы выслушивать твои мысли и обиды. Я пришла вытащить тебя отсюда."
— Вытащить? Зачем? — после устроенного Ноктом скандала мозг отказывался работать.
— "А ты думаешь, что связь с Охотником тебе простят?" — возмутилась Нана. — "Кто-то отослал Королеве сообщение о твоем проступке. Совет Старейшин требует твоей немедленной сдачи. Воительницы в гневе и требуют жестокой казни. Королева обещала лично оторвать тебе голову!"
Было что-то в ее словах… неправильное. Что-то выбивалось из общего уклада жизни Воительниц. И это что-то меня смущало. Я прожила с ними достаточно времени, чтобы понять — те не поверят информации от третьих лиц. На уровне интуиции мне казалось, что Рая так не поступит. Она хоть молода и горяча, но рубить головы направо и налево без суда и следствия не станет.
— Когда пришел ответ от Раи?
— "Сразу же", — после недолгого молчания ответила Нана. На уровне эмоций я чувствовала, что эйла тоже начала что-то подозревать.
Дело в том, что в последнее время наши враги с завидной регулярностью находят способы прослушать наши сообщения. Чтобы избежать этого, главнокомандующими было принято решение создать несколько станций, которые шифруют зашифрованные сообщения. То есть от, например, нас, Воительниц, идет сообщение, допустим, о наступлении врага. Сообщение уже шифрованное. Это сообщение поступает в первый центр шифровки. Его еще раз шифруют, но уже по своему шифру. И так несколько раз. И вся эта суматоха продолжается до пяти минут. Но уж никак сообщение не может прийти сразу. Остается только одно…
— Предатель где-то в лагере, — я направилась к выходу из палатки. — Надо сообщить Нокту!
Но не успела я сделать и шага, как Нана перегородила мне дорогу.
— "Сама-то поняла, что сейчас сказала?" — зарычала эйла. — "Тебя и так подозревают в предательстве, а эта информация только усугубит твое положение. Не знаю почему, но братец Нокта тебя не долюбливает, я это его по глазам вижу. И он постарается обвинить тебя во всех бедах."
— Нана, брось, что за глупости…
— "А по-твоему он тебя от большой любви оскорблял при свидетелях?!"
Да, Нана в очередной раз права. Идти сейчас к Нокту, когда неподалеку шарахается его брат, равносильно самоубийству. Да и сам он сейчас в таком состоянии, что мне проще самой повешаться.
— "Насть, — привлекла мое внимание эйла. — Забирайся на меня и полетели отсюда. Для тебя любое промедление опасно!"
В ее словах был здравый смысл. А в моих поступках он отсутствовал.
— Нет, — уверенно ответила я и обогнула эйлу по дуге, выходя из палатки.
— "Что значит ""нет"?" — опешила Нана. — "Тебя сильно головой к дереву припечатали или в детстве часто роняли?"
Очередные оскорбления и обвинения. Мне уже кажется, что я не взрослая девушка, а, как минимум пятилетний ребенок.
— "Почему до тебя не дойдет простая истина — тебе сваливать надо! "
— Нана, если я сбегу — Нокт окончательно уверует в тот бред, что он тут мне наговорил. Пойми — только преступники бегут с места преступления.
— "А дуры смиренно ждут своей казни." — парировала эйла.
Но меня уже было не остановить. Я решительно направлялась к еще неразобранной палатке, от которой еще доносились крики и ругань. А так же звук ломаемой кости. Бррр.
Моя решимость мигом улетучилась, когда я услышала два знакомых голоса, яростно спорящих обо мне.
Предательство (9)
Когда человеку грозит опасность, он, как разумное существо, возьмет руки в ноги и сбежит. Но инстинкт самосохранения у меня давно отбит, поэтому я пошла на крики знакомых голосов. Нана всячески пыталась отговорить меня от затеи пойти туда, но любопытность одержало верх.
Крики доносились из самой дальней палатки, которую еще не успели сложить. Поблизости не было ни одного повстанца, так что спорящие не опасались, что их кто-нибудь услышит. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, скрываясь за ближайшими деревьями и кустарникам, я вплотную подобралась до нужной палатки. А спор все нарастал. Неизвестные, из которых, по голосу, я узнала Мишу, спорили о моей дальнейшей судьбе. И чем же я заслужила столь сомнительное внимание?
Хоть я и стояла впритык к палатке разговор доносился до меня обрывками:
— С какого перепугу нам оставлять ее в живых? — если не ошибаюсь это голос брата Нокта.
— … заплатил за нее немалую сумму… а мне гарантировали свободу, — Миша.
— … святая ты наивность. У него и так куча баб в гареме. Зачем ему еще одна, пускай и дорогая?
— Он сам мне говорил, что…
Что именно я не расслышала — неподалеку проходил небольшой отряд повстанцев, пришлось скрываться в кустах. Как только они отошли подальше я вернулась на насиженное место. Диалог про меня уже закончился.
Следующие слова Сонеда ввергли меня в первобытный ужас:
— Хоть Охотник не справился со своим заданием и Нокт приказал немедленно покинуть это место, им не сбежать и этому болвану все равно не жить.
— … в смысле?
Тот же вопрос застрял у меня в голове.
— Какой же ты идиот! — хоть в чем-то я с тобой согласна. — Солдаты Владыки окружили этот лагерь еще с утра и ждут лишь моей команды. Все произойдет быстрее, чем они успеют поднять тревогу. Еще вчера вечером, с большим успехом, была разрушена гора Воительниц.
От этих новостей у меня все внутри похолодело.
"Как?" — был единственным вопросом, что крутился на языке.
Дослушать разговор мне не дали — тяжелая мохнатая лапа неожиданно опустилась на мои плечи, от чего я чуть себя не выдала. Усы Наны пощекотали мои щеки, когда я повернулась к ней лицом.
— "Мы и дальше будем здесь сидеть или все же пойдем к Нокту?"
Ее глаза, как, впрочем, и мои, блестели от слез. А голос дрожал от беззвучных рыданий. Место, которое стало для нас домом, сейчас в руинах. Пытаясь поддержать свою подругу, и самой успокоиться, я крепко обняла подругу за шею.
***
Сломя голову я мчалась к палатке Нокта, а позади догонял меня патруль повстанцев. Я нечаянно наткнулась на них, когда направлялась в сторону Нокта, озираясь по сторонам. Не пробежав и десяти метров, я врезалась во что-то твердое и полетела носом в снег. Пока пыталась понять все ли конечности на месте и цела ли я сама, меня вытащили из снега за шиворот. Темноволосый варгалл держал меня навесу, недобрый прищур глаз которого изучали мое лицо. Стоящий с боку молодой варгалл произнес что-то про сбежавшую предательницу, похожую на меня. Кто-то постарше шикнул на него и заявил, что это я и есть.
— Мне срочно нужно к Нокту, — с трудом прохрипела я. — Вам грозит опасность.
— Отведем ее к главнокомандующему? — спросил державший меня.
Я согласно закивала головой. Тот, постарше, еще раз презрительно окинул меня взглядом и тихо произнес:
— У ксьера Нокта сейчас забот хватает. Давайте просто ее застрелим.
И меня повели… Точнее пытались увести в лес. Но не зря же говорили, что эйлы чувствуют своих наездниц. Как только я оказалась в опасности, Нана выпрыгнула из сугроба на держащего меня мужчину. Тот нападения не ожидал. В попытке хоть как-то защититься, варгалл выставил руки вперед, собственно разжав кулак с шиворота. Не медля ни секунды я сорвалась с места.
Запыхавшаяся и раскрасневшаяся я влетела в палатку Нокта, на ходу выбрасывая:
— Нокт, я знаю кто предатель!
И так замерла. Потому что от увиденного слова застряли у меня в горле. Повсюду была кровь! Трое повстанцев лежали с разорванными животами. И, по-моему, чье-то сердце валялось у дальнего края палатки. Сам Нокт, бледный, лежал на покрасневшей от крови земле. С пробитой головой. Его белоснежные волосы и крылья были все в крови.