Страница 40 из 57
— Все будет хорошо, Аталь, девочка моя… — говорил тихо он ей в волосы, растрёпанные и пахнущие ванилью и какими то гадкими сладкими духами — У нас все будет хорошо. Мы проживем долго, очень долго. Когда ребёнок подрастёт, мы куда — нибудь поедем… Правда, особо нечего смотреть в Лаберилле, но все равно кое — что есть. Можно на Монаагский остров, у меня там дом… Правда, остров одно название: так, кусок земли в Монаагском море, но там красиво. Холодно бывает, зато тихо. Хочешь?
Она кивнула. Она даже и не слышала, что говорит Корделл… Просто голос. Ей нравилось слушать голос.
— На Белые Горы можно… Но это по воздуху, Аталина. Я не знаю, как ты… Сможешь, нет? Наверное, лучше не надо. Да, не надо. Можно вообще по карте посмотреть. Можно в Инфоцентре… Сама выберешь. Куда захочешь, туда и поедем. Я тебя запер в Ронгоре! А ты тоже молчишь… Сказала бы, так давно уже…
Аталина слушала голос своего мужчины, он гладил, обволакивал, усыплял. Рука девушки лежала на груди Корделла, ладонь приятно жгло. Так бывает, когда в студёный день, зайдя с замороженной улицы, протягиваешь руки к горячей железной печке.
— Рэндар… Странная у нас семья.
— Почему? — спросил, целуя её шею — Если ты о том, что не любишь меня… Так любить пока и не за что. Я ещё ничего не сделал. Это все потом придёт. Может быть…
Он нашел рукой грудь Аталины, уже чуть налившуюся, слегка сжал. Погладил сосок пальцем.
— Маленькая, ванильная девочка… Ты пахнешь печеньем и Лаберилльской Пудрой…
Откинув мешающее покрывало, несколько секунд смотрел, жадно и внимательно на разметавшееся перед ним тело, обнаженное, чуть влажное и перламутровое. Сжал груди, поцеловал соски один и другой, немного набухшие, велюровые комочки плоти. Провёл пальцем по ложбинке вниз, к мягкому животу и ниже, к горячей впадинке меж стройных длинных ног. Аталина выдохнула и зачем — то закрыла руками пылающее лицо.
— Тебе ведь хорошо, Аталь? Хорошо со мной?
Она кивнула, не отнимая от глаз прохладных ладоней.
— Так зачем тебе любить меня? Успокойся, маленькая… Моей любви хватит на нас двоих.
В ней все кричало, ей хотелось завопить: нет, Рэндар, я тоже не могу без тебя! Не могу, не выживу… Замёрзну, замру снова. Она уже набрала в грудь воздуха, чтоб крикнуть…
" Не кричать, Аталина! У Хорсеттов прекрасный слух… Даже дыши через раз, поняла? Когда сильный ветер принесёт сладость, беги в бункер… ПРЯЧЬСЯ! И не высовывай носа, что бы ты не услышала. Поддашься — сдохнешь… "
— Да наплевать! — вдруг выдохнула так, что в груди стало больно — Сдохну так сдохну… Иди сюда, Рэндар… Иди ко мне…
Он лёг рядом, темнокожий и светящийся, возбужденный, с напрягшимися рельефными мышцами, каменными бёдрами и членом. Жёсткие пряди волос, перепутанные между собой скрывали лицо, сквозь них светились глаза — огонь, плавящий изумрудную весёлую зелень. Так горит трава во время лесных пожаров…
— Пожар мой… — прошептала Аталина, целуя его живот, вдыхая запах ягод, ветра и крови — Хищник…
Поднявшись, прижалась к раскалённым бёдрам Рэндара своими сливочными, прохладными… разведя ноги и помогая рукой, вобрала в себя горячую плоть. Корделл зарычал.
— Что же ты творишь, Аталина… — грубо сжав пальцами её ягодицы, вошёл до конца, шепнув в ухо — Двигайся, маленький…
Распрямившись, она села, полностью забрав себе власть. Прикрыла глаза, положив руки на его живот, двинулась, задевая ягодицами раскалённую тёмную кожу.
— Поймала… — голос Рэндара срывался — Хитрющая девчонка! Двигайся, только не торопись… Хочу чувствовать тебя внутри! Так… Ещё, Аталь… Внутри у тебя, как шёлк… Наклонись назад, хорошо? Я хочу видеть…
Она откинулась назад, разведя ноги сильнее, упершись руками в тугие бёдра оборотня, ощущая пальцами пластины брони.
— Какая ты! Ты прекрасна, Аталь… — протянув руку, потёр пальцами напряжённый клитор, вызвав протяжный стон — Да, давай!
Она стала двигаться сильнее, вцепившись руками в броню, всхлипывая, просила его не убирать пальцы.
— Погладь ещё! Пожалуйста… Я с ума сойду, если ты перестанешь…
Резко сев, прижал её к себе, не убирая одной руки с ягодиц, другой же лаская между ног девушки, целуя её, вторгся в рот раздвоенным языком.
— Целуй меня тоже… — жарко шептал он ей в припухшие губы — Любимая моя, Аталь, звёздочка… Пара моя, моя жизнь.
Она поцеловала его, коснувшись раскрытыми губами расплавленных губ.
Обхватила за шею, уткнувшись в плечо. Двигаясь, ощущала его руки на своей коже, его плоть внутри себя… Его шепот… Ощущала его везде… И не хотела, чтоб это прекращалось. Застонала, впилась ногтями в бронированное до половины плечо, прижавшись к бёдрам Рэндара собой, обдала горячей влагой пульсирующую плоть. Дождавшись ответа, прильнула к пахнущему ягодами, ставшему родным, телу.
— Рэндар, я не могу без тебя.
— Я тоже, маленькая моя. Жизнь моя…
Оба зависимы. Больны. Друг другом больны.
" Поддашься — сдохнешь! "
Это смотря чему поддаваться, Рэйз.
Смотря чему…
Глава 29
Состояние, так обеспокоившее Аталину вначале, её СОСТОЯНИЕ, то самое — неприятность, неожиданность, конец пути, камень на шее, не проявляло себя никак. Лёгкие головокружения по утрам, небольшие перемены во вкусовых пристрастиях — вот, в общем — то, и все.
Хотя… Насчёт вкусовых пристрастий…
Аталина часто спрашивала:
— Что тебе надо, маленькое чудовище?! Что ты хочешь?
Чудовище же, молчаливо протестуя, отвергало предложенную ему привычную Аталине пищу. Но отвергало как — то странно. Так, в один день хотелось ему плодов райбанны*, в другой же, а может и в этот же самый они казались ему гадостью. Утром оно хотело сладкого чая, через полчаса — красного вина. Зеленые салаты казались ему несусветной гадостью, а вот незрелые ягоды кенамории* — деликатесом… Единственное, в чем наследник Огненного оказался непреклонен — мясо животных ему не шло.
— В рейд просится! — часто говорил Аркас, многозначительно улыбаясь — Регионы выселять… Все, Аталь. Собирайся. Летишь с нами.
— Ага, щаззз! — скалилась Аталина — Перебьетесь, Хорсетты. И потом… Как я полечу? У меня крыльев нет.
— Так вырастут. — ржал её тренер — Ближе к родам. Вот увидишь — если броней начнёшь покрываться, значит, пришло время рожать.
Аталина, услышав такое первый раз, не поняв шутки, округлила глаза. Впечатлившись этим пророчеством, увидела во сне свои бронированные руки и разбудила диким криком Корделла. Перепуганный насмерть, он долго добивался от зареванной, икающей пары пересказа кошмара, а добившись… Спустился вниз, поднял мирно дремавшего внизу Аркаса чуть не пинками и долго орал на него, пообещав в конце " выдрать язык и засунуть глубоко в жопу". Вернувшись, долго утешал Аталину, призвав на помощь все своё красноречие и умение обращения с женским телом.
— Ты в следующий раз у меня спроси, Аталь. — шептал он ей, укачивая на руках, как ребёнка — Неяде позвони. Или доктору. У женщин наших спроси… Ладно, маленький?