Страница 47 из 55
Непреодолимая тяга встретившихся случайно полузверей дает подобное притяжение. Потомство, рожденное от этого слияния, породит другое потомство — чистое, и более сильное. Через пару — тройку поколений Звери заполонят Артрагон.
И это тоже нор — маль — но.
Всё это нормально.
Только почему же горько — то так…
…Поднявшись тяжело, Лайса подошла к окну на ватных ногах.
Уперевшись лбом в холодное стекло, прикрыла глаза и почувствовала, насколько устала.
— Мы просто животные, муж мой. Идеальный, породистый вид.
— Не говори так…
Протянув руки, Дэннис попытался обнять ее.
Резкое движение обтянутых легкой кофточкой плеч было ответом ему. Будто Лайса стряхивала с себя сейчас что — то мерзкое и прилипшее к одежде.
— Оставь меня в покое, Тирон. Уйди.
— Лайса!
— Уйди.
…Дождь усилился. Капли, точками ударяясь в стекло, сливались вместе и тянулись по нему длинными ручейками. Лента света прожектора разрезала полутьму кухни и плоско осветила лицо Ликвидатора, деля его по краю нейрокожанной полумаски.
Зверь вернулся. Напомнив о себе сиянием гранатовых глаз, ягодным запахом и щелкающими смешками, выпустил когти.
Пара своевольничала и капризничала. Себялюбивая, дурная самка должна получить по заслугам.
Несильно. Вы что, зачем? Сама по себе здоровая женская особь — драгоценность. А уж беременной самке и цены нет…
Калечить ее — это преступление и невероятная глупость! Так что, несильно. Так… Для острастки и приведения в разум.
— Лайса… — шипение и щелканье ударило в уши двумя тугими резиновыми мячами — Сладкая, ссссссобственность… Ты это шшшшшто… придумала, а?
Девушка обернулась. Глубокие, ооочень глубокие и оооочень тайные мысли о том, что аборты, вообще — то производят на разных сроках и еще можно решить проблему, разбились о горящий взгляд Твари. Сэйта Дэннис прижалась к стене, заложив руки за спину.
— Только тронь. — выплюнула фразу.
И, наклонившись к ее плечу, ласково прижавшись жесткой от нейрокожи и рвущих ее мелких раскаленных багровых пластин щекой, Зверь прошипел прямо в сознание, вызывая легкую головную боль:
— Я и не трону, сладкая. Просто придушу. Быстро и небольно. Хочешь? Ну как? Хочешь?
Она молчала. Первый раз в жизни Лайса Канц, хамка, маргиналка и воровка не нашлась, что ответить…
Глава 36
Воздух сгущался всё быстрее и быстрее. Накрывая плотным одеялом тело, ластился, лип, как надоевший любовник, обволакивал разум. Струясь по коже, как горячее масло, обжигал ее, плавил.
Проникая в ноздри навязчивым ароматом засахаренного варенья, отдавался в висках легкой, возбуждающей болью.
— Тирон, — прохрипела Лайса, закашлявшись — Что творишь…
Раскаленный Зверь положил руку на горло девушки. Погладил. Чуть сжал. Совсем чуть — чуть, но это "чуть — чуть" сдавило ужасом глотку и, спустившись вниз, забило бронхи крошечными, колючими ежиками страха.
Лайса сглотнула.
— Боишься? — ласково, просто ужасающе ласково прошипел Зверь — А ты не бойся. Больно не будет. Или будет… Я не знаю, сладкая. Правда, не знаю.
Проведя рукой по груди Пары, смял легкую ткань кофточки, задев напрягшиеся соски.
Выдохнул.
— Тирон!
— Что? А, вот что… — ухмыльнулся, отследив дрожащее гарью возбуждение жены — Давай так, Лайса. Я буду входить, пока ты будешь ОТХОДИТЬ… Как тебе?
— Не будь идиотом! — взвизгнула она, ужас перекрыла злость — Не дури!
Положа другую, свободную руку на плечо девушки, рванул блузку вниз. Три блестящие пуговки — кнопки, отскочив прочь, звякнули и застыли на полу, подоконнике и столе расплавленными, послушными комочками.
— Дебил. — спокойно сказала сэйта Дэннис — Вот просто дебил. Ты неадекват, Тирон. Тебе лечиться надо. Беда с башкой.
Она дернула рукой, намереваясь постучать пальцем по лбу или покрутить у виска, но сэттар пресек этот жест. Перехватив ее руку, заломил за спину.
— Ну да, — гоготнул он тем странным, "сдвоенным" голосом — Но тебя же это и заводит? Разве нет?
Она отозвалась шумным вздохом и выгнутым радугой телом. Ужас и возбуждение перемешались, слились в одно и теперь текли по телу ванильными, тугими, перламутровыми струйками.
Дэннис, подхватив жену под ягодицы, усадил ее на стол. Вздохнув нервно, но как — то освобожденно, она быстрыми движениями помогла раздеть себя. Положив руки на ремень брюк мужа, рванула пряжку. Высвободив окаменевший член, сжала рукой.
Прав… Иномирный Зверь прав, как никто. Ее это и в самом деле заводит! Всегда заводило. И сейчас… Также! И надо еще разобраться, кто здесь Зверь, неадекват, и все прочее…
Резко раздвинув бедра жены, он вошел в нее одним сильным ударом, будто ставя точку. Прижав Лайсу к себе намертво, прикусил кожу на щее, не осторожничая, не шутя совершенно. Двигаясь сильно и зло, будто стараясь причинить боль и сделать плохо, не причинял однако ничего, кроме странного, жгучего наслаждения. И страшного, нечеловеческого возбуждения, которое в конце концов передалось и ему, парализуя и ярость, и ненависть, и желание переломить шею своевольной, наглой самке…
…или удавить эту дрянь.
Вот желание удавить Лайсу Канц, возникшее у сэттара с самого начала их знакомства, теперь вибрировало, видоизменялось и мутировало во что — то третье.
В желание подчинить, сделать полностью своей, слить в одно. Связать руки. Может даже, прошив их металлической проволокой, скрепить намертво.
Так и вести Пару за собой, удерживая в руке железное кольцо ее ошейника!
И это ну просто страаааашно заводило!!!
Обоих.
А осознание того, что всё нравится именно обоим, возбуждало еще больше!
— Двигайся, Лайса, девочка моя! Чувствуешь его?
"Да!" — отзывалось ее тело, следуя за сильными движениями горячей плоти — "ДААААААА!!!"
Просунув руки под гуттаперчевые ягодицы, сжал их грубовато, но уже играючи. Играя со своей Сутью…
— Двигайся! — рявкнул так, что кисельная густота воздуха вокруг них дрогнула, как недоваренный джем в кастрюле — Двигайся, твою мать!
Резко отогнувшись назад, Лайса осыпала волосами свои обнаженные плечи. Сцепив ноги на пояснице мужа, скрепив их мертвым замком, дернулась вперед, следуя за его напором и принимая его всего в себя.