Богиня тьмы

Сегодняшний вечер подарил мне приятную прохладу. После дня, проведенного в домике, стены которого пропитались запахом пахучих трав и настоек, свежий вечерний воздух успокоил меня и очистил мысли. Я сидела на узкой деревянной скамейке, расположенной за домом, у кромки воды. Калеб и Далия, вымотавшись от безделья, уснули в спальне, а я так и не решилась отойти ко сну. Ждала Лори, надеясь, что совсем скоро все мои вопросы найдут ответы. 

На мир незаметно опустились сумерки. Лучи заходящего солнца окрасили небо в нежно-розовый цвет, касались поверхности замерзшей реки, чертя на льду сияющие полосы. Прохладный озорной ветер качнул веточку стройной сакуры, всполошив сидевшего на ней снегиря с серо-персиковым оперением. Кажется, эту сакуру Лори посадил сам. Она выделялась на фоне вечнозеленых припорошенных снегом сосен. 

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула. Приятный запах мягко пощекотал ноздри. Пахло сырой землей, хвоей и распускающимися цветами. Пахло весной.

Калеб был прав: весна украшает эти края, наполняет их новыми мягкими красками и вселяет в сердца живых существ нежность. Прекрасное время года. Как жаль, что именно эту весну омрачит война, смерть и кровопролитие.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я вышла к реке и села на скамью, но, когда солнце спряталось за грядой гор, уступив место яркой полной луне и мелким далеким звездам, я подумала о Кали. Вечер неожиданно сменился ночью, и царящая вокруг тишина и звездное небо напомнили мне о красоте пегаса. Она словно олицетворяла саму ночь — такая же тихая, загадочная, волшебно красивая. 

Вытянувшись на скамейке, я мысленно позвала Каларатри. Она могла и не прилететь; слишком далеко находилось укрытие пегасов. А возможно мой зов и не достигнет ее вытянутых острых ушек, хоть я и наивно верю, что Кали способна прийти ко мне в любое время. Но сейчас ее компания была мне необходима, как никогда раньше. Так всегда — когда меня одолевают страхи или сомнения, я ищу поддержки у близких, тщетно ищу укрытия. Похоже, это моя самая страшная слабость. Только я не знала — сыграет ли она со мной когда-нибудь злую шутку или так и останется в глубине души, прячась, причиняя боль, но не показываясь перед другими.

— Ветерок! — отцовский голос прорвался сквозь толщу мыслей, тронул замершее на мгновение сердце. 

Я резко поднялась со скамьи и обнаружила, что вид на реку и лес сменился видом на озеро, сверкающее на солнце и окруженное пышными деревьями. Вокруг звучал щебет птиц и детский смех — но как-то неестественно, словно пробиваясь через плотный прозрачный купол. Трава под ногами выглядела выгоревшей, хотя я понимала, что на самом деле она была свежей и зеленой. Краски мира стали выцветшими, несмотря на царящее лето. 

Это место было мне знакомо. Озеро ундин — обитательниц водоемов и рощ, прекрасных женщин, очаровывающих своим голосом. Мы с Далией частенько здесь пропадали, но сейчас я слышала не ее звонкий смех, а свой и... смех наследника. 

Шагнув в сторону высоких цветочных кустов, я заметила пару подрагивающих крыльев; маленькая девочка и мальчик, затаившись, сидели на траве, посмеиваясь и, кажется, прячась от кого-то.

— Почему твой отец зовет тебя ветерок? — вдруг тихо спросил мальчик, и сердце мое отчего-то неистово забилось в груди. 

Я помню его детский голос. И эти глаза, глубокие синие, которые очаровали меня еще в день нашей первой встречи. Воспоминания так часто посещали меня теперь, но почему-то только сейчас я заметила, каким беззаботным был Кай в детстве. Ему это было не позволено — но стоило ему вырваться из железных пут наставлений отца и жрецов, как он менялся на глазах. Становился таким нежным, добрым и... совсем другим. 

— Папа думает, что я самая быстрая из представителей нашего рода, — ответила маленькая я и приложила палец к губам, услышав хруст веток. — Тише, Кай. Папа наверняка будет ругаться...

— Он не умеет долго злиться, — пожал плечами мальчик. — Я не замечал этого. Твой папа совсем не такой.

— Но ему тоже не нравится, что мы общаемся. Не понимаю почему... С другими тебе не запрещают дружить.

Тогда я этого не заметила, но сейчас, со стороны, увидела, что Кай собирался сказать мне что-то важное. Детское лицо приобрело серьезное выражение, а в синих глазах затаилась такая знакомая тревога.

— Ливия... — шепнул мальчик и замолк.

Из-за деревьев вышел папа. При виде него сердце заныло уже у взрослой меня, с губ сорвался тяжелый вздох. Я хотела позвать его, коснуться, почувствовать на мгновение его тепло, но воспоминание как назло начало рассеиваться. Оно ушло так быстро, оставив в глубине души лишь боль и тоску, а свист крыльев, разрезавших ночной воздух, стряхнул остатки дремы.

Все та же ночь и река, тот же лес. В этот раз видение прошлого пролетело мимо невероятно быстро, всего на миг задержавшись в моей голове. Я поднялась со скамьи и вгляделась в заполненное мелкими сияющими точками небо, пытаясь отыскать Кали. Но я не видела и не чувствовала ее. Вместо энергии пегаса кровь будоражила совершенно иная — горячая и неспокойная, похожая на энергию Лори, но в несколько раз мощнее.

Наконец взгляд зацепился за что-то черное, поразительно огромное и летящее с молниеносной скоростью над рекой. Громадные кожистые крылья, разорвав лунный свет, напустили тень на дом и лес. Мощное существо издало какой-то болезненный рык и, словно подстреленная птица, стремительно полетело вниз. Оно упало прямо в замерзшую реку, разломав большой головой, увенчанной длинными черными рогами и шипами, хлипкий мост. Грохот от падения сотряс землю и деревья, всполошив птиц и перепугав лесных зверей. Лед под телом гигантского крылатого создания, достигающего чуть ли не пятьдесят футов¹ в высоту, треснул, утягивая его на дно. Яркая огненная вспышка озарила все вокруг, но на удивление не обожгла, а напротив — холодным ураганом резанула по лицу. Существо начало быстро уменьшаться в размерах, оставляя после себя сизый дым, и спустя мгновение исчезло совсем. Но я успела заметить темную курчавую голову Лориэна, прежде чем его полностью поглотила ледяная вода.