Страница 12 из 121
Больно. До жути. До одури. Бедра тягучими судорогами сводит. Низ живота обдает раскаленным железом, раздирает на части, рвет на клочки.
Громила замирает, вглядывается в мои затуманенные глаза.
А что будет когда он начнет двигаться? Когда станет трахать как прежде трахал в глотку? Когда будет брать раз разом, наплевав на мои чувства?
Он меня убьет. Убьет. Убьет…
Кажется, уже кровью истекаю. Мои бедра что-то заливает. И холодно. Везде холодно. Внутри, под сердцем, под ребрами. Содрогаюсь снова и снова. Рыдания вырываются из напряженно выгнутого горла.
Я хранила девственность для любимого мужчины. Может, и глупо, странно, совсем по-дурацки, учитывая мой возраст. Но мне хотелось быть только с одним и до конца дней. Не менять партнеров, не пробовать разных, не вестись на всякие эксперименты. Просто однажды влюбиться по уши. Навсегда оказаться со своим единственным.
Жестокая насмешка судьбы. Злая. Чудовищная.
Мою девственность получает чужак. Посторонний. Неизвестный. Человек, чьего имени даже не знаю. Монстр, которому безразличны мои эмоции.
Он просто хочет секса. Грязного, жесткого, безжалостного. Он хочет брать меня часами. Держать тут взаперти. Долгими месяцами томить в заточении.
— Дрянь, — выдыхает амбал. — Ты чего?
Отстраняется. Мгновенно. Резко выдергивает из меня свой разбухший от низменного желания член.
Хныкаю. Жалобно, униженно. Ничего не могу поделать. Даже шевельнуться не выходит. Не удается ноги сдвинуть.
Боль не утихает. Кажется, теперь даже хуже.
— Охренеть, что это? — хрипло спрашивает громила.
Проводит пальцами по своему вздернутому органу, обтирает кровь. Потом смотрит на мои бедра, запачканные бордовыми следами. Оглядывает пристальным взглядом.
Все же подбираюсь, чуть отползаю назад. Тихонько постанываю.
На светлой простыни отчетливо заметны кровавые пятна.
— Ты и правда целка, — мрачно чеканит он.
Господи. У него такой вид. Рассерженный, грозный, устрашающий. Он меня убьет. Или отдаст тем мужикам, которые тоже хотят долг Андрея взыскать, остальным хищникам на растерзание бросит, отдаст свои объедки.
Ему нужна покорная шлюха, послушная, умелая, на все готовая. А я… точно не гожусь. Не подхожу. Было глупо надеяться, что он не заметит мою невинность. Наверное ощутил что-то.
Глава 13
— Почему молчала? — его голос звучит как гром.
— Боялась, — роняю глухо.
— Чего? — буравит тяжелым взглядом.
— Ну, — выдыхаю, медленно произношу: — Думала, тебе такое не нужно.
— Мне и правда такое не нужно, — издевательски передразнивает. — Двигай в душ.
— Зачем? — еле дышу.
— А зачем туда обычно ходят? — чуть не рявкает, заставляет задрожать и, увидев мою реакцию, злится еще сильнее, становится мрачнее тучи: — Проваливай отсюда. Оглохла? Не пойму. Иди помойся, потом я тебя посмотрю.
— Посмотришь? — практически теряю голос.
— Гляну, не порвал ли тебе… там, — выдает холодно.
— А ты, — запинаюсь, затрудняюсь верно сформулировать вопрос. — Ты разве не будешь продолжать?
— Я не трахаю целок, — отрезает резко. — Уж лучше просто передернуть, чем с таким геморром возиться. Все, проваливай в душ.
Боже. Закрываю глаза. Но рыдания контролировать не могу. Вся моя истерика вырывается наружу. Захлебываюсь слезами, сгибаюсь пополам, плачу навзрыд.
— Дура, — грубо бросает он. — Обалдела?
Обхватывает меня за плечи, встряхивает как тряпичную куклу.
— Чего мокроту разводишь?
— Т-ты… т-ты…
— Что? — сжимает до боли, до хруста костей.
А я ничего не ощущаю. Лишь ужас раздирает изнутри. Рвет внутренности когтями, терзает, не ведая жалости.
— Ты меня отдашь, — бросаю сдавленно.
— Кому?
— Т-тем, — кусаю губы. — Другим. Тем… бритоголовым, которым Андрей тоже должен денег. Если я с тобой… то с тобой и все… под защитой… а если…
— Заглохни, — произносит неожиданно усталым тоном. — Разве я сказал, что отдам тебя кому-то? Трахать не стану. Уж прости. Но отдавать не намерен.
— Тогда зачем я тебе? — разглядываю его помутневшим от слез взглядом.
— Поживешь тут пару недель, — говорит громила. — Так и быть. Везучая. Жалко теперь тебя выкидывать. Знал бы, вообще, не лез. Ненавижу целок. Не моя это тема. Мне по вкусу бывалые девахи, простые и понятливые, без этих вот загонов и выкрутасов.
— Но если бы не ты… если бы ты не… то они…
Молчит, однако ответ читается по черным глазам. Там снова вечный лед. Глухой и неприступный. Если бы мужчина знал, что я невинна, то не стал бы предъявлять никакие права на мое тело. Вообще бы никак не помогал.
Я бы стала жертвой настоящего кошмара. Другие звери бы уже рвали меня на куски, не церемонились. А так… звучит абсурдно — повезло.
Не искушаю судьбу. Стараюсь ценить свою удачу.
Когда амбал отпускает меня, соскальзываю с постели. На негнущихся ногах следую в сторону ванной комнаты. Колени подрагивают.
— Идти можешь? — спрашивает здоровяк, не оборачиваясь.
— Д-да, — отвечаю судорожно.
Прохожу за дверь, закрываюсь, некоторое время стою, прижавшись спиной к твердой поверхности, пытаюсь унять дрожь, побороть нервный трепет. Потом двигаюсь дальше и встаю под теплые струи воды, намыливаюсь, после смываю пену. Повторяю ритуал несколько раз. Тщательно вымываюсь. Полощу рот. Не менее тщательно. Однако его запах не смывается с кожи. Его вкус по-прежнему горит на языке. Огромный член все также раздирает горло, а после вбивается между ног, входит до упора, отбирая у меня невинность, которую хранила для несуществующего любимого.
Я соскальзываю вниз, опускаюсь на дно фаянсовой ванны. Снова начинаю рыдать. От усталости, от бессилия, от тупой обреченности. Мысленно переживаю момент своей первой интимной близости снова и снова, по кругу. Кошмар не отпускает.
Все могло сложиться хуже. Прекрасно осознаю реальность. Понимаю до мелочей. Но этого могло и не быть. Будь я умнее. Не села бы в машину Андрея, послушалась бы свою интуицию.
Дура. Идиотка.
А этот громила… странно, что он остановился, прекратил, оборвал все в один момент. Неужели настолько сильно брезгует девственницами? На дух не выносит?
Или ему и правда стало меня жаль? Понял, что никакой шлюхи здесь не было, что он оказался моим… первым.
Боже. Как стыдно. Как жутко.
Я четко чувствую его сперму на своих губах, чувствую как головка утыкаются за щеку, потом толкается в нёбо. Обвитый набрякшими венами ствол до предела погружается в мое горло. Трахает, дерет, растягивает под себя.
Мускулистое тело. Жар чужой плоти. Боль, охватывающая низ живота, разгорающаяся внутри как неистовый пожар, снедающая остатки контроля, повергающая в ужас.
Как это забыть? Как прекратить помнить? Как перестать прокручивать в голове раз за разом?
Ничто не помогает мне смыть это. Никакая мочалка. Никакая вода. Нужно время. Гораздо больше времени.
Я смогу забыть. Смогу. Иначе никак.
А он… сам сказал, что не тронет. Подержит при себе какой-то срок, после отпустит на свободу. И все закончится. Я проснусь. Очнусь от этого нескончаемого кошмара.
Когда я выхожу из ванной комнаты, обмотанная полотенцем, громила кивком головы приказывает лечь на кровать. Без комментариев. Без единого слова.
Замираю, не отваживаюсь выполнить безмолвное распоряжение. Замечаю, что постельное белье свежее и чистое, видимо, слуги успели заменить простыни.
— Чего застыла? — резко бросает он. — Ляг на кровать.
Все-таки подчиняюсь. Сбрасываю полотенце и располагаюсь на постели.
— Ноги раздвинь.
Покорно развожу колени в разные стороны. Стараюсь смотреть в потолок. Глотаю вновь подступивший к горлу комок.
— Не зажимайся.
Матрас пружинит. А в следующую секунду я чувствую, как горячие мужские пальцы касаются меня. Но немного иначе, чем раньше. Нежно, осторожно, будто и, правда, нет желания причинить вред. И той прежней жадности нет.